Боец поневоле. Чужая война - Анатолий Маевский

После этого случая Сфера стала открывать прозрачные зоны довольно регулярно, с периодичностью в 12 — 15 дней на время до 10 — 20 минут в произвольных местах. Кроме того, исследователи определили и признаки времени и места открытия прозрачных зон: приблизительно за 30 — 40 мин до открытия зоны, инфракрасная картина поверхности купола начинала менять окраску и интенсивность свечения в точном месте открытия. Этим открытием сразу же воспользовались военные, отправив в Ромб через окна несколько боевых вертолетов с воздуха и танков с земли. Во время следующего открытия окон в Сфере, назад, на Большую землю из Сферы, вернулся один из вертолетов и человек тридцать людей: солдаты, из числа остававшихся с прошлой осени, и самоселы. Информация, полученная от вернувшихся людей, осталась строго засекреченной.

Изучив новые возможности проникновения в сферу, федеральные власти наладили воздушный мост с землями Саульского ромба, по которому отправлялись солдаты, оружие, продовольствие, медикаменты и прочие необходимые грузы, а также исследовательские группы МЧС. Обратно вывозились остатки гарнизонов, перезимовавших зиму в Ромбе, больные и раненные, научные образцы. За те минуты, на которые открывались окна в куполе Сферы, прорваться внутрь могло не больше шести транспортных вертолетов. Обратно вылетало не более двух — трех: в момент прохождения окна в куполе, толщина которого составляла до пятидесяти метров, именно вылетающие из Сферы вертолеты часто теряли управление и навсегда исчезали в зыбком тумане.

А вот через наземные окна несколько раз в месяц на территорию Ромба проходили небольшие колонны армейских грузовиков и гражданского коммерческого транспорта в сопровождении бронетехники. Через окна, открывавшиеся в малопроходимых таежных и глухих горных районах, прорывались контрабандные конные и пешие караваны, которые долгими неделями ожидали в укромных местах, прячась от федеральных войск, времени Х, — времени, когда откроется окно в их зоне проникновения. Наземные пути возвращения на Большую землю были намного более безопасные, чем воздушные, но ожидать приходилось очень долго — неделями и месяцами.

Общение с миром Ромба, пусть даже в очень ограниченных масштабах, было восстановлено.

Глава 1

База 'ЮГ'

Рев вертолетных двигателей вернул Антона из сна, к реальной жизни. Сон был тревожный, тяжелый, похожий на забытье, но принес облегчение и придал немного сил.

Антон открыл глаза и осмотрелся. Салон военного вертолета, чистые, как ни странно, иллюминаторы, через которые ярко светит солнце. Напротив Антона на сидении вдоль борта сидел милицейский капитан. Немолодой уже, мрачный и раздраженный. Между ног — автомат. Жесткий, прямой и недоброжелательный взгляд. ' Устал и нервничает — подумал Антон и пошевелил руками, скованными наручниками.

Справа от капитана сидела молодая женщина лет тридцати, с рыжеватыми волосами, собранными в пучок на затылке. Зеленое платье. Открытые плечи и руки. Красивые руки. В наручниках. Голова женщины свисает на плечо и бессильно вздрагивает. Красивое лицо с тонкими чертами. Глаза закрыты. Спит. Это Женя. Операционная медсестра. Антон знал ее немного по совместной работе в госпитале в Триполи. Несколько раз оперировали вместе в одной бригаде. Хорошая, толковая сестра. Жалко ее. Сломалась совсем.

Дальше сидели двое молодых солдат, вооруженных до зубов. Голубые десантные береты с кокардами нелепо съехали на крепкие затылки. Они дремали, не выпуская автоматы из рук.

Справа, рядом с Антоном, сидела темноволосая девушка. Тоже в наручниках. Антон встретился с ней взглядом: Ира, фельдшер приемного отделения. Он часто встречался с ней на дежурствах в госпитале. В глазах Иры усталость, и какая — то детская обида. Антон кивнул Ире:

— Держись, детка!

— Заткнись! — рявкнул капитан, сидевший напротив и сильно пнул доктора по ноге.

Антон опустил голову и закрыл глаза. Было больно, и закипала ярость. Он несколько раз глубоко вздохнул и погрузился в полусонное состояние. В памяти всплывали отрывочные картины его недавней жизни: яркое, голубое море за окнами госпиталя; грязные, душные камеры ливийской тюрьмы; допросы с переводчиком; серый костюм, в котором его, врача — хирурга Антона Рыбальского, водили на заседание суда; ужас в глазах его коллег — медиков, сидевших на скамье подсудимых, когда судья зачитывал смертный приговор, им, докторам и медсестрам из различных стран, обвиненных в умышленном заражении ливийских детей СПИДом. Полный абсурд, но они стали крайними. Значит, такая судьба.

