Злая любовь - Светлана Бестужева-Лада

Я уже почти захлопнул сумочку, когда заметил в ее глубине, в кармашке, маленький ключ – от секретера Одиль. Конечно, именно там она и должна хранить свою корреспонденцию! Я схватил ключ, вернулся в будуар и отпер секретер, а потом положил ключ в сумочку на прежнее место, а саму сумочку – в ванную комнату, где она и находилась до этого. Если мне чуть-чуть повезет, Одиль ничего не заметит. В крайнем случае, решит, что забыла запереть секретер или плохо его заперла. Мне страстно хотелось заняться поисками письма, но я не хотел привлекать к себе внимание слишким долгим отсутствием.

Я вернулся и застал Одиль и ее мать за составлением списка покупок, которые они собирались сделать во второй половине дня. Я любезно предложил отвезти их в Париж на машине, но при условии, что мы выедем не позже половины третьего, так как в три часа у меня в офисе назначена важная встреча с клиентом из Филадельфии. Но дамы в один голос заявили, что ни за что не успеют собраться к этому часу и вовсе не хотят заставлять меня их ждать. Впрочем, вокзал находился в трехстах метрах от нашего дома и поезда до Монпарнаса ходили каждый час.

II

Таким образом, я уехал один и вскоре оказался в своем офисе на улице Комартен. Никакой встречи у меня не было, я выдумал ее, чтобы обеспечить себе побольше времени на поиски письма в секретере Одиль, пока она с матерью будет занята покупками в Париже. Я подписал несколько срочных бумаг и вышел на улицу. Служащие раскланивались со мной, но я их почти не замечал, так как мысленно находился не здесь, а у себя дома, в будуаре Одиль. Меня беспокоило только одно: найду ли я секретер по-прежнему отпертым?

Я вернулся домой около четырех часов, вызвав удивление у служанки. Я вошел в свой кабинет, но тут же вышел и послал служанку купить мне сигарет, которые якобы кончились. Этим я обеспечил себе верные четверть часа одиночества, так как муж служанки в это время обычно был занят работой в саду.

Я бросился в будуар к секретеру. Он открылся! Что я чувствовал в этот момент? Не помню. С тех пор я пережил и перечувствовал столько невероятных ощущений, что то – первое – испарилось из моей памяти.

Я погрузил руки в беспорядочную груду писем, счетов, фотографий. Я искал конверт, который видел утром в руках у своей жены. Ничего! Но в глубине одного из ящика под каким-то журналом я обнаружил стопку писем. Без дат, без подписи, некоторые занимали целый лист, другие содержали лишь несколько строчек. Но все они были напечатаны на машинке, причем на одной и той же: одна из букв была напечатана ярче других, а еще одна – подпрыгивала вверх.

С бьющимся сердцем я отнес их в свой кабинет и принялся читать. Наконец-то я все узнаю!

«Я уверен, что завтра вы придете за этим письмом к тайнику, который я вам только что показал. Напрасно вы качаете головой и иронично прищуриваетесь: я знаю, что вы придете. Все женщины любопытны, это их слабость. И я рассчитываю именно на нее.

Вспомните: всего несколько часов тому назад я осмелился сказать вам:

– Я вас не люблю, я вас хочу. Я слежу за колебаниями складок вашего платья и представляю себе под ним ваше тело. Только ваше тело я хочу. И получу его.

Вы сделали вид, что оскорбились, но это было лишь маской. Вы были удивлены, даже поражены: чтобы овладеть женщиной мужчины всегда начинают с разговоров о любви. Я же хочу овладеть вами без этих условностей. Именно это я вам и сказал.

Сейчас у меня только одно желание – обладать вами. В этой битве, в которой мы отныне становимся противниками, мой девиз «ДА», ваш – «НЕТ». Кто же уступит? Я вам уже сказал в парке, что уступите вы.

Хочу напомнить вашу мимолетную насмешливую гримаску – первую реакцию на мои слова. Да, вы были шокированы такой дерзостью. Если быть правдивым, я тоже. Я не узнавал самого себя, за меня словно говорил какой-то другой человек. Вы же несколько секунд колебались: ответить или промолчать. Потом решили заговорить, но тщательно подбирали как можно более нейтральные слова. В общем, прошло не меньше десяти секунд, прежде чем вы, приняв решительный вид, заявили мне:

– Понимаю, что ваш опыт общения с женщинами позволяет вам абсолютно не считаться с их собственными желаниями. Или это самодовольство, или я что-то не понимаю…

Моя самонадеянность, между тем, была всего лишь уловкой, которая сработала. Доказательства? Я ведь только что говорил вам, что ожидаю долгого сопротивления, которое, впрочем, только усилит наслаждение от достижения мною цели. Вы презрительно пожали плечами, как бы желая сказать, что срок тут определить невозможно.

