Никто мне не верит - Молли Катс

— Но им действительно понравилось?

— Они были очарованы тобой. Когда ты обыграла тот момент, где женщина демонстрировала свой шрам, они затаили дыхание.

— Я не обыгрываю…

— Знаю, знаю, но, как бы ты это ни называла, они почувствовали контакт, который возникает у тебя с публикой. Все гости, вся аудитория — они могли бы быть твоими братьями и сестрами. Эти джентльмены всю неделю ездили по стране и просматривали разные шоу. Они приехали сюда с остекленевшими глазами. Они едва ли осознавали, что находятся в Бостоне. Но ты сумела разбудить их.

Линн сжала руки:

— И что теперь? Они позвонят мне?

— Они хотят, чтобы ты приехала в Лос-Анджелес в следующую среду.

Даже транспортная пробка на мосту Тобина не беспокоила Линн сегодня вечером. Она опустила стекла в машине и наслаждалась прохладой, овевавшей ее разгоряченное Лицо. Радио в машине было включено, но едва ли она слышала его, не имея сил сосредоточиться, не слушала, как обычно, местные передачи в прямом эфире.

Ее не волновало, как другие делают свою работу. Именно сейчас ей было так хорошо, что не хотелось думать об этом.

Удивительно, что может сделать всего один звонок из Голливуда. Ей не терпелось добраться до Бубу и Анджелы и рассказать им все. Брат встретит ее радостными криками, будет топать от восторга ногами и наваливаться на нее всем своим большим телом, чтобы заключить в объятия, словно гигантский питон. Анджела будет более рассудительна, начнет задавать вопросы, пытаясь успокоить их обоих. Но Бубу все же будет смаковать с ней все подробности, помогая ей поверить в то, что все происходит на самом деле.

Удача не превращалась в реальность до тех пор, пока она не делилась ею с Бубу.

— А тебе не понадобятся новые наряды? — спросила Анджела, наливая кофе. — Это что — снова французская отбивная? Мне показалось, что сегодня на ужин у нас будет что-нибудь другое.

— Я схватил первый попавшийся пакет, — ответил Бубу; — отбивная будет у нас на завтрак.

Линн сделала глоток.

— Очень вкусно. Я думаю, какое-нибудь платье. Или костюм. Или я вообще ничего не буду покупать. У меня и так масса вещей.

— Но это Калифорния, — сказала Анджела. Она прикоснулась к своей модной изящной прическе.

— Но я-то из Бостона. Они это знают. И они это покупают. — Линн рассматривала стол с отсутствующим видом, мысленно перебирая содержимое своего шкафа. Но возбуждение все еще не проходило, и она чувствовала себя резвящимся котенком.

— Я думаю, у меня есть все необходимое, — сказала она Анджеле.

Бубу улыбнулся:

— Кроме уверенности. Плохо, что здесь нет каталога «Шпигеля», чтобы отыскать там эту малость.

— У меня есть ты.

— Не только я. Еще и я. Кроме этого, есть твой босс и твой продюсер. Есть еще все те люди, которые смотрят тебя, и те, кто пишет о тебе, а теперь и синдикат.

Кара рассматривала двух манекенов в вечерних платьях. Они были похожи на лысых инопланетных существ с невообразимыми бедрами. Но платье на одном из них было великолепно, как раз для Линн.

Она нашла телефон-автомат.

— Я решила сегодня никуда не ходить и поработать над будущими программами, — сказала Линн. — Я просматриваю почту. Есть несколько хороших идей для шоу.

— Я нахожусь в пятидесяти футах от самого восхитительного платья, которое я когда-либо видела. Ты должна прийти и посмотреть. Не трать свою субботу на почту.

— Но на следующей неделе меня не будет дома три дня.

— Мы это как-нибудь уладим. Пожалуйста, посмотри это платье.

— Ты в одном из тех магазинов, где одежду выносят для показа? Ты хоть видишь вешалки?

— Нет. Я в магазине «Лорд и Тейлор». На втором этаже. Я буду ждать тебя около эскалатора.

Она была там через двадцать минут — это в стиле Линн, одетая в леггинсы, теннисные туфли и длинный бесформенный свитер (что было совсем не в ее стиле). Они так много времени проводили вместе на работе, что Кара часто забывала, что Линн может так выглядеть — восемнадцатилетней старостой спальной комнаты в колледже, а вовсе не тридцативосьмилетней ведущей телевизионной программы.

— Не знаю, почему я здесь, — ворчала Линн все то время, пока они ехали наверх. — Мне ничего не надо.

— Я тоже рада тебя видеть.

— О, извини. — Линн крепко обняла Кару за полные плечи. — Я сама не своя.

— Ты такая же, как всегда. Просто твоя поездка стала для тебя навязчивой идеей. Может это немного отвлечет тебя. Сюда.

— О Боже. — Линн подошла поближе, разглядывая платье, начиная от глубокого выреза, открывающего плечи до ниспадающих рукавов, до каскада громадных блесток, покрывающих все платье. Таинственно мерцающие в свете ламп, перламутровые украшения в форме дисков были размером с пятидесятицентовики. Они были нашиты на ткань и свободно свисали.

— Примерь его, — сказала Кара.

— Я не решаюсь. Похоже, я влюбилась в него. Но оно мне не нужно. — Она посмотрела на ценник. — Четыреста девяносто долларов? Не судьба. — Но она продолжала стоять на месте.

Кара дотронулась до перламутра:

— Ты летишь на Западное побережье. Возможно, ты войдешь в тот круг. Там будут приемы.

— Если такое произойдет, тогда что-нибудь и куплю.

— Никто никогда не может купить платье, исходя из необходимости. Это закон природы. — Она подтолкнула Линн к манекену. — Эта блестящая вещь будет смотреться на тебе великолепно.

Продавщица, которая выглядела как бабушка Чер, проводила их в примерочную. Она взглянула на кроссовки Линн, вышла и вернулась с розовыми поношенными туфлями-лодочками на шпильках.

— Я была права, — сказала Кара, когда Линн надела все на себя. — Тебе нравится?

— Да. — Линн поправила рукав. Она поморщилась. — Слишком свободно, — сказала она, поднимая руки, от чего кожа на них задвигалась. — Придется подтягивать.

— Или загореть. Ты можешь демонстрировать свою кожу, когда она загорелая. Итак, ты берешь это платье?

Линн покорно посмотрела в зеркало на Кару.

— Да. — Она повернулась, чтобы посмотреть на себя с боку, зацепилась тонким каблуком за ковер и споткнулась.

Кара подхватила ее.

— Запомни это движение, — сказала она, смеясь. — Никогда не знаешь, кто окажется рядом, чтобы спасти тебя.

— Как ты думаешь, насколько я безнадежна?

— От умеренно до чрезвычайно.

Линн посмотрела на себя и улыбнулась с иронией.

— Мне не следует тратить деньги, — сказала она. — Подобное платье надо надевать для особенного человека, того, кто сходит по тебе с ума. И если таковые есть где-то поблизости, то они великолепно умеют прятаться.