Православие. Честный разговор - Всеволод Чаплин

В юности очень не любил советских чиновников и офицеров – самодовольных, гордых, пышущих сознанием своей правоты и «правильности». Сам облик этих людей должен был внушать окружающим, что те соприкоснулись с чем-то идеальным и высшим. Такую же неприязнь теперь я испытываю, глядя на большинство американских функционеров – политических, военных, предпринимательских. Никакой разницы с успешными «совками». Тот же «партийно-комсомольский» взгляд, те же повадки, те же аргументы, только лоска побольше. Попадаются такие персонажи и в Европе.

Господь сильно смирил советскую элиту. Большая часть ее пережила не просто крах карьеры, но очень болезненную ломку ценностей. Теперь мне очень жалко этих стариков. Всегда стараюсь проявлять к ним побольше внимания. Когда Бог смирит нынешнюю западную элиту, пусть Он пошлет кого-то, кто и ее пожалеет…

Сегодня стремительно сокращается дистанция между устным и письменным текстом.

Я это очень ясно понял, когда столкнулся с расшифровками своих выступлений на «Эхе Москвы». Говоришь как обычно – и уже через два часа приходится видеть все недостатки устной речи на сайте радиостанции, а то и в сообщениях агентств. Поневоле учишься говорить текстом, отчего страдает уже разговорный жанр.

Все-таки письменное слово нуждается в определенной работе. Если это совсем перестанут чувствовать, мы и дальше будем скатываться к ужасающей неграмотности, уже сейчас поражающей газеты, журналы, интернет и телевидение. Да, они не обязаны писать и говорить языком Пушкина. Но вот недавно я увидел в телетитре слово «жызнь». Это не «прикол» был – просто анонс обычного фильма…

При всех известных достижениях советской средней школы в ней была одна особенность, которая меня как ученика совершенно не устраивала. Это навязывание очень «продвинутого» уровня предметов, которые, как я был уже тогда уверен, мне не пригодятся, – физики, химии, сложнейшей математики. Я их, собственно, почти и не учил, зная, что удовлетворительную оценку мне все равно поставят, чтобы не портить отчетность. Но ведь школа по советскому плану должна была подготовить массу будущих специалистов для военной индустрии… Наверное, нужно доверять ученикам выбор предметов – по крайней мере с 15-летнего возраста, когда человек уже достаточно сформирован. Естественно, при сохранении базового минимума универсального образования. Я, например, вполне был бы рад вместо зубрежки сотен формул получить в школе развернутое представление о теориях естествознания. Хорошо, что нынешняя российская школа идет к большей свободе выбора. Придет ли?

Сегодня много говорят о причинах демографического кризиса. Говорят правильно: главные причины – в нравственном оскудении, пропаганде разврата, гедонизма, потребительства. Есть и экономическая, и социальная подоплека. Но вот недавно я прочел одну статью, где говорится: людям, живущим в крупных городах, просто не хватает естественного жизненного пространства. Первое поколение, переселившееся в мегаполис, еще имеет по инерции много детей, а уже следующее – обычно нет. Именно поэтому в богатых, благополучных, морально крепких, но сильно урбанизированных странах демографическая ситуация подчас хуже, чем в России.

Между прочим, у нас около 75 процентов урбанизации. Еще недавно одно поколение жило в деревне, следующее – в районном городе, его потомки – в областном центре, а их дети – в Москве. Сейчас дети деревенских жителей стремятся в Москву, а внуки – в Европу или Америку. Однажды я присутствовал на встрече с Джорджем Бушем в американском посольстве в Москве. Президент сказал: «Главное богатство России – ее люди». Так и подмывало ответить: зачем вы его у нас забираете?

Реально ли вернуть людей в деревню? Туда, где нет работы, где все буквально умирает…

А не попробовать ли привлечь туда людей умственного труда? В наш век телекоммуникаций, когда многие интеллектуалы вовсе не должны сидеть в городской конторе, им было бы гораздо комфортнее работать в сельском доме. Нужен только быстрый интернет, другие коммуникации, нормальные дороги и вообще все, к чему привык современный человек.

Другая близкая тема – миграционная политика. Нашей стране вряд ли прожить без привлечения новых людей. Но кого привлекать? В первую очередь, конечно, русских и русскоязычных людей из стран ближнего зарубежья. Они готовы трудиться и жить для России – надо лишь создать человеческие условия. И не нужно бояться привлекать людей по принципу крови, языка, культуры. Делают же это немцы и израильтяне, вовсе не оглядываясь на политкорректность!