Почему после такого начала между нами возникло долгое молчание, не знаю. Но вдруг вы подняли голову и спросили меня:

– Ну, и о чем вы сейчас думаете, укротитель женщин?

А я думал о ваших ножках. Все мужчины думают о женских ножках, но не смеют в этом признаться. А я решил говорить искренне о том, чего не видел. Еще не видел у вас. Не трогал, не целовал, не ласкал. Но если верить очертаниям платья, ваши ножки безукоризненно стройны. А какая у вас кожа? Безусловно, нежная, как атлас – стоит только дотронуться до вашего запястья, чтобы понять это. А пушистый треугольник внизу вашего живота, какого он цвета? Вы ведь натуральная блондинка, правда? Остается только убедиться в этом самому – и вот это и будет моим призом, моей конечной целью. Я ворвусь в вашу крепость и докажу вам, что прекрасная статуя, которую вы изображаете, н самом деле – живая женщина. Когда же вы захотите ожить?

Все это я говорил вам, пока мы шли через парк, а сам украдкой наблюдал за вами. Два-три раза я заметил, как блеснули ваши глаза. Что-то вас тронуло: мрамор становился теплее. Видите, я честен и ничего от вас не скрываю. Это вы пытались скрыть смех, когда сказали:

– Действительно, первый раз в жизни… Не говорите больше ничего, нас могут услышать…

– Действительно, об этом лучше написать, – ответил я.

Мы шли по аллее, на которой стояло огромное дерево с большим дуплом.

– Вот то место, куда я буду приносить свои письма, – сказал я.

– Способ, конечно, романтичный… Но содержание писем… Нет!

Конечно, нет, вы абсолютно правы. Но вот первая записка. Придете вы за ней? Не придете?

ВЫ ПРИДЕТЕ»

Вы пришли. Я это предвидел. Но что вас на это толкнуло? Чтобы не испугать вас, спишем все на обыкновенное любопытство. Но ведь есть и еще какие-то причины, правда?

Сколько раз вы прочли мое письмо? В тот день, когда вы мне это скажете, я буду близок к тому, чтобы овладеть вами. Любопытно, я ведь представлял себе, как вы будете смущены, когда мы встретились три дня спустя. Правда, мы были не одни. Два-три раза наши взгляды встретились. В первый раз вы тут же отвели глаза, чтобы немедленно бросить на меня взгляд украдкой. Я выиграл первое очко! Второй ваш взгляд был гораздо спокойнее, словно вы все забыли. Очко за вами! Третий взгляд вы бросили на меня из-под ресниц, тогда я склонился к вашему ушку и тихо сказал:

– Почтальон придет сегодня вечером.

На вашем лице не дрогнул ни единый мускул. Браво, вы выиграли второе очко! Это обещает безумное наслаждение нам обоим в тот момент, когда я впервые овладею вами.

Я не должен так исступленно мечтать о вас. Это отбивает у меня вкус к другим женщинам. Я смотрю только на вас. Возможно, это потому, что я еще ни разу не видел вас обнаженной. Только что, когда вы сидели в кресле, из-под вашего платья выглянул маленький краешек кружева. А я думал о том, что в нескольких десятках сантиметров выше этого невинного кусочка ткани – самый центр женского тела, крутой изгиб бедер и на них трусики, которые я когда-нибудь сниму с вас… Когда это произойдет? Когда-нибудь. А может быть, никогда. Но, безусловно, скоро. Я знаю вам цену и от этого лишь сильнее желаю вас.

Кстати! Ваш муж никогда не был вашим любовником. Откуда я это знаю? Какая разница! Знаю, это главное. Тем острее будут ощущения, которые вы со мной испытаете. Без лицемерия любви, этой ханжеской выдумки средних веков. Ах, какое прекрасное приключение!

И последнее. Почтальон будет приходить к старому дубу каждый вторник и каждую пятницу, с наступлением ночи. Забирайте вашу почту по утрам в среду и субботу.»

III

«Ну, как наши дела? Смутил ли я ваш покой? Ваши груди еще не твердеют от желания? Какие они? Маленькие, упругие. С очень нежными сосками? Рассмотрю их в следующий раз более пристально, через платье, конечно. Ткань еще долго будет присутствовать между нашими телами. Потому что цивилизация посчитала лучшим способом возбудить желание к женщине – это одновременно оградить ее от наших желаний. В отношениях между полами существует чудовищное ханжество. Это – хорошо, а это – отвратительно. Это – прилично, это – непристойно. Можно говорить о лбе, губах, ручках, волосах, но ни в коем случае – о бедрах или животе. Какое идиотство!