Голливуд и Сталин - любовь без взаимности - Владимир Абаринов

Калинин: Неужели мир недостаточно велик, чтобы все мы жили мирно?

— Но если грянет война, что вы будете делать?

— Мы готовы защищаться. Мы будем готовы.

С целью определить готовность Советского Союза к войне посол Дэвис отправляется в поездку по стране. В вагоне он диктует секретарю свои донесения в Вашингтон.

— Моей первой остановкой был Харьков — важный индустриальный центр, масштабами превосходящий Питсбург. Мы осмотрели тракторный завод, на котором работают 12 тысяч рабочих и который производит 37 тысяч тракторов в год.

В фильме постоянно подчеркивается участие Америки в индустриализации Советского Союза. Объем этого участия был действительно значительным. Еще до установления дипломатических отношений, в 1930 году, проектное бюро знаменитого промышленного архитектора Альберта Кана подписало контракт на проектирование тракторного завода в Сталинграде. За первым контрактом последовали и другие. В годы первых пятилеток в СССР из США приехали десятки тысяч квалифицированных рабочих, инженеров, техников, конструкторов, организаторов производства, учителей. Этот поток увеличился во время Великой депрессии, когда Америку душила безработица. Они ехали строить социализм — строй, при котором не бывает ни кризисов, ни безработицы.

Вернемся к фильму «Миссия в Москву». Разговор посла с рабочим Харьковского тракторного завода.

— Когда построен этот завод?

— Он был возведен по первому пятилетнему плану с помощью инженеров из Соединенных Штатов, Франции и Англии. Оборудование в основном американское.

Дэвис продолжает диктовать свой отчет о поездке.

— Факты и цифры, предоставленные нам, поразительны для страны, которая почти в одночасье шагнула из средневековья к современным методам управления. Но, несмотря на их огромный прогресс, у меня сложилось впечатление, что производительность и квалификация их рабочих уступают нашим.

Сцена в заводоуправлении тракторного завода.

Женщина-конструктор: Чтобы увеличить производительность, мистер Дэвис, мы должны экспериментировать.

Дэвис: А это что за трактор? Он выглядит иначе, чем прочие.

Женщина-конструктор: Да, мистер Дэвис. Тут вот в чем дело: его можно легко трансформировать…

Собеседница посла надевает на модель трактора башню с пушкой. Трактор превращается в танк.

На авиационном заводе посол встречает соотечественника, который уже объелся черной икрой.

— Никак не ожидал встретить здесь американского инженера.

— Я здесь уже два года, сэр, помогаю налаживать оборудование. Но мне не терпится вернуться домой в Техас. Я бы отдал грузовик икры за один хороший хотдог!

Продолжение диалога в кабинете инженера.

Инженер-американец: Во многих отношениях мне здесь нравится. Люди здесь прекрасные и работают отлично. Но в этой стране происходит что-то такое, чего я не понимаю до конца. Всегда есть немногие, действующие, похоже, во вред остальным.

Дэвис: Что вы имеете в виду?

— Кто-то забывает заполнить емкость или ошибается с клапанами… У нас ушло два месяца на устранение ущерба. Производительность упала. По-видимому, это происходит не только в авиационной промышленности…

— Саботаж?

Инженер выразительно смотрит на Дэвиса, посылая ему взглядом утвердительный ответ. Так в фильме впервые звучит тревожная нота.

Пока посол путешествует, его супруга делает светские знакомства. В одном из эпизодов фильма Марджори Дэвис встречается с женой Молотова на парфюмерной фабрике. Супруга Молотова Полина Жемчужина была в то время начальником Главного управления парфюмерно-косметической, синтетической и мыловаренной промышленности. Осмотрев выставку готовой продукции, Марджори приходит в восторг.

Марджори Дэвис: Какая чудесная выставка! Я чувствую себя на 5-й авеню в Нью-Йорке.

Жемчужина: Спасибо. Когда я начинала работу в этой отрасли, я поехала учиться в Париж.

— Но я считала, что в Советском Союзе не поощряется стремление к роскоши.

— Мы поняли, что женская красота — не роскошь.

Полина Жемчужина нажимает кнопку селектора.

Жемчужина (по-русски): Принесите чай сейчас, пожалуйста! (Переходит на английский.) Перед тем, как я покажу вам фабрику, выпьем чаю.

— Прелестно. А вот любопытно: как жена премьер-министра находит время, чтобы руководить целой отраслью промышленности?

— Многие жены наших народных комиссаров работают. Мы хотим исполнять свой общественный долг.

