Драккары Одина - Андрей Зайцев

В сумерках на лица его товарищей легла тревожная тень.

Ожидание ночи изматывало людей. На веслах они прошли не так много. Стейнар понял, что не сможет уснуть. И в этом он был не одинок.

С наступлением темноты напряжение только усилилось. Все беспокойно оглядывались, почти не разговаривая друг с другом. Небо затянуло густой пеленой. Звезд не было видно, и казалось, что их драккар попал в какое-то заколдованное место, откуда им уже никогда не выбраться.

Время шло, но зловещий корабль не появлялся. Может быть, пронесло? Эту мысль Стейнар потихоньку гнал от себя, не желая обмануться. Иногда его правая рука по привычке находила рукоятку меча. Этот жест всегда успокаивал его в тревожные моменты. Но сейчас все было иначе. Что проку от меча, когда противник — бесплотный дух?

Ему почему-то вспомнился один из тех, кого он убил в этом набеге. Старый византийский воин, получив смертельный удар, умирал на его глазах со странной двусмысленной улыбкой. Он как будто переступил ту грань, за которой обрел способность видеть будущее. Что воин увидел тогда? Смерть Стейнара и его людей? Нет, нет, только не это!.. Вождь не может погибнуть неизвестно от чего, ведь тогда вся его жизнь — ничто...

Незаметно для себя Стейнар уснул. Точно так же перед рассветом уснули и все остальные.

Стейнару снилось, будто старший брат его, Фрелаф, про­павший более десяти лет назад, сидит на берегу в одежде траля [6] и перебирает горстями песок. Стейнар подошел к нему, и брат оглянулся с усмешкой, показав на место возле себя. Стейнар опустился на песок и спросил: «Что ты делаешь?» Брат долго не отвечал, потом протянул к нему ладонь. Стей­нар замер в ужасе. В ладони он, как в зеркале, увидел себя, только постаревшего, с седой головой и изрезанным глубокими морщинами лицом... Стейнар не мог вымолвить ни слона. Его брат стал колдуном? Ведь никто до сих пор не знал, как он погиб. «Видишь? — спросил Фрелаф. — Твоя судьба — это песок в моих руках. И так будет до тех пор, пока не начнется прилив, и море не поглотит нас...»

Стейнар проснулся в холодном поту. С самого детства Фрелаф вызывал у него тайную ненависть. Когда брат пропал и никто не мог объяснить, как это произошло, он испытал об­легчение. Ведь теперь он, Стейнар, — наследник Асмунда и, следовательно, мог стать ярлом.

Между тем на востоке показался красный диск солнца. Вокруг разлилась странная тишина, и в первый момент Стейнар подумал, что у него заложило уши. Он огляделся. Кроме стоявшего у рулевого весла Торстейна, на ногах не было никого. Все спали тяжелым сном, как после долгой изнуряющей болезни. Приглядевшись, Стейнар понял, что Торстейн тоже спит, свесив голову к рулевому веслу. Ярл поднялся и, повернувшись, застыл как идол Тора. Недалеко от правого борта его драккара покачивался на волнах тот самый корабль-призрак!

Стейнар сжал кулаки, всматриваясь в корабль. При свете первых солнечных лучей в нем не было ничего призрачного. И это не Нагльфар! Сейчас он отчетливо видел обычную длин­ную ладью викингов, увешанную по бортам боевыми щитами. Но чем больше Стейнар смотрел на корабль, тем отчетливей сознавал: что-то было не так! И вдруг он понял... На драккаре пусто. Никого не было видно.

Что это могло означать?

И снова чувство страха, сотканное из суеверия и непони­мания, понемногу начало охватывать его. Норны, плетущие нити живущих, наверное, усмехнулись в этот момент, разглядев его смятение.

Неизвестно, сколько бы он находился в замешательстве, но длинная тень внезапно легла из-за его спины, протянувшись до самого борта.

— Сдается мне, что там никого нет, — усмехнулся Инегельд, подойдя к нему ближе.

«Откуда он взялся?» — подумал о своем помощнике вожак викингов, поеживаясь от утреннего холода.

— Где же они? Куда подевались? — Стейнару неприятно было внезапное появление Инегельда, словно тот выжидал чего-то. А затем решил появиться. В его лице не было и тени растерянности. Этим он всегда отличался от остальных. Казалось, он пользовался особым благоволением богов и мог позволить не слишком утруждать себя ритуалами. Стейнар иногда думал, что тот вообще не верит в Валгаллу.

— Не заметно, чтобы они были в бою...

— Может быть, болезнь? — предположил Инегельд. — Или голод...

— Ты сам в это веришь? — усмехнулся Стейнар. — До бе­рега не так далеко... И я ни разу не видел викинга, умершего в море от голода.

