Симфония по творениям преподобного Ефрема Сирина - Татьяна Терещенко

Тогда сильно восплачет и вздохнет всякая душа, тогда все увидят, что несказанная скорбь гнетет их день и ночь, и нигде не найдут пищи, чтобы утолить голод. Жестокие надзиратели будут поставлены на место, и кто только имеет у себя на челе или на правой руке печать мучителя, тому позволено будет купить немного пищи, какая найдется. Тогда младенцы будут умирать на лоне матерей, умрет и мать над своим детищем, умрет также и отец с женой и детьми среди торжища, и некому будет похоронить и положить их в гроб. От множества трупов, поверженных на улицах, везде будет зловоние, сильно поражающее живых. С болезнью и вздыханиями скажет всякий поутру: «Когда настигнет вечер?» А потом с самыми горькими слезами будут говорить сами в себе: «Скоро ли рассвет, чтобы избежать нам постигшей скорби?» – Но некуда бежать или скрыться, потому что все в смятении: и море, и суша. Потому-то сказал нам Господь: бодрствуйте, неотступно молясь о том, чтобы избежать скорби. Зловоние на море, зловоние на суше; глады, землетрясения; смущение на море, смущение на суше; страшно на море, страшно на суше. Множество золота и серебра и шелковые одежды не принесут никому пользы во время той скорби, но все люди будут называть блаженными мертвецов, преданных погребению прежде, нежели пришла на землю эта великая скорбь. И золото, и серебро рассыпаны на улицах, и никто до них не коснется, потому что все омерзело. Но все поспешат бежать и скрыться, и негде им укрыться от скорби; напротив, при голоде, скорби и страхе будут угрызать плотоядные звери и пресмыкающиеся.

Страх внутри, извне трепет, день и ночь трупы на улицах. Зловоние на стогнах[5], зловоние в домах; голод и жажда на стогнах, голод и жажда в домах; глас рыдания на стогнах, глас рыдания в домах; шум на стогнах, шум в домах. С рыданием встречаются все друг с другом – отец с сыном, сын с отцом, мать с дочерью. Друзья на улицах, обнимаясь с друзьями, кончают жизнь, братья, обнимаясь с братьями, умирают. Увядает красота лица у всякой плоти, и вид у людей, как у мертвецов. Омерзела и ненавистной стала красота женская. Увянут всякая плоть и вожделение человеческое. Все же поверившие лютому зверю и принявшие на себя печать его, злочестивое начертание оскверненного, приступят к нему вдруг и с болезнью скажут: «Дай нам есть и пить, потому что все мы истаиваем, томимые голодом, и отгони от нас ядоносных зверей». И этот бедный, не имея к тому средств, с великой жестокостью даст ответ, говоря: «Откуда, люди, дам вам есть и пить? Небо не хочет дать земле дождя, и земля также вовсе не дает ни жатвы, ни плодов». Народы, слыша это, восплачут и прольют слезы, не имея утешения в скорби; напротив, другая неизреченная скорбь приложится к их скорби, а именно – что так поспешно поверили мучителю. Если он, бедный, не в силах помочь себе самому, как же окажет милость им? В те дни великая будет нужда от многой скорби, причиненной змием, от страха и землетрясения, и шума морского, от голода и жажды, и угрызения зверей. И все принявшие печать антихристову и поклонявшиеся антихристу как благому Богу не заимеют никакой части в Царстве Христовом, но вместе со змием будут ввержены в геенну. Блажен, кто окажется всецело святым и верным, у кого сердце несомненно предано Богу, потому что бесстрашно отринет он все предложения змия, пренебрегая и истязаниями, и мечтаниями его (1).

У кого есть сокрушение и слезы, тот в молитвах да просит Господа, чтобы избегнуть ему великой скорби, какая придет на землю, чтобы вовсе не видеть самого зверя [антихриста] и не слышать также, какие будут по местам страхования, землетрясения, глады и различные смерти на земле. Нужна душа мужественная, способная, скажу так, управить жизнь свою среди этих соблазнов. А если какой-либо человек окажется хоть несколько нерадивым, его удобно преодолеют и пленят знамения лукавого и коварного змия. Таковой на Суде окажется неизвинимым, потому что сам добровольно поверил мучителю. Много нужно нам молитв и слез, возлюбленные, чтобы каждому из нас твердо устоять в искушениях. Много мечтаний наведет зверь, потому что он – богоборец и захочет всех погубить (2).

Б

Бедные

Распорядимся касательно служения бедным с рассуждением, как апостолы (1).

