Ур Халдеев - Чарльз Вулли

Необоснованны также попытки Л. Вулли найти библейские аналогии. Конечно, шумерийцы, если не прямо, то косвенно — через вавилонян, ассирийцев, хананеев — оказывали влияние на древних евреев. Некоторые наблюдения автора в этом направлении весьма любопытны. Так, например, он вполне основательно считает, что миф о всемирном потопе содержит воспоминание о реальном наводнении, которое произошло в конце эль-обейдского периода. Правильно отмечены фантастические гиперболы библейской традиции, восходящей к шумерийскому мифу. «Разумеется, — пишет автор, — это был не всемирный потоп, а всего лишь наводнение в долине Тигра и Евфрата, затопившее населенные районы между горами и пустыней. Но для тех, кто здесь жил, долина была целым миром».

Интересны также аналогии между идолами, найденными в Уре, и семейными божками, украденными якобы библейской Рахилью у своего отца Лабана. Для изучения древнейшей (политеистической) стадии иудейской религии это очень важно, и в данном пункте Л. Вулли отступает от богословской традиции. Вполне допустимо его предположение, что в книге пророка Даниила содержатся намеки на религиозную реформу Навуходоносора II.

Однако в ряде других случаев приводимые в книге библейские параллели натянуты и неубедительны. Вряд ли можно согласиться с тем, что фигурка золотого козленка, выглядывающего из-за ветвей, соответствует агнцу из книги Бытия, принесенному в жертву вместо Исаака. Еще более натянуто утверждение, что лестница, которую библейский Иаков видел во сне, тождественна зиккурату третьей династии Ура. Л. Вулли все время говорит об Аврааме и Иакове как о реальных исторических деятелях. Правда, в одном случае, почувствовав, что заходит слишком далеко, он отказался от чересчур смелой библейской аналогии. Изображение лодки со свиньей в кабине и мужчиной на корме напомнило ему Ноев ковчег, но он все же не решился воспользоваться этой слишком рискованной гипотезой.

Можно отметить еще некоторые сомнительные домыслы Л. Вулли. Появление в раннединастический период недостаточно практичного плосковыпуклого кирпича он объясняет не техническими, а политическими причинами. Это был, по его мнению, протест против влияния джемдет-касрского периода и отказ от технических приемов завоевателей, хотя бы эти приемы были выгодны и целесообразны. Смешение эль-обейдских черепков с асфальтом и использование этой смеси при постройке новых зданий Л. Вулли трактует как возрождение эль-обейдских традиций.

Наконец, неправилен взгляд на зороастризм как на религию Ахеменидов. Советская наука доказала неосновательность этой точки зрения.

В заключение нужно сказать несколько слов о хронологической системе, которой придерживается Л. Вулли. В основном он принял хронологию, предложенную около двадцати лет назад С. Смитом, и это решение можно только приветствовать. Однако далеко не всюду внесены необходимые поправки. Так, например, Нарамсин датируется по прежней «длинной» хронологии, разгром Ура Самсуилуной датируется в одном случае по Сиднею Смиту (1757 г.), а в другом — по сверхкраткой хронологии Пебеля (1674 г. = 12 год Самсуилуны!!?).

Какую бы классификацию[2] автор ни избрал, он должен следовать ей систематически. В противном случае получаются непримиримые противоречия.

Автор часто применяет устарелое чтение шумерийских имен (Бау, Урнина, Дунги, Бурсин вместо установленного ныне чтения Баба, или Бубу, Урнанше, Шульги, Амарсуена).[3]

Несмотря на указанные ошибки и неточности, книга Л. Вулли чрезвычайно интересна.

Фактический материал, собранный Л. Вулли, и ряд его частных наблюдений принесут огромную пользу специалисту-историку или историку искусства. Легко и доступно, местами даже увлекательно написанный очерк английского археолога может быть рекомендован и тем, кто стремится пополнить свои знания в области истории и истории культуры. Интерес к далекому прошлому предков иракского народа, сбросившего ныне цепи колониализма, растет у нас с каждым днем. Вот почему книга Л. Вулли, освещающая историю одного из важнейших центров этой страны на протяжении почти четырех тысячелетий, безусловно найдет у нас многочисленных читателей.

В. В. Струве.

