До тебя (ЛП) - Манн Марни

― Я только что стала еще голоднее.

― Я закажу тебе еще…

― Послушай меня, Билли Пейдж. Я не собираюсь быть девушкой, которая набирает сто фунтов с первой беременностью. Ты меня слышишь?

― Ладно, ладно. ― Я рассмеялась, выбросила пустые контейнеры в мусорное ведро и отнесла вино в свою спальню. ― Напиши мне, как только что-нибудь узнаешь.

― Это будет не раньше утра. Роберт сегодня работает, и я хочу дождаться его.

― Надеюсь, в самолете не будет плохого Wi-Fi, потому что, скорее всего, именно там я буду, когда ты узнаешь.

― Тебе не понадобится сигнал; ты услышишь мой крик даже в небе.

Я улыбнулась, забравшись в кровать.

― Мне жаль весь мир, когда у тебя начнутся схватки.

― Очень смешно. ― Она снова пожевала и застонала, когда проглотила. ― Спасибо за конфеты, засранка.

― Люблю тебя, ― сказала я и повесила трубку.

Такова была наша дружба. Как острый ролл с тунцом ― простой, но с пинком.

ДВА

ДЖАРЕД

Я взял свой портфель и покатил небольшую ручную кладь через вестибюль своего здания, кивнув швейцару, прежде чем выйти на улицу. Мой водитель припарковал внедорожник у обочины и стоял рядом с задним сиденьем, открывая мне дверь.

― Доброе утро, мистер Морган.

Я протянул ему обе сумки, освобождая свои руки.

― Доброе утро, Тони.

Я забрался на заднее сиденье, взял «Нью-Йорк таймс» с другого сиденья и положил ее себе на колени. Она была хрустящей и нераспечатанной ― как я любил свою газету каждое утро, Тони всегда приносил ее.

― Ваш помощник прислал информацию о вашем рейсе, ― сказал он, садясь за руль. ― Просто хочу подтвердить, что вы летите коммерческим рейсом из аэропорта Кеннеди?

Я поднял глаза, поймав его взгляд в зеркале заднего вида. Он возил меня уже давно. Лет десять, не меньше.

― Верно, ― сказал я.

Я выключил маленькую лампочку для чтения и выглянул в окно как раз в тот момент, когда Тони вырулил на дорогу. В это время дня Манхэттен напоминал пещеру. Здания заслоняли лунный свет, а солнце еще не взошло в осеннем небе. Было слишком рано, чтобы просыпаться. Но если бы я не ехал в аэропорт, то, вероятно, все равно не спал бы.

Когда мы свернули на Белт-бульвар, мой сотовый завибрировал во внутреннем кармане костюма. Я потянулся за ним и улыбнулся, поднеся телефон к уху.

― Маркус. ― На Западном побережье все еще была середина ночи, но я не удивился, что мой давний друг не спал.

― По дороге в аэропорт Кеннеди?

Я посмотрел в окно слева от меня, когда Тони перестроился на другую полосу.

― Совершенно верно.

― Джаред, мне ужасно неудобно, но я не смогу встретить тебя в аэропорту. Я пришлю одного из своих парней. Он будет прямо возле выдачи багажа. Я пришлю тебе его машину и номер…

― Не волнуйся, обо всем этом позаботился мой помощник.

― Я чувствую себя ужасно, ― сказал он. ― Я ― единственная причина, по которой ты приезжаешь сюда, и ничего из этого не произошло бы, если бы не ты.

На протяжении многих лет я наблюдал за различными этапами карьеры Маркуса, когда он работал в отрасли, приобретая больше знаний и ответственности. Теперь он был тем боссом, каким я его знал.

― Чепуха, ― сказал я, имея в виду именно это. ― Иди, отдохни немного. Ты нужен мне живым в течение следующих нескольких дней.

Он рассмеялся.

― Скоро увидимся, приятель.

Я повесил трубку и взял кофе, который Тони принес для меня, и пил его, пока он вез нас дальше в Бруклин. В большинстве утренних поездок горький черный напиток был идеальным дополнением к газете, и я допил его на заднем сиденье, прежде чем сесть в частный самолет моей компании.

