Подвижникам любви - Иоанн Блаженный (Береславский)

Все существо мое пылает небесным огнем. Я превратился в белый свиток, и на его скрижали запечатлены тысячи текстов о жизни будущего века. Царица хочет дать мне большее, чем словесное откровение в последовательности земной человеческой речи, хотя бы текст, равный богооткровенному и евангельскому. Она желает облечь Своего ученика в ризы Слова и вложить нескончаемый божественный потенциал откровения.

Блаженнейшая музыка безмолвная. Мир, мир, мир, какого нет на земле.

Лучи Грааля проницают мое внутренняя. Свет от Чаши ударяет в лоб, пронзает ум, сердце, все существо.

Удивительно, впервые слышу безмолвный голос Божией Матери. Она говорит, говорит сладчайше, но без слов.

Как это? Разве можно говорить без слов? Да. Что означает бессловесная речь и чем она отличается от бессвязного лепета? Тем, что заключает в себе нечто большее и невыразимое и адресовано к внутреннему человеку. Есть за внешним серафитом при его девственных оболочках и солнечных напылениях еще и серафит в серафите — серафит будущего века. В его маленький будущий Грааль и адресовано безмолвное Слово. Его действие большее, чем откровение в Слове.

Все существо мое превращается в сплошной восклицательный знак. Себя чувствую живой скрижалью слова. Во мне письмо, во в н у т р е н н е м пресуществление.

Аллилуйя!

Царица зажгла свечу в сердце. Видя, что нет о. Паисия, записывающего откровения, сказала безмолвно, вложила в сердце свиток, пожелав, чтобы он раскрылся в дальнейшем.

Перелистай, дитя Мое, вместе со Мной Книгу жизни. Увидь открывающееся Моими глаза

ми и восскорби из Моего материнского сердца. Человек в его настоящем состоянии — слепой мотылек, бьющийся рыльцем о горящую лампу.

Дитя Мое, Я открываю новые врата. Никогда еще не говорила Я о подобном. Теперь Я могу впервые с облегчением вздохнуть, Мой нескончаемо любимый сын, Мой трижды верный, Мой миллион раз перепорученный Всевышнему, Мой тысячекрат спасенный, Мой нескончаемое число раз изъятый из когтей черного орла.

Дитя Мое, пойми теперь, какие оковы наложил на Меня лукавый. Я была им казнена. Я не могла говорить. Кляп на Моих устах.

Католическая инквизиция была направлена против Меня. Никого так не оскверняли, ни над кем так не издевались, ни в чье сердцене вставляли столько острых стрел и горячих игл, как в Мое. Никто так не извращал Мои откровения, как институциональные ксендзы. Никто так не ненавидел Мои девственные ризы, как принесшие обет целибата римские монахи. Никто так не гнал Меня, как кардиналы. И никто так не злоумышлял против Меня, как папы.

Ио анн XXIII и Иоанн Павел II — счастливое исключение. В вечной жизни им предстоит посвящение в катары.

Теперь, дитя Мое, Я свободна и говорю сыну, освободившемуся от заключения. Дитя Мое,

Я приходила в твою тюремную православно-католическую камеру и бросала незаметно любовные записки с неба. Ты читал их и счастливо отвечал Мне: «Да, небесная Возлюбленная!»

Теперь, дитя Мое, открыты двери Брачного Чертога. Ты свободен.

Какое счастье, что ты наконец освободился от этой умной вохры, от их чугунных кандалов и инквизиторских подвалов! Дитя Мое, слух Мой больше не будет слышать стоны замученных ими жертв. Каждая из них как острая игла в Мое сердце.

Благодарю тебя, сын Мой, за то, что ты принял веру чистых. О них Господь сказал в Евангелии: «Блаженны чистые сердцем».

Вслушайся в себя, дитя Мое. Сколько раз ты комментировал 8 заповедей Нагорной проповеди раннего Христа! Но чистота сердца оставалась для вас запечатанной, поскольку она невозможна в пределах оскверненных.

Я называю их оскверненными скверной распространяющейся и неизлечимой. Как невозможно касательство к прокаженным и больным открытой формы туберкулеза, так нельзя даже кончиком пальца, краешком уха касаться оскверненных: скверна тотчас же перейдет.

За два прошедших тысячелетия «христианства» (а до него иудаизма) лукавый наработал множество приемов невидимого осквернения. У него своя пыльца, своя методика облучения, свои тончайшие ловушки.

