«Действительность» - Алексей Петрович Бородкин

Док закурил, привычно заметил, что она была великолепна. Алла решила, что обстоятельства подходящие, спросила.

"Худеть? Хм… Наш организм дьявольски вредная штука. Он заточен природой, чтобы пожрать и потрахаться с претензией на потомство. Худеть?.. хм… С каким весом встретишь своё сорокалетие, с таким и в гроб положат. Во всяком случае, не меньше".

"Он начал худеть", – повторила Алла.

"Говорю тебе, – вспылил док, – это невозможно! Легче очистить от говна подошву гриндерсов, чем похудеть в его возрасте".

Однако…

Пришлось устроить засаду. Этот-Как-Его-Там предупредил, что вечером задержится: "Сегодня принимаем топливо". Алла примостилась в скверике. В бинокль было прекрасно видно заправку, кабинет директора и даже его силуэт (через жалюзи). Около восьми часов появился красненький "порше".

"Не знаю, как других, а эту красотку сейчас заправят", – с ненавистью подумала Алла, разглядывая ноги "от ушей", выпорхнувшие из машины.

Мысль о разводе возникла моментально, притом где-то на подсознательном уровне, игнорируя/минуя разум. Успокоившись, Алла поняла, что слишком много "ниточек" придётся разорвать. "Брак, это не только совместное проживание, – рассуждала. – Не только общая койка и конфуз повстречаться утром без косметики… хм… забавно: ненакрашеные глаза повстречались утром со щетиной. Брак – это переплетение корнями. Два дерева, растущие рядом".

Через какое-то время (когда повис индюшачий "гребень"), Алла поймала себя на мысли, что сочувствует мужу. Нашла правильно определение – лебединая песня: "Пусть выгуляет своего коня… в последний раз на спелом девичьем лужку".

Тогда же появилось Самоощущение. Алла "выпадала" из действительности на короткие и продолжительные интервалы.

– Во сне я видел, как ты моешь посуду…

– Я всегда её мою! – обрывает Алла, чувствуя злость. – Ты за свою жизнь кружки не вымыл!

– И знаю, что случилось до того, как я появился на кухне. Ты распечатывала упаковку с беконом и порезала палец.

Что правда, то правда: масло начинало дымить, Алла засуетилась. Неловкое движение – нож соскочил, чиркнул по ногтю. Алый кусочек лака отпрыгнул, словно отсечённый кусочек плоти.

– Нетрудно догадаться, что это случилось именно на кухне! – Алла почти кричит. – Я больше нигде не пользуюсь ножами!

Старик Сверху (эсэсовец) кратко ударяет ложкой по батарее (звук разлетелся по стояку), сигнализируя, что шума СС не потерпит.

– А сковорода? – спрашивает Ильнур. – Скажешь, тебя не подмывало взяться за неё двумя руками? Нет? И как бы я узнал, про Орловичей?

Он корчит придурковатую физиономию а-ля "Балбес-Никулин", Алла устремляется к шкафчику.

– Так! Всё! Мне надо выпить!

– Тогда мы не попадём в театр, – он пытается возражать.

– Попадём… – Алла вынимает бутылку "Кюрдамир", набулькивает полную чашку, делает несколько последовательных глотков, – …если мне удастся успокоится! И прошу тебя, дорогой…

Фраза застывает на устах. Из его груди показывается кость… кажется ребро. Самое ужасное, женщина успевает в деталях разглядеть всё происходящее: грудь мужчины сжимается, словно её сдавили тисками (на лице вспыхивает детское обиженное удивление), рёбра трещат, одно из них не выдерживает напряжения, ломается – натягивается кожа (так бывает, когда пытаешься проткнуть ткань иглой), появляется кончик "иглы", прореха растёт, расползается, тянется, но крови нет. Ни капли – только белая сахарная острая кость. И от этого страшнее всего.

"МАМА!" – женщина с силой зажмуривает глаза и делает ещё один глоток. Прежде чем вино попадет в глотку, зубы клацают о стекло.

– Ты помнишь, нас сегодня Орловичи в театр пригласили?