Введение

Ур расположен приблизительно на полпути от Багдада к Персидскому заливу, километрах в шестнадцати к западу от современного русла реки Евфрат. В двух километрах к востоку от его развалин протянулась единственная железная дорога, связывающая столицу Ирака с Басрой. Между железной дорогой и рекой изредка встречаются поля и маленькие деревушки из глинобитных домишек или тростниковых хижин. Западнее железной дороги простирается только пустыня, голая и бесплодная. Над нею высятся холмы, на которых некогда стоял Ур. По наименованию самого высокого холма зиккурата арабы называют это место «Тал ал-муккайир» («Смоляной холм»).

С вершины этого холма можно различить на востоке темную линию пальмовых рощ на берегу реки, а на севере, западе и юге, насколько хватает глаз, простираются бесплодные пески. На юго-западе плоская линия горизонта прервана серыми развалинами башен священного города Эриду, который шумерийцы считали древнейшим из городов на земле, а на северо-западе, когда солнце стоит низко, тени от невысоких холмов указывают на то место, где некогда стоял Эль-Обейд. И ничто больше не нарушает однообразия этой плоской равнины, над которой дрожит знойное марево; лишь миражи словно в насмешку манят зеркалом безмятежных вод. Трудно поверить, что некогда эта пустыня была обитаема. И тем не менее здесь, под слоем выветренной породы, у нас под ногами лежат храмы и дома огромного города.

В 1854 г. Британский музей поручил английскому консулу в Басре Д.Е. Тейлору обследовать некоторые районы Южной Месопотамии. Тейлор избрал основным полем деятельности «Смоляной холм». Здесь он обнаружил надписи, которые впервые открыли миру, что эти безымянные развалины были не чем иным, как городом Уром, так называемым «Уром халдеев», родиной Авраама.

Открытие Тейлора в свое время не оценили по достоинству, и через два сезона он был вынужден прекратить раскопки. Однако со временем значение его работ становилось все более очевидным. Только недостаток средств, а также небезопасность этого района, куда иностранцы могли проникать лишь на собственный страх и риск, мешали дальнейшим исследованиям. Тем не менее Британский музей никогда не оставлял надежды завершить начатую Тейлором работу.

В конце XIX в. экспедиции Пенсильванского университета удалось произвести в Уре частичные раскопки, но результаты их так и не были опубликованы. Затем вплоть до начала первой мировой войны здесь никто не копал.

В 1918 г. Кэмпбелл Томпсон, бывший ассистент Британского музея, а во время войны разведчик английской армии в Месопотамии, вел раскопки в Эриду и пробные раскопки в Уре. Британский музей уже намеревался послать сюда постоянную экспедицию, однако Леонард Кинг, который должен был ее возглавить, внезапно заболел. Его место занял доктор г. Р. Холл. В течение зимы 1918/19 г, он вел раскопки в Эриду и в Эль-Обейде. Он провел также пробные раскопки в Уре. Его работа обещала гораздо больше, чем дала. Однако экспедиция Холла имела огромное значение. Ученый открыл и частично раскопал небольшую возвышенность Эль-Обейда, где оказались поразительные фрагменты памятников древней архитектуры.

И снова отсутствие средств, этот бич научных экспедиций, заставило остановить исследования. Лишь в 1922 г. доктор Дж. Б. Гордон, директор Университетского музея в Пенсильвании, обратился к Британскому музею с предложением организовать совместную экспедицию в Месопотамию. Предложение было принято и основным местом работ избран Ур.

Мне было поручено возглавить объединенную экспедицию, и в течение двенадцати зимних сезонов я бессменно руководил всеми полевыми работами. За это время мы не успели раскопать развалины всего Ура, поскольку территория города оказалась огромной, а чтобы достичь более древних слоев, нам зачастую приходилось делать очень глубокие разрезы. Поэтому, несмотря на высокий темп раскопок и максимальное количество рабочих, — временами оно достигало четырехсот, — мы смогли обстоятельно исследовать лишь незначительную часть города. Тем не менее нам удалось составить довольно подробное представление об Уре за четыре тысячи лет его существования и сделать ряд открытий, которые превзошли все наши ожидания. Поскольку мы считали своей первейшей обязанностью как можно скорее опубликовать накопленный материал, а сделать это одновременно с полевыми работами было невозможно, то в 1934 г. было принято решение прекратить раскопки.

Наша работа в Уре с самого начала привлекла внимание не только ученых, но и широкой общественности. Чтобы удовлетворить интерес читателей и помочь им разобраться в последующих этапах наших исследований, я опубликовал в 1929 г. небольшую книжечку под названием «Ур халдеев» о результатах первых семи лет раскопок.