Разве случайно учила Я о Белой купели? Омывала вас нескончаемо на каждой литургии?Облекала в ризы света? Но, дитя Мое, сквернаоставляла свои следы, заключая оскверненный ум и сердце в тюрьме дьявольской претории.

Темница позади, дитя Мое. Я счастлива видеть тебя умопросветленным катаром. Теперь Я могу облечь тебя в солнечные ризы без опасения за твой удел…

Вижу Царицу с белым свитком в пакибытии. Я замолкаю.

О нем ничего нельзя сказать. В пакибытии нет человеческого слова, но вхожу в него и ввожу всю церковь.

Дети Мои, облекитесь в блаженство и безмолвие пакибытия. Катары открывают его для своих учеников. Катарская сфера безмолвия. В небесных телах.

Блаженнейший Боже! Я в сфере катарского пакибытия.

Аллилуйя!

Никакими словами не могу передать пакибытие. Медленно движущаяся блаженнейшая инобытийная сфера, озвученная неземными гармониями. Непрерывно открываются свитки. Конвейер с чашами, таинственными предметами божественных сакраменталий, печатями, каких нет на земле.

Катары находились в непрекращающемся превосхищении в присутствии Царицы Небесной. Мария раскрывала

им белые свитки и дарила Себя.

Злоба катов (католиков) на катарскую Марию была безмерна. Квизы (инквизиторы) собирались специально с целью выработать отношение к явлениям катарской Божией Матери.

О творимых Ею чудесах ходили легенды. Многие десятками лет видели Богородицу, стоящую над Монсегюрской горой с чашей Грааля. Гора расступалась, и Богоматерь беспрепятственно входила в нее. Иные рассказывали, как Царица с Граалем в руках восхищалась к небу.

Каты решили перейти в наступление и перехватить Богородицу: «Царица Небесная является им с целью призыва к покаянию». Не сработало. Тогда пошли на откровенную клевету и подлог. Выработали доктрину, будто катары вообще отрицали Богородицу, не считали Марию Матерью Господа.

Лишь бы стереть Ее из памяти, забыть Ней вместе с катарскою Голгофой, сжечь Ее на инквизиторском огне. Ведь potestas clavium (ключи власти) «у них». Им Всевышний «дал власть» распоряжаться даже судьбою Пресвятой Богородицы.

Скрывают католики другую правду. Никогда Богоматерь не являлась католической. Никогда не просила строить никаких часовен в Ее честь. Никогда не говорила попам-педерастам, кардиналам-педофилам, инквизиторам-пыточникам. Слезы непросыхающие на Ее глазах — знак Ее великой скорби о падении церкви.

Лукавый не предполагал ход Всевышнего о Брачном Чертоге, когда счел себя завоевателем земли. Но, дитя Мое, и Я не предполагала такой хитрости дьявола.

Католическая церковь — чудовищная ложь, изобретение самого князя мира сего. В ней ни слова правды об истинном Боге.

Не слушай гнусные сплетни католиков, достойные полуспятившей деревенской бабки. Я лично приходила к чистым и совершенным и облекала их в Свои одежды. Я лично назвала их катарами и перфектами, т.е. чистыми и совершенными. Я лично распорядилась преподнести помимо иерусалимского теогамический Граальна Монсегюр.

Дитя Мое, катарство невозможно без Моего прямого участия.

Я — Безумица любви Всевышнего. Я никогда ни на шаг не отступаю от Христа.

Если в первой иерусалимской Голгофе Я как могла участвовала и как Мать дарила Ему Свою жизнь и сердце, — представь, каково Мое участие в Его Втором Пришествии!

Дитя Мое, за 800 лет до блаженного Иоанна и падре Пио Я дарила откровение Солнечной Жены солнечным катарам. По радужному мосту Я переходила от Соловьиной горы на Монсегюр и обратно. Мой путь лежал через Морскую державу, и Я преодолевала его мгновенно. Ангелы несли Меня на крыльях.

Катарство рождено Мною, облечено в Мои девственные ризы. Дитя Мое, чистых нужно видеть чистыми глазами. Благословляю вас отвергнуть оскверненные источники, чтобы не впасть в повторное осквернение. До обращения в истинную веру вы были осквернены прикосновением к нечистым, и косвенно на вас сходили печати инквизиции. Теперь, если и дальше будете прислушиваться к сплетням и инквизиторским досье, что сможете вы узнать о чистых, об их светильничьих брачночертожных телах, брачночертожных светах?

Я открываю катаров заново, дитя Мое. Я заключала шествие 200 совершенных монсегюрцев на инквизиторский костер. Я благословляла их вместе с Господом. Я принимала на Себя стрелы за каждого из них.