Они придумают - Евгений Чемеревский

- Вокруг Солнца, - подтвердил я.

Шеф посерьезнел и, глядя в потолок, стал прикидывать детали:

- Ага. Круговые орбиты не подойдут, нужны эллиптические. И светило лучше не в центр, а в фокус. С эпициклами мы, выходит, перемудрили, они сами собой выписываются. Ты только подумай, все сходится! М-да... Жаль будет молодцов.

Я собрал все свое мужество и сказал, холодея:

- Там, шеф, вот что еще. Они зрительных труб понастроили и смотрят в них до тринадцатой сферы. А мы сроду дальше седьмой не крутили. Не доходили руки?

- Как это не крутили? - загремел Главный. - Что значит "не доходили"? Может быть, ты забыл своего предшественника?

Помню, подумал я. И еще с десяток других. А вслух сбивчиво залепетал:

- Так не поступало же указаний... То есть, конечно, и снизу, каждый на своем месте... Но ведь вечно напутают, и не хватает... Хотя не снимает ответственности.

- Уйди, - отрубил Главный. - Уйди с глаз долой.

Это было как раз то, что я надеялся услышать.

Наутро я не узнал кабинет шефа. Он походил одновременно на келью чернокнижника, часовую мастерскую и лавку детских игрушек. Всюду громоздилась хитроумная механика, все летало, сверкало и лязгало.

- Будем перестраиваться, - заявил шеф, вытирая руки о полы бархатного камзола. - Запоминай. Эти колеса уберешь, эти шпильки тоже долой. Планеты запустишь по эллипсам. Там на столе тетрадка с параметрами орбит. Другая для комет и астероидов. До них тоже скоро докопаются, так уж лучше одним махом. Можешь приступать. Впрочем, погоди...

Он направился в тот угол кабинета, где сияла сфера неподвижных звезд, единственно уцелевшая в его ночных космогониях. Немного постоял, задумчиво поглаживая сферу и прислушиваясь к доносящейся изнутри хрустальной мелодии, и вдруг одним ударом рассыпал ее в сверкающую пыль. Я только ахнул.

- Нам нельзя быть непоследовательными, - пояснил он, тщательно отряхиваясь. - Да иди же ты, работай. Пусть все летит и вертится. Повторяю: все.

- Куда? - спросил я. Не спросил даже, а закричал. Потому что бывают моменты, когда и нашему брату жизнь становится в копейку.

- Там разберемся, - честно сознался шеф. - Я в них верю.

- Повтори, - глухо процедил шеф. Таким свирепым я его прежде не видел.

- От... от... Не могу, шеф. Язык не поворачивается.

Шеф молча подался в мою сторону. У меня сразу получилось:

- От обезьяны, шеф. Только я...

- Помолчи.

Он как-то сразу обмяк и грузно обвис на подлокотниках кресла. Я бесшумно выдохнул, стараясь о себе не напоминать.

- Стыд-то какой, - вымолвил он наконец. - Чтобы из криворотой мартышки и вдруг - на тебе, венец творения! Я не говорю об элементарной благодарности, но где же их хваленая логика?

- Что касается исходного вида, шеф, то они предпочитают шимпанзе. И не вдруг, а постепенно. Они теперь помешались на эволюции.

- Эволюция? - оживился Главный. - Что-то новенькое.

- Французская выдумка. Я в этом пробовал разобраться. Если, к примеру, взять дождевого червя и вместо него сразу подсунуть африканского носорога, то все увидят, что их надули. Но если тот же фокус растянуть надолго, то никто не заметит. В этом вся штука: кто видел червяка - все давно вымерли, а кому встретился носорог - тому некогда рассуждать о всяких пустяках.

- И сколько же на эти фокусы надо времени?

- Они говорят, миллиарда лет должно хватить.

Шеф тихо присвистнул:

- Вот уж, действительно, нахалы. Где ж они возьмут миллиард? - Он что-то прикинул и сказал твердо: - Нет, столько не дам. Пусть не надеются.

- А если меньше, то они опять парадоксов навыдумывают. В этой их эволюции промежуточных звеньев не хватило, так они всю землю перерыли.

- Нашли что-нибудь?

- Найдут. Вы же в них верите.

- Найдут, - повторил шеф. - Докопаются.

Он вышел из-за стола. На нем оказались линялые джинсы, кроссовки и майка с картинками.

На следующий день я едва протиснулся в кабинет Главного, доверху забитый книгами. Сам он сидел за столом, скрытый горой рукописей.

- Прошлый раз, - сказал шеф, - мы с перигелием Меркурия промахнулись. Они сто лет головы ломали. Однако нашелся толковый малый, придумал, как вывернуться. Только тебе придется поработать.

По извиняющейся интонации, столь редкой в его голосе, я понял, что работы хватит.

- Вот здесь, - шеф раскрыл мудреный журнал, - сказано, как искривить пространство, а заодно и время. То есть сказано, что в конце концов должно получиться, а как это сделать, ты и сам сообразишь. Начало сдвинешь на десяток миллиардов лет назад. Чтобы не мучиться парадоксами, устроишь большой взрыв.

- Это из-за одного паршивого Меркурия?

- Дешевле не получается. - Шеф неожиданно притянул меня за лацкан и, зачем-то озираясь по сторонам, зашептал в самое ухо: - Вот еще за чем последи: если где у какого тела материи отнимется, то чтоб у другого столько же и прибыло. Не больше и не меньше. У них сейчас с этим строго.

Он властно отстранил меня и вернул лицу обычное выражение.

- У нас завтра что? пятница? Вот и прекрасно. Отсчитаешь миллиард лет назад и заквасишь жизнь. По этой статье научишься плести хромосомы. Можешь не церемониться: если что запутаешь, они распутают. И пусть эволюционируют, раз им это нравится.

Я чуть не заплакал от досады:

- Шеф, ну как же так можно! Только и делаем, что крутимся как нанятые. Где же наша профессиональная гордость?

- Кому из нас двоих положено рассуждать! - зарычал в ответ Главный и запустил мне в голову самодельный черной дырой.

Шуточки у него, пожалуй, грубоваты, - успел я подумать, закрываясь энциклопедией. Но до чего быстро осваивает новый материал!

На этот раз Главный понял с полуслова, но беспощадно выждал, пока я вконец не запутаюсь в намеках. Потом резко спросил:

- А если короче?

- Если короче, - ответил я, махнув на себя рукой, - то в этой гипотезе они больше не нуждаются.

- Занятно. А куда же мы в таком случае подевались?

- С этим у них никаких сложностей, шеф. Нас никогда не было, и точка.

Шеф слабо кивнул, словно не ожидал услышать ничего другого. Он надолго занялся старинным чернильным прибором, рассеянно водя пальцем по его мраморному рисунку.

- Надо же, а я и не знал. - Он вышел из-за стола и поглядел на опустевшее потертое кресло. - Значит, гипотеза.

Он направился к окну и так остервенело рванул створки, что вылетевший шпингалет звякнул у моих ног. За окном было по-прежнему. В густой траве гудели шмели и дрожала тонкая паутина, река плескалась на порогах - все своим чередом. Пестрая бабочка беззаботно разложила крылья прямо на стекле.

Главный затаился и ловко накрыл ее сложенной в совок ладонью.

- Интересно бы узнать, - сказал он, с любопытством заглядывая между пальцами, - откуда она взялась? И это все откуда? - Он требовательно указал в окно.