Он продолжал внимательно разглядывать судно. Ему вдруг показалось, что когда-то он уже видел его... Может быть, в детстве? Или во сне?..

— Что будем делать?

— Надо посмотреть, что там.

Между тем люди начали пробуждаться. Встряхивая спутанные после сна волосы, викинги с удивлением рассматривали незнакомое судно, лишенное моряков по чьей-то неведомой воле.

— Правь ближе! — крикнул Стейнар Торстейну, который, проснувшись, таращил осоловелые глаза на неизвестно откуда появившийся драккар. Он узнал его! Тот самый, что пугал их ночью.

Поворачивая весло, он развернул судно. Севшие за весла викинги помогли ему. И вот уже оба корабля почти соприкасались бортами.

По команде Стейнара несколько его людей, вооружившись баграми, подтянули неизвестное судно вплотную к борту.

— Смотрите! — внезапно крикнул один из его людей, долговязый Бьярни, указывая рукой на корму.

Стейнар посмотрел туда и почувствовал все тот же пре­дательский холодок, пробежавший по спине. На корме неподвижно сидел человек. Казалось, его совсем не интересует все происходящее.

— Ну-ка! — Стейнар стряхнул оцепенение, резко двинулся к борту, перескочил на пустой драккар.

За ним последовали Инегельд и остальные викинги. На корабле Стейнара, который назывался «Гейда» в честь его жены, осталось трое.

Стейнар, выхватив меч, пробрался на корму, сближаясь с неподвижно сидящим человеком. Бросив на него внимательный взгляд, сын Асмунда понял: тот мертв.

Густые темные волосы незнакомца и борода были сильно тронуты сединой. Нигде на его теле не было видно открытых ран и следов крови. Могло показаться, что старик просто спит. Но Стейнар, повидавший на своем веку немало мертвецов, знал, что не ошибся.

— Где же остальные? — недоумевал Инегельд, с любопыт­ством разглядывая покойника.

— Я и сам бы хотел это знать, — ответил со странным безразличием Стейнар.

Тем временем его товарищи осмотрели все судно. Но тщет­но. Больше никого не было: ни мертвых, ни живых.

— Что будем делать? — спросил Инегельд своего вождя.

— Заберем все ценное и...— Стейнар замолчал, пристально вглядываясь в лицо мертвеца. Ему на мгновение показалось, что он его где-то уже видел. Но где? Когда?

— Не узнаешь его? — спросил он Инегельда.

— Нет. Я его никогда не видел.

— Как называется корабль?

— «Эйктюрмир»...

— «Эйктюрмир»? — Стейнар вздрогнул. Что-то смутное шевельнулось в памяти. Эйктюрмир — олень, который щиплет с крыши Валгаллы листву Иггдрасиля, Мирового дерева, что связывает между собой девять миров. Но не эта подробность из песен скальдов заставила его вздрогнуть. Он когда-то слышал о судне... когда-то, очень давно...

Но было ли это то самое судно?

В этот момент раздался крик. Стейнар и Инегельд разом повернули головы. Их товарищи сгрудились у мачты, разма­хивая руками и что-то возбужденно обсуждая.

Инегельд гортанно выкрикнул, призывая викингов замолчать. Толпа расступилась. В центре стоял Торстейн, держа на руках маленькое тело, которое не могло быть телом взрослого мужчины.

— Кто это? — заинтригованный, Стейнар быстро подобрался к Торстейну, разглядывая человечка в его руках.

Это был мальчишка лет семи-восьми, похудевший, изможденный, с почерневшим, будто вымазанным сажей лицом. Его волосы цвета соломы, густые и грязные, напоминали шерсть дикого зверька. Но самым удивительным оказалось то, что мальчишка был еще жив. Его глаза, не мигая, смотрели на Стейнара как будто издалека, из царства снов.

— Откуда он здесь взялся? — удивленно спросил Инегельд.

— Лежал тут, под одеждой.

— Это мы скоро узнаем, — бесстрастно заметил Стейнар, чувствуя, как обретает силы. Все потустороннее, способное свести с ума, теперь окончательно растаяло в утреннем воздухе. — Я думаю, мальчик просто ослаб от голода. — Он наклонился к найденышу, положив руку ему на грудь. — Ты меня понимаешь?

Но мальчишка молчал. И только глаза, эти непонятные, чужие глаза, продолжали изучать вождя викингов.

— Он мог сойти с ума. — Инегельд приложил указательный палец к своей голове.

— Я бы этому не удивился, — сказал Торстейн. — Сколько времени он здесь без пищи?

— Ему повезло...

Тем временем Инегельд, потерявший интерес к мальчишке, начал осмотр судна. Все, что могло представлять ценность, нужно было перенести на «Гейду».