Кладбище заброшенных идей - Уйма Думм

— В каком плане?

— Ну, книг же море. Каждый день выходит что-то новое. Вот мы с тобой тут сидим, разговариваем, а где-то на другом конце мира начинается продажа очередного издания. И вот мне не хотелось, чтобы моя книга стала просто очередной. Чтобы ее прочитали, а потом забыли.

Екатерина улыбнулась.

— Метишь в классики будущего?

— Получается, что так.

— То есть, по сути, мы упираемся в то, что ты хочешь, чтобы твою книгу оценили.

Макс рассмеялся.

— Это совсем другая ценность.

— Разве? — Екатерина смотрела на него, слегка прищурившись.

— Это не про оценивание меня, а про ценность книги.

— Книга — твое отражение. В ней твои мысли. Так что с определенной стороны это именно про тебя. В каждом произведении можно найти его творца.

Они замолчали. Максим смотрел в зал, размышляя над словами. Екатерина продолжила листать тетрадь.

Играла тихая музыка, сновали туда-сюда официанты, бармены что-то мешали за стойкой, переговариваясь друг с другом. Люди разговаривали каждый о своем, словно десятки маленьких миров, ограниченные границами столов.

— Тебя никогда не пугала мысль, что читатель не поймет, что именно ты хотела донести? — неожиданно спросил Макс, переводя взгляд на собеседницу.

— Пугала? — переспросила Екатерина. Пожала плечами. — Возможно и так. Не задумывалась особо, если честно, — она внимательно посмотрела на Макса. — Это одна из вещей, которые мешают тебе писать?

Мужчина взъерошил волосы рукой.

— Не то чтобы именно пугала. Просто знаешь, — он потер подбородок, нахмурился, — мы ведь все по-своему воспринимаем мир, людей, информацию. Скажи нескольким людям одну и ту же фразу, и, с большой долей вероятности, каждый из них поймет ее как-то не так, как понял другой. Ведь и с книгой так же будет. Каждый увидит в ней что-то свое.

— Да, есть такое. Как говорится, сколько людей, столько и мнений.

— Вот да, — подождал, пока официант ловко расставит перед ними заказ и удалиться. — Пишешь ты книгу, закладываешь в нее идею, стараешься выразить то, что в голове, а в итоге все равно большинство что-то свое прочитает.

Екатерина улыбнулась.

— Во-первых, кто-то поймет и твою мысль. Это одна из вещей, которые меня мотивируют развиваться: чем больше людей прочитает мои книги, тем выше вероятность того, что найдутся единомышленники, которые смогут увидеть именно заложенную мной идею. Так ведь?

Макс пожал плечами, помешивая чай.

— Да, пожалуй.

— Во-вторых, ты никогда не задумывался, что создавай свой мир в книге, ты как бы создаешь еще сотни тысяч миров в голове каждого, кто это прочтет?

— Не понял сейчас, — честно признался мужчина.

— Смотри. Вот пишешь ты произведение — создаешь какой-то мир внутри. Это не обязательно что-то из вымышленного, книги и о реальности же пишут. Но через слова, построение фраз, разные выразительные средства показываешь мир именно таким, каким сам его видишь, чувствуешь, ощущаешь, — она отпила чая, делая паузу. — А вот есть читатель. И он, прогоняя через свою призму, в своей голове выстраивает новый мир. Ведь его взгляд не такой же, как у автора, как у тебя. Вот и получается, что вроде создавая что-то одно, ты и других к этому подталкиваешь. Этакая мульти вселенная на минималках, — разломила ложечкой фондан. — И это работает с любым творчеством. Даже с наукой. Ведь на изобретения тоже каждый смотрит под своей призмой. У тебя тут об этом есть. Кстати, интересный сюжет, — указала на тетрадь.

— Понял, о чем ты, — откинулся на спинку стула. — С одной стороны, понял. А с другой, все равно раздражает, если быть честным.

— Да. Поэтому больше читателей — больше вероятность!

— Так выпьем за это, — шутливо поднимая чашку, сказал Максим.

Екатерина рассмеялась, но поддержала тост, чокаясь и делая глоток.

— В конце концов, не так часто людям везет с теми, кто действительно разделяет все их мысли. А у нас есть такое великолепное средство от одиночества.

— Безусловно. Хотя звучит как-то грустно.

— Почему?

— Есть же друзья.

— Естественно. Но скольким своим друзьям ты показывал эту тетрадь, допустим? — женщина иронично подняла брови.

Макс усмехнулся, принимая эту колкость.

— Одному, в школе еще. Очень давно.

— Вот-вот. Так что не отмахивайся от такой чудесной возможности. Тем более, когда столько идей в голове, — она пододвинула тетрадь к нему. — Найти своего читателя и делись.

Макс неторопливо провел рукой по обложке. Пальцы ощутили знакомую шероховатость покрытия, незаметно погружая в воспоминания. О школе, о книгах, о детстве. О каникулах в деревне и лесной дороге. О тарзанке и бодрящей глубине пруда. О парном молоке и радостном собачьем лае. Тепло тронуло душу, заставляя улыбнуться.

— У тебя красивая улыбка, когда вот так, искренне, — подметила Екатерина.

— Ммм? — Макс поднял на нее взгляд, возвращаясь мыслями в ресторан.

— Улыбайся чаще, говорю, — подмигнула ему собеседница. — Тебе идет.

— А, прости, я задумался, — провел рукой по волосам. — Воспоминания захватили.

— Видимо, приятные, — улыбнулась в ответ женщина.

— Да, юность свою вспомнил. Тогда все как-то проще было, — пожал плечами. — Иногда этой легкости не хватает.

— Ох уж эта взрослая жизнь?

— Вроде того. У тебя такого не бывает?

— Бывает, я же живой человек, — усмехнулась женщина, отправляя в рот очередной небольшой кусочек фондана. Закрыла глаза, медленно прожевала, наслаждаясь шоколадным вкусом. — Как говорится, трудности закаляют характер. А еще они создают почву для размышлений, осмыслений и прочих раздумий. И в итоге возникает порыв поделиться. Я вот его реализую через книги. Кто-то через социальные сети, кто-то блоги ведет, кто-то различные клубы по интересам создает, кто-то решает преподавать. Кто-то тоже пишет, но сценарии и песни, например.

— Кто-то детей рожает, — добавил с иронией Макс.

Екатерина одобрительно кивнула.

— И это тоже. Только, будем честны, тут чаще всего работает не готовность отдавать, а нежелание думать о последствиях. Но да, иногда и это можно вписать в данный список.

— А почему ты выбрала для себя именно книги? — с интересом спросил Максим.

— Потому что я их люблю, — отпила чай. — Мне так проще, наверное. С одной стороны писателя всегда видно в его книгах, с другой — мы можем оставаться в тени. Никогда не возникало порыва сделать именно себя как личность известной. Свое лицо. А вот мысли и идеи, как отражение меня — совсем иное дело. Поделиться, распространить, чтобы, собственно, найти тех, кто поймет заложенную мысль. Это тоже определенная публичность, но не всей меня.

— Боишься? — уточнил Макс.

— Да нет, — пожала плечами. — Не вижу для себя в этом смысла.

Они замолчали, попивая чай и поедая десерты. За окном начиналась метель.

— Знаешь, я бы так объяснила, — Екатерина отодвинула пустую тарелку и сложила руки перед собой, словно примерная ученица за партой. — Я вижу смысл