"Да, конечно! Конечно, я помню. Ещё бы! Я знал о приглашении ещё до того, как ты его озвучила".

– Вне сомнений, дорогая! Не считай меня маразматиком. Я даже купил программку. Вообрази, как вытянется физиономия Орловича: "Франсуа! Ты опять не готов ко встрече с прекрасным!" А я ему: "Отнюдь, Жорж! Я готов, как рак на щуке!"

– Да, милый, ты поразишь Орловича в самое сердце.

– Токмо этой потехи для следует поехать! – он хохочет.

Затем подходит, целует её в шею, комично принюхивается, сморщив нос и поводя воображаемыми усами вправо-влево, как таракан.

– Напрасно ты выпила, любовь моя.

– Только капельку вина.

– У меня складывается впечатление, что ты злоупотребляешь алкоголем в последнее время. Я прав? А впрочем… не отвечай, я сам всё вижу.

На ней вечернее платье томительного вишнёвого оттенка: "скорбящий леопард"– так она называет рисунок… и цвет… и всё платье целиком. Алла выбирает подходящее под настроение колье (пытается выбрать) и всякий раз сбивается (движется по кругу): хочется чего-то простого… простенького, на грани с примитивизмом, но изумительно дорогого и выразительного – "чтобы Людка Орлович умылась", – однако взгляд неизменно сползает на жемчужную подвеску.

"Я знаю всё, что ты скажешь, ещё до того, как твои губы придут в движение".

– Я знаю всё, что ты скажешь, – шепчет Евгений. – Порою мне кажется, что тебя не существует. Тебя нет в действительности. Это я тебя выдумал! Ты – плод моего воображения! Подозреваю, у меня биполярное расстройство. Биполярка.

Его слова смешат (особенно "биполярка" – смесь циркулярной пилы и заполярной девушки), она давится от смеха и надевает жемчужную подвеску.

"В таком случае, у тебя очень бедная фантазия, милый!" – эти слова хочется плюнуть ему в рожу, но Алла сдерживается, избегает устраивать сцену, ибо находится в уязвимом положении: он сразу же заявит, что она истеричка и что пьяна.

"Фантазия кролика. Воображение крысы. – Теперь ей хочется разрыдаться. – Тебя хватило на один только день, дорогой! Ха-ха! Вся жизнь повторяется, точно пассажи в семнадцатой сонате Бетховена… или всё же, колье?.. вот это с изумрудами подошло бы замечательно… что если добавить леопарду зелёного энтузиазма?"

Из головы вылетело, что она уже выбрала жемчужину. Жемчужину…

…У каждой девушки должна быть "фишка", без этого нельзя – невозможно победить в конкурентной борьбе. Чуть отрешенный взгляд, пластика движений, грация, фигура, длинные ноги, симметрия лица, умение держать сигарету меж пальцев так, что у всех окружающих мужчин "дымится конец". Низкий голос. Пожалуй, низкий голос – лучшее оружие. Если оснастить его длинным (в пол) платьем с глубоким вырезом, то можно не заботиться о будущем – всегда найдётся мужчина, который оценит.

Голос Аллы не отличается глубиною и бархатом, когда она злится, и вовсе срывается на визг. Зато у неё есть Ямочка – яремная впадинка у основания шеи. Восьмое Чудо Света.

Индусы уверены, что именно здесь расположена чакра Вишудха. Эта чакра – один из семи центров сознания, и отвечает за изобилие, славу и удачу. Индусы прикрывают эту точку золотым медальоном и всячески защищают. Славянские ведьмы поступают точно также, но совсем по иной причине: яремная впадина – воронка беды (так принято считать). Чтобы вылечить (задобрить, исправить, заткнуть – называйте, как хотите) в ямку укладывают корень калгана, добавляют каплю дубового дёгтя и заливают горчичным маслом. От заката солнца до его восхода женщине должно пролежать неподвижно – не расплескать масло. Процедура избавит от неудач, приманит счастье, сделает плодовитой.

На глубокую впадинку Алла поймала своего… Патрика.

В ту пору она жила