Имитация. Падение «Купидона» - Д Алекс "Алекс Дж"

– Сколько у меня времени? – интересуется Фей, нарушая фатальное густое молчание. Я бросаю под ноги окурок и достаю следующую сигарету.

– Пока не истлеет. Я не буду спешить, – мой взгляд опускается на ее пальцы, изящно сжимающие голый почерневший фильтр. Ее бесстрашие и уверенность вызывают легкое недоумение с примесью злости.

– И не будет никаких вопросов? – выгнув бровь, бесстрастно ухмыляется Фей.

– Я знаю ответы на все, кроме одного. Но если ты нуждаешься в исповеди, то пожалуйста, у тебя есть полторы минуты.

– У тебя будет возможность выслушать мою исповедь, Джером.

– Сомневаюсь.

– Поверь мне на слово.

– Никогда.

– У тебя нет выбора.

– Мне не нужны твои оправдания.

– Я не собираюсь оправдываться.

– Одна минута, Фей.

– Сражаться с женщиной – очень по-мужски, Джером, – саркастически произносит она. Я не собираюсь спорить. У нас слишком мало времени, чтобы тратить его последние капли на бессмысленные склоки.

– Ты не женщина, Фей. Ты чудовище, – сообщаю, прищурив глаза.

Она смеется хрипло, приглушенно, иронично.

– Он не придёт, Фей. Никто не спасет тебя, – произношу я резким тоном, и улыбка застывает на ее губах. В глазах цвета лазури мелькают растерянность и сомнение, пробиваясь сквозь стены самообладания. Всего мгновение, и она прячет неуверенность за толстым слоем льда.

– Ты бы не посмел, – недоверчиво качает головой, бросая фильтр под ноги. Я выпускаю колечки серого дыма, склонив голову к плечу.

– А я ничего и не сделал. Это ты убила его! – достаю из кармана пальто кольт, ощущая тяжесть убийственного металла в руке, обтянутой кожаной перчаткой.

Фей медленно опускает на оружие свой взгляд. По-прежнему невозмутима. И когда наши глаза встречаются, мне даже кажется, что я вижу в них любопытство. У нее есть еще тридцать секунд, чтобы узнать официальную версию.

– Из этого пистолета. Вы встретились здесь, чтобы обсудить свои планы, поспорили и не сошлись во мнениях. Спонтанная ссора, закончившаяся трагически для обоих. У Логана сдали нервы, его можно понять. Столько трагедий навалилось. Гибель сына. Скандал с дочками-наркоманками, крах бизнеса.

– Думаешь, что все предусмотрел?

– Его труп в багажнике автомобиля, – сообщаю, ударяя кольтом по бедру. – Знаешь, ты ошиблась, Фей. Просчиталась. Я все-таки обошел всех, на кого ты работала.

– Нет. Ты заблуждаешься, – она качает головой, окидывая меня печальным взглядом, в голосе звучит сожаление.

– Тройная игра, Фей. Не надейся, что мне неизвестно, кто еще руководил твоими действиями. Ты все время ставила не на тех игроков.

Она вскидывает подбородок, и теперь я вижу в глазах напротив подобие заинтересованности, сменяющееся пониманием, смирением.

– Он не боится смерти. Нельзя победить того, кто уже приговорен, – произносит опустошенным голосом.

– Я знаю.

– У тебя остался один вопрос. Последний.

– У тебя не осталось времени, – я показываю обуглившийся фильтр. Ее улыбка становится шире, соблазнительнее, взгляд глубже. И я снова вижу ту девушку, которую встретил на приеме сенатора. Вечность назад. На самом деле какие-то полгода. Она ослепила меня, свела с ума и сделала все, чтобы уничтожить. Почти справилась.

– Зачем? – вырывается у меня, прежде чем я успеваю понять, что снова поддался на ее провокацию. Фей приоткрывает полные губы, глубоко вдыхая, и сейчас я вижу проблески эмоций на красивом лице, боль в расширившихся от страха зрачках.

– Месть, деньги, расчет. Это твои варианты? Ни один не верен. Как бы дико ни звучало, но все, что я делала, было из-за тебя и отчасти ради тебя, – произносит она с настолько искренним выражением лица, что первые две секунды я пытаюсь вникнуть в смысл прозвучавших слов повторно, решив, что ослышался. С моих губ срывается нервный смех.

– Хорошая попытка, Фей. Но Зак был прав, ты совершенно ненормальная.