Это утро не было похоже на большинство других. И то, что я хотел бы, чтобы в этой чашке был ликер, настолько дымный и доминирующий, что это заставило бы меня расслабиться, чтобы я не думал о настоящей причине, по которой сел на этот самолет. Та, которая не имела никакого отношения к встрече с Маркусом. Ничто в этом мире не было достаточно сильным, чтобы избавиться от этих мыслей. Даже виски.

― Могу я вам что-нибудь предложить, мистер Морган?

Я посмотрел на потемневшее небо, крепче сжимая горячую чашку.

― Можешь включить радио.

― Канал новостей, который вы обычно слушаете?

Мой взгляд упал на табличку, на которой было написано, что мы находимся в двенадцати милях от аэропорта.

― Нет, найди какой-нибудь рок, ― сказал я ему. ― И, Тони? ― Я перевел дыхание. ― Включи погромче.

ТРИ

ХАНИ

ВЕСНА 1984

Когда Хани впервые услышала голос Эндрю, она увидела звезды. Это было потому, что она лежала на кровати, ее катили через отделение неотложной помощи, и свет наверху полностью ослеплял ее. Но вспышки света в ее глазах также были вызваны болью. Каждый раз, когда сильная судорога пронзала ее живот, ее зрение становилось пятнистым и размытым.

Когда Эндрю присоединился к ней, он представился лечащим врачом отделения неотложной помощи медицинского центра штата Мэн и всю дорогу по коридору задавал ей вопросы. К тому времени, когда они вошли в смотровую комнату, медсестра положила холодную мочалку на лицо Хани, чтобы ей не пришлось напрягаться и держать глаза закрытыми.

― Я собираюсь потрогать ваш живот, ― сказал Эндрю, как только колеса кровати были зафиксированы. ― Вы можете оставаться в том положении, в котором находитесь. Мне просто нужно, чтобы вы сказали мне, если будет больно.

― Больно! ― крикнула Хани в ту же секунду, как он надавил на ее правый бок. Она пыталась бороться с пыткой, когда он придвинулся к ней сзади, но это было слишком. ― Ой!

― Хани, сделайте глубокий вдох для меня.

Хотя это больше походило на ласковое обращение, она не стала заострять на этом внимание. Лежа на боку, она уткнулась лицом в колени, закрыла глаза и попыталась открыть легкие, вдыхая воздух так медленно, как только могла.

― Как насчет здесь? ― спросил он, его пальцы вернулись, теперь в более низкое место.

Жгучая агония пронзила ее, и ее храбрость исчезла.

― Сделайте так, чтобы это прекратилось. ― Она всхлипнула. ― Пожалуйста, доктор. Я не могу этого вынести.

― Я заказал несколько рентгеновских снимков, которые мы собираемся сделать прямо сейчас. Если это аппендицит, а я думаю, что так оно и есть, мы отвезем вас на операцию.

― Операцию?

Поскольку ее соседка по комнате была на работе, Хани сама поехала в больницу. За все время болезни ― за несколько часов, проведенных в квартире перед поездкой в больницу, во время поездки, когда она останавливалась, чтобы ее вырвало, когда она шла с парковки, корчась от боли, ― она не думала, что ей понадобится операция.

― Мы делаем около пятидесяти в месяц, ― сказал он. ― Это очень распространенное явление.

Ей нужно было видеть его лицо, его голоса было недостаточно. Итак, Хани медленно начала разворачивать свое тело и поднимать голову, тряпка упала с ее глаз. Они были приоткрыты не более чем на щелочку, когда волна тошноты прошла через нее, и она упала на кровать, сразу же снова закрыв лицо.

― Просто вылечите меня.

― Вы в надежных руках. ― Он коснулся пальцами ее плеча. Было что-то в его прикосновении, что успокоило ее и действительно заставило поверить, что с ней все будет в порядке. Она не знала, почему поверила ему или как чьи-то пальцы могли заставить ее чувствовать себя так. Но у него получилось. ― Есть кто-нибудь, кому мы можем позвонить? ― спросил он. ― Муж? Друг?

― Нет. ― Ее нога дернулась, когда ее пронзила судорога. ― Мои родители уехали из города, а моя соседка по комнате на работе. Вы не сможете дозвониться ни до одного из них.

― Не волнуйтесь, мы не оставим вас одну.

Хани не так много времени проводила в больницах и кабинетах врачей, но она не могла вспомнить, когда врач был так добр к ней. Особенно тот, у которого, возможно, в приемном покое было полно пациентов.