Пар, свинец и электричество - Ярослав Бабкин

А ещё степь. Бесконечная от неба до неба. И пустая. Он знал, что во время миграций её должны были заполнять бесчисленные стада диких животных, но то ли сезон был неподходящий, то ли железная дорога их распугала, но в основном ему на глаза попадались белевшие по сторонам кости бизонов, лошадей и мамонтов, да небольшие стада антилоп.

Новый Свет был пуст, чужд и странен. Древний мир, всё ещё живущий по своим законам, не включавшим в себя человека и его железные игрушки.

Какой-то новый шум вывел Гая из размышлений. К станции подъезжал дилижанс. Скорее всего на этой пустой равнине его можно было заметить уже давно, но видимо он слишком глубоко задумался. Гай встал и нетерпеливо ожидал, пока карета остановится.

Дилижанс оказался довольно массивной и грубовато сделанной каретой, выкрашенной облупившейся чёрной краской. Тащили его четыре запряжённые парами лошади. Кучер, видимо тот самый Полтиний, был рослым малым, одетым в свободную фланелевую рубаху и зверски потёртые и когда-то синие парусиновые штаны. Лицо он закрывал от пыли шарфом, отчего верхняя часть, вокруг глаз, казалась бурой, и издалека можно было подумать, что он носит очки-консервы. Кудлатая шевелюра от той же пыли и воздействия солнца приобрела совершенно неописуемый паклевый цвет, а шея сзади – почти шоколадный.

- Э-э-э… - начал Гай.

- Чё? – кучер стянул шарф на сторону и звучно сплюнул в пыль под ногами.

- Мне… э-э-э… в Острог-на-Альвазе. Надо.

- Угу, - кивнул Полтиний, - десять квинаров.

- Конечно, - кивнул Гай, и с некоторой растерянностью огляделся, пытаясь найти что-то напоминавшее билетную кассу, - а платить вам?

- Ну можешь ещё кому, но я тогда тебя не повезу.

Гай суетливо протянул монеты кучеру. Тот покрутил их с разных сторон, попробовал на зуб, и вопросительно глянул на саквояж.

- Это всё?

- Да.

- Тогда лезь прямо с ним, пассажиров мало, а возиться с багажником мне лень.

Гай подобрал багаж и направился к дилижансу. Краем глаза он заметил, что его первый собеседник покинул веранду, как-то исхитрившись при этом не упасть со стула, прихватил по дороге ведро и занялся лошадьми.

По сравнению с пустой, наполненной солнцем и жарой, равниной внутри кареты было тесно, темно и ещё более жарко. Пассажиров действительно оказалось немного. Точнее один.

На переднем сидении располагался худой долговязый человек затянутый как в чехол в узкое чёрное одеяние из тонкого сукна с лиловой отделкой. Через широкий ворот просматривались накрахмаленные воротнички нижних туник. Выбритая до полированного блеска голова была увенчана цилиндрической шапочкой без полей. Лицо у него было длинное, узкое, почти кофейного цвета с крупным, выступающим носом и большими воловьими глазами. В руках он держал небольшой дорожный томик в кожаном переплёте.

- Добрый день, вежливо поздоровался Гай со священнослужителем.

- Да будет на тебе благословение, друг мой – произнёс тот неожиданно глубоким баритоном, - Сертий Птепс моё имя.

У него был восточный акцент, но довольно лёгкий и быстро перестававшийся замечаться.

- Гай Нердий... Гай Нердий Коналла, к вашим услугам, - свою фамилию Гай недолюбливал за неблагозвучие, провинциальность и довольно заметный намёк на сомнительность происхождения, при том, что никаких варваров или вольноотпущенников в семейных записях не числилось, - еду в Острог-на-Альвазе.

- По коммерческой надобности, полагаю? – осведомился Сертий.

- Почему вы так решили?

- На первый взгляд вы не производите впечатление человека, зарабатывающего на жизнь, топором, киркой или винтовкой. Так что методом исключения я предположил, что вы зарабатываете на жизнь с помощью денег.

- Вы чуть ошиблись. Я служащий. Телеграфист. Мастер-телеграфист. Представляю Центральную Телеграфную Компанию. Меня назначили ответственным за контору в Остроге.

- Вот как? – в больших тёмных глазах Сертия мелькнуло что-то похожее на сожаление, - Какая жалость. Вы так ещё молоды…

- И что? – ощетинился Гай, - я вполне могу справиться со своими обязанностями. Более чем могу. Вот увидите.

- Нет, нет. Вы неправильно меня поняли… я совсем не это имел в виду… совсем не это, - всплеснул руками Сертий, - ничуть не сомневаюсь, что Компания очень тщательно выбирала кандидатуру на этот пост. Очень тщательно…

- Конечно. Меня утвердил сам генеральный директор в Новом Аврелианке. Он сказал, что я наиболее подходящий из претендентов.

Сертий окинул Гая оценивающим взглядом.

- Несомненно генеральный директор очень разумный и предусмотрительный человек. И весьма экономный…

Гай откинулся на спинку. Судя по звукам и вдрагиванию экипажа, они должны были вот-вот отправиться.

- Да – спросил он у собеседника, - а что случилось с моим предшественником? Я слышал он внезапно умер. Вы его знали?

- Конечно же знал. Острог – небольшой город. Все всех знают. И уж тем более все знали старину Аллия. Очень жизнерадостный был человек. Прекрасный рассказчик. Знал массу историй. К сожалению… кхм… зачастую недостаточно благочестивых и нравоучительных. А иногда даже очень… кхм… недостаточно благочестивых.

- А что с ним случилось? Вы в курсе?

- Я? Несомненно. Ведь мне приходится готовить всех горожан, когда наступает их время. И Аллия тоже… да.

- Так как он умер? От чего.

- Умер как умер. Обычное дело. От пули. Трёх пуль. Беднягу застрелили. Из револьвера. В упор. В голову. М-да. Я вам говорил, что мне пришлось… м-да.

Птепс сокрушённо покачал головой.

- Набег туземцев? – Гай нервно поёжился.

- Нет. Что вы. В наших краях их почти что и нет. Не то, что в горах. Острог-на-Альвазе очень спокойное место. Мирное. Даже цивилизованное. Именно. Цивилизованное.

Он замолчал. Дилижанс тронулся.

Не выдержав молчания, Гай спросил.

- Альваза это река?

Сертий кивнул.

- А почему она так называется? Это что-то значит?

- По-каламберийски это значит «река». Просто река. Ну точнее река будет ал-вадджо. Но шемеканцы все страшно шепелявят. Поэтому говорят «альвадза».

Гай снова поёжился. Город без имени на реке, называющейся «река», в глубине континента, символом которого может быть слово «пустота». Прекрасное начало карьеры…

Над заметно приблизившимися за день езды горами разливался закат. Пурпурные, алые и бирюзовые оттенки перетекали один в другой, словно краски, разлившиеся по палитре забывчивого живописца.

Дилижанс остановился ещё засветло. Румба за два до заката. Солнце уже цеплялось понемногу за невысокие горы впереди, но смеркаться ещё даже не начинало. Вокруг лежала та же степь, разве с сухими кустами по ложбинкам. Её однообразие нарушал только правильный ряд телеграфных столбов, тянувшийся через всю равнину. Основание каждого из них было обмотано уже начавшей ржаветь проволокой где-то на высоту человеческого роста. Причина Гаю была непонятна, но спросить он постеснялся. Всё-таки именно он здесь был телеграфистом.