Пренебрежем, наконец, братия, временным и позаботимся о вечных, обетованных нам благах. Приложим старание, пока не стемнело, пока не кончилось сие торжище: приобретем себе друзей богатством неправедным (Лк. 16,9). Приобретем себе в свидетели многих бедных, у них купим елея и пошлем впереди себя, ибо вот продающие елей для светильников: вдовы, сироты, немощные, увечные, хромые, слепые, прокаженные и все нищие, которые сидят у дверей церковных. Их преклоним на свою сторону, они примирят с нами Судию. От приходящих к нам не будем отвращаться, но станем встречать их весело, а которые не имеют сил прийти, к тем будем сами посылать: это важнее первого (1).

Безмолвие

Если возлюбишь безмолвие, то совершишь плавание в тишине (1).

Будем стремиться к безмолвию, чтобы, видя свои прегрешения, постоянно нам смиряться и не воспитывать в себе подобного ядовитым животным помысла самомнения или лукавства (1).

Возлюбим безмолвие, чтобы иметь чистое сердце и чтобы вверенный нам храм соблюлся неоскверненным от греховного растления (1).

Будем говорить, когда надобно, чтобы знать, кто говорит, когда и не нужно. Будем молчать, когда должно, чтобы узнать пользу безмолвия (1).

Приобрети же, брат, и безмолвие, как крепкую стену, потому что безмолвие поставит тебя выше страстей. Ты будешь вести брань сверху, а он – снизу. Итак, приобрети безмолвие в страхе Божием, и все стрелы вражьи не сделают тебе вреда. Безмолвие, сопряженное со страхом Божиим, есть огненная колесница, которая приобретших его возносит на небеса. В том да убедит тебя пророк Илия, возлюбивший безмолвие и страх Божий и взятый на небо.

О, безмолвие – лествица к небесам! О, безмолвие – матерь сокрушения! О, безмолвие – зерцало грехов, показывающее человеку прегрешения его! О, безмолвие, не удерживающее слез! О, безмолвие, порождающее кротость! О, безмолвие, сожительствующее со смиренномудрием! О, безмолвие, сопряженное со страхом Божиим и ведущее ум к свету! О, безмолвие, надзирающее за помыслами и содействующее рассудительности! О, безмолвие, порождающее всякое благо – утверждение поста, преграда чревоугодию! О, безмолвие – упражнение в молитве и чтении! О, безмолвие – тишина помыслов и необуреваемая пристань! О, безмолвие, освобождающее душу от забот! О, безмолвие – благое иго и легкое бремя, упокоевающее и носящее носящих тебя! О, безмолвие – истребительница дерзости и враг бесстыдства! О, безмолвие— матерь благоговения! О, безмолвие – узилище страстей! О, безмолвие – увеселение души и сердца! О, безмолвие – узда для очей, слуха и языка! О, безмолвие, споспешествующее всякой добродетели! О, безмолвие – источник нестяжательности! О, безмолвие – плодоносное село Христово, приносящее добрые плоды! О, безмолвие – стена и оплот вознамерившихся подвизаться для Небесного Царства! (2)

Безрассудность

Хвала благости Твоей, которой хвалятся разумные, потому что, и утратив все, могут ею все возвратить! Не безрассудны те, которые возненавидели безрассудность.

Разумному в похвалу служит то, что не предается он безрассудству, хотя и знает, что есть щедроты, готовые ходатайствовать за него, когда живет он безрассудно. Имея у себя надежду, он как бы лишен надежды.

Ребенку, который, видя снисходительность, умножает число своих проступков, уподобляется тот, кто, видя, что есть туне[6] врачующее его врачевство, не щадит своей плоти и покрывает ее язвами (3).

Беседа

Надобно бегать растленной беседы людей зломудренных и обращать внимание не на внешний один вид или на седины, но на образ мыслей человека. Ибо это те самые, о которых говорит апостол: Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся (2 Тим. 3, 5). Если согласишься на лживые их речи и оставишь путь узкий и тесный, то бойся, чтобы тебе, горя в неугасимом огне, не услышать тот горький и неумолимый, исполненный плача и горьких слез приговор: Чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь ( Лк. 16,25) (1).

Не распространяй надолго бесед, чтобы не утратить времени для собеседования с Богом (1).

Как губка, поднесенная к чему-нибудь влажному, раздувается и вбирает в себя влагу, так и человек, нетвердый помыслом, если сближается или долго беседует с рассуждающими плотски, вбирает в себя вред, поэтому, упившись этим, и без вина делается опьяневшим; оттого, что наполнен вредным, не принимает уже духовного слова: занявшее его и овладевшее им неумеренное пожелание служит препятствием духовному слову, преграждая ему вход (2).