За годы, проведенные в дознавательном заключении, доктор потерял все — работу, семью, доброе имя. Потерял все, кроме собственного 'я' и своего 45 — летнего жизненного опыта. Он подумал сейчас, что правы древние, которые говорили, что человеку ничего не принадлежит в этом мире, кроме его времени, времени его жизни.

Все — таки ливийцы проявили милосердие — часть обвиняемых медиков просто отпустили, другую часть отправили в их родные страны, для продолжения следствия.

Так Антон вернулся на родину. В наручниках, и под конвоем. По крайней мере, тюремная шконка в камере СИЗо, оказалась просто райским местом после пережитых особенностей ливийской тюрьмы.

Однажды, летним утром его вызвали на допрос. Молодой человек в штатском, представившись работником прокуратуры, очень вежливо и подробно расспросил доктора о его злоключениях, и предложил в обмен на немедленное освобождение поездку в спецкомандировку. На территорию Саульского Ромба. На год. В качестве врача. Зарплата с серьезным коэффициентом идет на счет в банке. На месте командировки все обеспечение за счет принимающей стороны.

Антон согласился. Договоренность была устная и никаких документов он не подписывал. Но это было лучшее предложение за последних три года, проведенных в тюрьме. Окончательно он поверил в серьезность этого предложения, когда через два дня за ним пришел дежурный: ' Рыбальский! С вещами, на выход! '.

— А наручники можно уже снять с меня? — спросил Антон у конвойных, доставивших его на военный аэродром

— Пока не прибудешь на место, приказано не снимать.

— Понятно.

Вот кратко и все.

— Эй, в салоне! — крикнул из открытой двери в кабину один из летчиков, пытаясь перекричать грохот двигателей. — Пристегнитесь и держитесь покрепче! Через пару минут начинаем проход через купол Сферы.

Антон молча протянул закованные руки капитану. Тот, отчаянно ругаясь, расстегнул браслеты доктору, а затем и обеим медсестрам. — Держитесь, а то поубиваетесь еще здесь!

Все — и медики, и военные, пристегнулись и схватились за кожаные петли, свисавшие сверху.

Вскоре вертолет как — то неловко завалился набок и клюнул носом. В иллюминаторе мелькнуло Солнце, белые облака вверху и вдруг все погрузилось в фиолетовый мрак. Стало жутко холодно, волосы на голове мгновенно наэлектризовались и поднялись дыбом, кровь прихлынула к голове и молотом застучала в висках. Дыхание остановилось на вдохе. Это был, наверное, конец.

Антон слышал, как закричала женщина. Затем все погрузилось в ватную тишину и темноту. Мгновением позже в уши вновь ворвался рев двигателей, и салон вертолета заполнил свет — странный такой, мягкий, нежно — фиолетового оттенка. Все вокруг стало отбрасывать заметные четырехсторонние тени.

— Прорвались! — радостно крикнул капитан. Один из солдат и Ира были без сознания, и бессильно свисали в страховочных ремнях.

Вертолет, выровнял полет и, постепенно снижаясь, взял курс к объекту назначения.

Минут через двадцать стали заходить на посадку. Трясло неимоверно. Антону пришлось уцепиться обеими руками за сидение. От вибрации, или от страха стучали зубы, а к горлу подступал комок тошноты. Наконец приземлились. Пилот открыл двери.

— Сидеть! — приказал милицейский капитан Антону, дернувшемуся было к выходу.

Солдаты с руганью стали небрежно сбрасывать из вертолета мешки и ящики прямо на землю. Они явно торопились. Когда все было выгружено, подняли и медиков:

— Шевелите копытами! Живее!

Первыми на землю выпрыгнули медсестры, за ними Антон.

— Головы пригнули! Бегом! — Солдаты потащили медиков за шиворот подальше от вертолета, который не глушил двигатели. Подбежали к группе вооруженных людей в военной форме с черно — желтыми шевронами на рукавах.

— Принимай, Сенатор! — Капитан подошел к высокому немолодому мужчине, по всей видимости, начальнику группы встречающих. Тот кивнул в ответ и молча указал на большой металлический ящик, стоявший у его ног. Капитан снял наручники с медиков, солдаты подняли ящик, и все они втроем побежали обратно к вертолету. Через минуту вертолет, взревев двигателями, поднялся в воздух и исчез за верхушками огромных сосен. Наступила тишина. Только легкий ветер ласково дышал в лицо.