— Я тоже. Мне было 20 лет, когда я взяла на себе управление компанией моего отца.

— Американская женщина руководит бизнесом! У нас было впечатление, что американские женщины — это бесполезные красавицы. А вы думали, что мы — полезные, но уродливые.

— И те и другие ошибались.

— Я считаю, у нас много общего, миссис Дэвис. Как-нибудь вы должны заглянуть к нам на дачу. Вам, наверно, будет интересно познакомиться с некоторыми женщинами, о которых в мире почти ничего не знают, но которые внесли такой большой вклад в инженерное дело, медицину, промышленный прогресс… Я уверена, они понравятся вам. А вы — им.

В кабинет входит работница, толкающая перед собой столик на колесиках. Сервирует чай.

Жемчужина: Сюда! Мария, я хочу познакомить тебя с миссис Дэвис, супругой американского посла.

Марджори Дэвис: Как поживаете, Мария?

Работница (по-английски): How do you do?

— Где вы научились говорить по-английски?

— In night school (в вечерней школе).

Жемчужина: At night school, Maria.

Работница: At night school! Так легко перепутать, правда, миссис Дэвис?

Марджори Дэвис: У вас чудесно получается. Я бы гордилась собой, если бы говорила так же хорошо по-русски.

Жемчужина: Возможно, в один прекрасный день мы все будем говорить на одном языке…

При чтении книги Дэвиса порой кажется, что, наблюдая жизнь Советского Союза, автор и впрямь стремится к искренности, чего-то не замечает, что-то понимает превратно, как это часто бывало с иностранцами, чему-то находит абсолютно неадекватные объяснения исходя из собственных знаний и опыта. Но наивность часто служит маской лицемерию. Возникает ощущение, что посол пытается убедить самого себя в том, во что он на самом деле не верит.

В отличие от книги, в фильме не осталось и помина от сомнений и противоречий. Кинематографический Советский Союз предстает обществом счастливых людей, продовольственного изобилия и нескончаемой беспричинной радости, когда советские граждане от полноты чувств вдруг пускаются в пляс. Один из таких эпизодов — сцена на катке. Дочь посла Эмлин, которую сопровождает молодой статный соотечественник, с разгона падает в сугроб. К ней подбегает девушка.

Девушка (по-русски): Вы ушиблись? Вам надо немедленно выпить горячего чаю, а то вы простудитесь.

Американец: Она сказала: надо выпить чаю, чтобы не простудиться.

Эмлин (по-русски): Спасибо!

Девушка: (поправляет) Спа-си-бо! (Переходит на английский.) Вы — американцы?

Оба: Да!

— Муж и жена?

Он: Нет, я горный инженер, приехал в отпуск из Сталинграда. Ее отец приставил меня к дочери в качестве няньки.

Эмлин: Не поверите — он ночует у меня под дверью вот уже две недели.

Девушка: Так как насчет чая?

Все трое направляются к буфету с кипящим самоваром и горячими пирожками. Вдруг на льду начинается веселая пляска. Американцы смотрят с восторгом. Эмлин обращается к своему кавалеру.

— Вы так можете?

— Я? Нет!

— Мы должны научиться.

Из толпы как раз вовремя появляется знакомый Эмлин — майор Каменев.

— Майор Каменев! Сколько требуется времени, чтобы научиться так танцевать?

— Вы действительно хотите научиться русским танцам?

— Конечно! Буду танцевать на дипломатическом балу сегодня вечером.

Девушка: Там такое нt танцуют. На балу будут только вальсы.

— Вот этого-то я и боюсь. Мы с отцом терпеть не можем этой чопорности. Но идти придется.

— Ваш отец — дипломат?

— Да, американский.

— Посол? Ну конечно! Это же в его честь дают прием на Спиридоновке.

— Откуда вы знаете?

— Я там живу. Я — Таня Литвинова.

Бал на Спиридоновке — ключевая сцена фильма…

Из России с искусством{2}

Джозеф Дэвис

К тому моменту, когда посол Дэвис вступил в должность, маховик Большого террора размахнулся в полную силу. На четвертый день после прибытия Дэвиса в Москву, 23 января 1937 года, начался второй открытый московский процесс — по делу так называемого «Параллельного антисоветского троцкистского центра». Обвиняемыми были 17 видных членов большевистского руководства, в том числе Георгий Пятаков, Григорий Сокольников и Карл Радек. Как и другие главы дипломатических миссий, посол Дэвис получил пригласительный билет и отправился в Колонный зал.