Выскажу и непопулярную мысль: нам стоит внимательно посмотреть на Восток, прежде всего на Китай, Вьетнам, Корею. Их сыны и дочери, как показывает история, способны принимать культуру новой страны проживания. И государству не следует стесняться активно помогать такой интеграции – через язык, культуру и, конечно, через православную веру. Никто же не спорит сейчас, нужно ли было интегрировать монголоидные народы Севера, уча их русскому языку и обращая в Православие… Они давно стали привычной, естественной частью России.

У Якова Кротова в одном интервью вырвалось: «Быть русским в глазах совестливых людей означает быть нациствующим милитаристом, невежественным, трусливым, норовящим сделать любую гадость, если будет гарантия безнаказанности». А вся критика секты Грабового и «Аум Синрикё» – это, мол, косвенное выражение ненависти к Православию. Комментарии излишни. Только зачем свои болезни приписывать другим?..

Удивляют и наши юмористы всех национальностей. Обычно за их творчеством я не слежу – за двадцать лет почти не появилось ни новых имен, ни новых мыслей… Но вот посмотрел концерт Михаила Задорнова. То у него «только русский» может потерять карданный вал и доехать домой, то «вся Россия в этом – в несослагании, в неурядице».

Да, общество имеет право на самоиронию. Да, тот же Задорнов и Запад не жалеет. Но почему из года в год, в лучшее эфирное время, под «приклеенные» аплодисменты и смех нас убеждают: русские – растяпы, дураки, недоделанные олухи! Любую нацию это привело бы к шизофрении. Наши пока держатся и аплодируют. Впрочем, реабилитирую слегка Задорнова. Однажды он сказал: «Только русский может всю ночь распивать с иностранцем водку и говорить ему, что Россия – страна придурков. И только русский даст ему в морду, когда тот согласится». Значит, этот гипотетический русский все-таки до конца так не думает? Или просто оставляет лишь за собой странную «привилегию» самоедства?

Пространство культуры

Стараюсь следить за самыми разными направлениями и стилями творчества. Но самым, пожалуй, любимым для меня видом исполнительского искусства всегда была инструментальная музыка. Наверное, я несовершенный человек, но мне кажется, что драматический театр, кино, балет, вокальное искусство, а тем более шоу-бизнес сегодня слишком замешены на человеческой гордыне, на самовыражении артистов и режиссеров. Там слишком активно транслируется самость человека, как правило ослепленного грехом и даже не догадывающегося, что ему по-настоящему нужно. Конечно, есть приятные исключения. Но все-таки «обезличенная», поднимающаяся над сиюминутными эмоциями музыка оставляет гораздо больше простора для понимания слушателя, для его собственных размышлений и чувств, нежели восприятие чужого самовыражения, даже самого оригинального и интересного.

Время просеивает многое в русской музыке XX века. Постепенно забываются многие имена, которые были на слуху 20–30 лет назад. Но остаются Шостакович, Шнитке, Свиридов. Их наследие постепенно становится все более популярным в мире – пока, впрочем, среди элитных кругов. К сожалению, мы в России мало делаем для того, чтобы произведения этих композиторов стали известны не только нам. Недавно в кругу серьезных французских музыкантов заговорил о Свиридове – никто не знал это имя. Но вскоре те же люди были совершенно потрясены, услышав «Отчалившую Русь». Потрясла их и поэзия Есенина. Сразу возникла претензия ко мне: почему мы раньше этого не знали?

Посмотрел в «Геликон-опере» «Диалоги кармелиток» Франсиса Пуленка по книге Жоржа Бернансона. Это душераздирающая история мученичества католических монахинь во время «великой» Французской революции. Очень похоже на спектакль «Семеро святых из деревни Брюхо» по книге Людмилы Улицкой – уже про наших новомучеников… Никогда не будем забывать о том, что революция, о которой доныне без тени смущения говорят как о «просветившей» Европу и мир, была вакханалией идеологического террора, торжеством изощренного и глумливого садизма, перед которым меркнут даже сталинские преступления. Совсем не случайно ее идеи и лидеры так вдохновляли большевиков…

Шостакович, пожалуй, лучше всех выразил трагедию подсоветской жизни. Один знакомый музыковед даже сказал: «Странно, что Шостаковича не расстреляли первым». Его музыка – это огромное напряжение ума, который искал выход посреди безысходной реальности, но, наверное, так и не нашел его. Композитор прекрасно умел писать и легкую музыку. Но в своих симфониях он, цитируя ее, подвергает горькой иронии популярную чувственность, «душевность». Действительно, все наши чувства так смешны и ничтожны перед лицом человеческих трагедий, перед лицом вечности, перед лицом Божиим… В битве навязчивой «душевности» и Шостаковича я на стороне последнего, даже если он давно проиграл 99,9 процента российской и мировой аудитории.