Талисман для графа - Никола Корник

Черчуард возражал против этого условия, но граф был непреклонен: он не желал, чтобы его сын, получив титул, отправился прямехонько обратно на Пиренеи.

Черчуард возвратился в Лондон и немедленно послал письмо Роберту Селборну в Испанию, сообщив ему об эпидемии скарлатины, которая выкосила целую деревню Делаваль. Первое письмо не дошло до места назначения. Спустя месяц он написал снова. К этому времени от скарлатины умер не только граф, но его жена и мать. Это письмо в конце концов настигло Роберта Селборна в Корунье,[2] и он тотчас вернулся домой, но когда прибыл в Лондон, то оба его родителя и престарелая бабушка уже полгода как были мертвы. Вот такие ужасные новости застали его дома.

Неудивительно, подумал Черчуард, что у молодого графа мрачный вид – ведь он пережил тяжелые утраты, да и поместье Делаваль находится в полном упадке, и потребуются время и деньги, чтобы привести его в порядок. А деньги появятся только в том случае, если Роберт Селборн женится через четыре недели…

– Значит, завтра я должен найти себе невесту, – с горькой усмешкой сказал Роб. – Мне нужно позаботиться о наряде на свадьбу и попытаться вспомнить, как следует вести себя с дамами, чтобы им понравиться. Боюсь, что это пустые хлопоты, когда человек пробыл на войне так долго, как я, но придется постараться, если я хочу возродить Делаваль. – Он рассмеялся.

– Это будет удивительная невеста, поскольку ей предстоит подготовиться к свадьбе всего за месяц. Мой отец явно понятия не имел, сколько времени требуется даме, чтобы приготовить все к бракосочетанию!

Черчуард перевел дух.

– Вы решили уступить воле отца, милорд?

Роб усмехнулся.

– У меня нет выбора, если я намереваюсь поправить дела в Делавале. Жаль, что отец оказался столь суров. Вы не знаете, почему он хотел, чтобы я нашел себе невесту именно на свадьбе моей кузины?

Черчуард пошуршал бумагами на письменном столе. Он спрашивал о том же старого графа и поспорил с ним, доказывая, что было бы справедливее предоставить сыну больший выбор. А граф на это ответил, что не желает быть справедливым. Его сын уже знаком со многими дамами, которые будут присутствовать на свадьбе, и, таким образом, выберет подходящую девушку себе в жены. Под словом «подходящую» он имел в виду, разумеется, знатную леди.

– Полагаю, ваш покойный родитель думал, что для вас лучше всего вступить в брак с родственницей или, по крайней мере, со знакомой особой, – сказал нотариус.

Роб засмеялся и кисло заметил:

– Тогда непонятно, почему он сам не устроил брак. Пожелайте-ка мне удачи в охоте за невестой, Черчуард.

– Удача не может вам не сопутствовать, милорд, – ответил Черчуард. – Ваша светлость весьма желанный жених.

– Вы мне льстите, Черчуард, – сказал Роб Селборн. – Выбор не велик. Это ведь молодые леди, которые будут присутствовать на бракосочетании моей кузины Энн, не так ли? Остается надеяться, что список гостей достаточно длинный!

– Да, милорд, – с грустью произнес нотариус и повертел в руках перо.

Настал момент, чтобы огласить содержание второго завещания – бабушки графа, – и Черчуард почувствовал себя совсем неловко. Он не сомневался в том, что вдовствующая графиня была в своем уме, хотя после смерти мужа, наступившей в результате несчастного случая на охоте десять лет назад, стала еще эксцентричнее, но сумасшедшей ее нельзя было назвать.

Мистер Черчуард спрятал завещание покойного графа в ящик и вынул второе завещание, которое оказалось намного короче.

– Вы знали, что вдовствующая графиня собиралась оставить вам наследство, милорд?

– В последний раз, когда мы виделись, бабушка говорила мне об этом, – сказал Роб Селборн. – Я решил, что это незначительная сумма. Собственности у нее не было, а украшения – исключительно семейные драгоценности…

Мистер Черчуард позволил себе слегка улыбнуться. Старая леди Селборн очень любила разыгрывать окружающих, и, судя по всему, роль бедной родственницы стала одной из таких шуток.

– У ее светлости ценных бумаг на сорок тысяч фунтов стерлингов, милорд.

Роб Селборн едва не задохнулся. Он вернулся к столу и сел.

– Откуда, Черчуард?

– Рудники, милорд, – кратко пояснил нотариус. – Железная руда. Весьма прибыльное дело.

– Понятно. Но она никогда об этом не упоминала.

– Да, милорд. Полагаю, вдовствующая графиня считала, что о своем интересе к рудникам не следует говорить в светском обществе.

– Бабушка придавала значение условностям, а мне все равно, откуда взять деньги, если они помогут выполнить долг по отношению к Делавалю.

– Благодаря указанной сумме вы сможете это осуществить, милорд, – сухо заверил его Черчуард. – Особенно если присовокупить то, что оставил вам отец. – Черчуард прокашлялся. Деваться было некуда, и, сделав глубокий вдох, он произнес: – Милорд, в завещании вдовствующей графини есть некоторое условие…

Роб откинулся в кресле и насмешливо сказал:

– Вы, кажется, немного обескуражены, Черчуард. Может быть, мне самому прочитать завещание?

Нотариус со вздохом облегчения передал ему бумагу.

– Благодарю вас, милорд. Так действительно будет лучше.

В воцарившемся молчании было слышно только тиканье часов в высоком футляре в углу комнаты, да еще раздался щелчок, когда разволновавшийся мистер Черчуард сломал кончик гусиного пера. Роб быстро просмотрел завещание, затем прочитал его еще раз и нахмурился. Черчуард, боясь вздохнуть, ждал взрыва негодования. Но… вместо этого граф расхохотался.

– Господи! – Он поднял голову – карие глаза весело блестели. – Какая жалость, что отец и его матушка не сравнили свои завещания!

– Разумеется, не сравнили, милорд, – с жаром заверил его мистер Черчуард.

Роб прочитал завещание в третий раз.

– Мистер Черчуард, пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь… но я наследую тридцать тысяч фунтов от отца, если женюсь, следуя его приказанию…

– Совершенно верно, милорд…

– И я наследую сорок тысяч фунтов от бабушки, если останусь холостяком в течение ста дней после того, как прочту это завещание…

Лицо Черчуарда постепенно становилось пунцовым.

– А… э… правильно, милорд.

– Значит, я должен жениться через месяц и оставаться холостяком три месяца!

Роб бесстрастным тоном громко прочитал:

– «В доказательство того, что он достоин этого наследства, я требую, чтобы мой внук Роберт Селборн проявил такую же умеренность в своей личной жизни, какой я ожидала бы от него в отношении его наследства. Уверена, что это условие не будет чересчур трудным для моего внука, поскольку он всегда отличался сдержанностью в поведении…» – Роб поднял голову и сказал: – Спасибо, бабушка! – «…и ему не причинит вреда, если он проявит это качество и впредь. Современный молодой человек не знает, что такое самодисциплина, поэтому я ставлю условие – холостяцкая жизнь в течение ста дней, начиная с момента прочтения этого завещания…»