– Мужчины любят безумных женщин, – не моргнув глазом, улыбается Фей и мгновенно меняется в лице. – Надеюсь, ты найдешь силы простить себя и защитить то, что тебе дорого. Я знаю, как ты ценишь семью. Не меняйся. Береги… – севший от холода голос срывается, задрожав. И прищурив глаза, я пристально смотрю в ее мгновенно посеревшее осунувшееся лицо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты говоришь мне о семье? Ты? – спрашиваю, задохнувшись от лицемерия когда-то до безумия любимой женщины. Бирюзовый взгляд становится прозрачным, холодным, обреченным. – После того, что сделала с нами?

– Гектор умер счастливым, – неожиданно произносит она. – Есть люди, которые устали жить и не видят смысла продолжать… Их легко узнать по глазам, жестам. Возраст не имеет никакого значения, если не осталось ничего, за что можно цепляться. Удивительно, как он не узнал меня. Полумрак, парик и немного виски. Ему нельзя было пить, но он так хотел понравиться незнакомке.

– Заткнись, – стиснув челюсти, яростно бросаю я.

– Он был девственником, – продолжает сука с блуждающей улыбкой. – Представь себе? В восемнадцать лет. Ключевое слово был. Как и его сестра. Филли Бойл. Так нелепо проколоться мог только ты. И эта дурочка. Целомудренные дети детектива Спенсера, – Фей резко рассмеялась. – Мы портим все, к чему прикасаемся. Но я не сожалею, Джером. Невинных людей не существует, а на войне не обойтись без случайных жертв. Но она не была случайной. Я слишком часто бывала на ее месте, пока от меня прежней ничего не осталось. И никто не рвался убивать за меня.

Я поднимаю руку, сжимая кольт, и наши вспыхнувшие взгляды встречаются. Она вскидывает голову, пытаясь выглядеть сильной, несокрушимой. Но я чувствую страх, он осязаем. Никто не хочет умирать молодым. Сердце бьется оглушительно громко, но во мне нет сомнений, когда я взвожу курок. Ее глаза – бездонные океаны, охваченные штормом. Бушующие волны клокочут и пенятся, затягивая в свой омут. Однажды мне приснилось нечто похожее. Сон, в котором я победил океан….

– Наверное, ей повезло больше, а я… я заслужила. – выдыхает она сквозь сжатые побелевшие губы.

Это правда. Она заслужила, но я еще помню, как любил ее, и как больно было вырезать собственное сердце, чтобы избавиться от яда, отравившем меня насквозь.

Я еще помню, как верил, что Фей – мой единственный шанс на счастье.

Я помню наши обещания, которые не сдержали, и первую неокрепшую любовь, которую предали. Общее прошлое мелькает сейчас между нами сменяющимися горько-сладкими воспоминаниями, смазанными поблёкшими кадрами, пропитанными обманчивой страстью, разочарованием, несбывшимися мечтами.

«– Когда-нибудь мы уедем отсюда, Фей. Только ты и я. Купим домик на берегу океана, поженимся, ты родишь мне детей, и мы будем счастливы.

– И что это за чудесное место?

– Мы назовем его рай. Рай для Фей. А где оно будет? Какая разница, главное, чтобы вместе.»

Что из этого было правдой? Может быть, мы оба заблуждались. Или наивно верили, что день, когда не останется никаких преград, настанет. И будет свадьба, берег океана, просторный дом с распахнутыми окнами. И рай для Фей такой, какой она нафантазировала.

Я снова не сдержал своих обещаний. И ей есть в чем упрекнуть меня. Никакого рая, Фей. Тебя ждут в абсолютно противоположном месте.

Я спускаю курок, не отводя взгляда до самой последней секунды, удерживая ее в мире разрушенных иллюзий, улавливая в переливе эмоций облегчение, отрицание, сожаление и любовь, как ни странно, любовь. Я бы хотел сказать, что испытываю потрясение, скорбь, боль, но ничего нет. Пустота. Я забрал ее жизнь, но это слишком мизерная цена за то, что она со мной сделала…

Выпущенная пуля отбрасывает женское тело назад, впечатывая в стену. Идеально ровное отверстие. Никакого уродства. Аккуратная быстрая смерть в грязном полуразрушенном цехе. Я опускаю взгляд и слышу, как она падает. Это не страшно. Не больно. Мысленно я убивал ее сотни раз за последнюю неделю. Мысленно я пытал ее и разрывал на части каждую минуту, когда пускал в свои мысли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})