Доктор Гоа - Вероника Боде

«Сок вода дыни». Ну, тут все ясно: это арбузный сок, ведь «арбуз» по-английски – это, дословно, «водяная дыня».

В разделе «Закуски», которые тут именуются автомобильным термином «стартеры», появляются загадочные «куриные кунжута», «бекон с датами» и «пуля морепродуктов», а в разделе «Индийские вегетарианские блюда» – пища под названием «алу плевок».

Обычный блинчик, по-английски pancake, тут именуется «пан торт». Но это еще ничего. В сем замечательном меню есть блюдо под названием «смешать фруктовый пирог кастрюлей». А это всего-то навсего «mix fruit pancake» – блин, стало быть, с начинкой из фруктовой смеси. Бедные блинчики…

Индийское блюдо из чечевицы со специями, «dal fry» переведено почему-то как «дал мальков». Помню, подруга Туся, захлебываясь от смеха, вскрикивала: «Кому дал? Каких мальков? Зачем дал? Кто просил?»

Ну а известное во всем мире блюдо под названием «Spring Roll» в русском переводе называется просто – «рулон весны».

– И кто же это вам такое напереводил? – спрашиваю.

– Гугл, – отвечает официант Рупеш, с лица которого никогда не сходит сонное выражение.

– Так давайте я вам нормально переведу. Бесплатно!

– Не надо, – говорит Рупеш. – Зачем беспокоиться? И так хорошо.

Это меню нам доставило много удовольствия. Туся сфотографировала его на мобильник и всякий раз, когда нам хотелось повеселиться, извлекала на свет Божий. Помню, в самолете, летевшем из Дели в Мумбаи, мы так хохотали, что сидевшая впереди индийская старушка сначала удивленно оглядывалась, а потом тоже стала смеяться, на нас глядя. Да и просто воспоминания о «пан торте» или «банане дрожания» имели неизменный успех.

Интересна реакция публики на это меню. Туся, например, вообще его до знакомства со мной не разглядела, так как пользовалась английским вариантом. А приятельница Ира, английского не знавшая, сказала: «А я думала, это приколы такие». Что ж, и вправду получились приколы…

Чудес тут, впрочем, хватает и помимо вайланканнского меню. Мандрем – небольшая деревня, но чего тут только нет! Одной только йоги несколько видов. Так, считаем: киевская йога КПП (что означает «корректный подход к позвоночнику») – на берегу океана под пальмовым навесом, гималайская йога в отеле «Оушен», йога «Дюнс» в одноименном отеле, йога кундалини и йога нидра, которую ведет Ната на крыше (кто ж не знает, где эта крыша, – если свернуть направо сразу за ресторанчиком «Манговое дерево», то аккурат над третьим домом, чуть не доходя до массажной Ану Мамы, она и будет). Итого как минимум пять разных видов йоги!

Йога нидра – чудо сама по себе. Это часовое расслабление под руководством инструктора, в процессе которого нужно загадать желание – и оно рано или поздно исполняется за счет работы подсознания в этом особом состоянии. И ведь действительно исполняется! Одна моя знакомая загадала такое желание – взаимно влюбиться. До этого не удавалось. Позже она говорила, что желания надо четче формулировать: как влюбиться, в кого именно и так далее. Дело в том, что желание-то исполнилось, но весьма странным образом. Она, высокая и очень полная сорокалетняя дама, влюбилась в двадцатишестилетнего индуса, маленького и худенького, и теперь они целыми днями сидят в скайпе: она – в Москве, а он – у себя в Раджастане. И что со всем этим делать, никто не знает.

Врачей в Мандреме два: Паша и Рохит. Паша – обычный доктор, традиционный. У него сложное индийское имя, но русское население Мандрема зовет его Пашей, и он отзывается. Этот доктор хорошо говорит по-русски, он закончил институт в Твери. Паша лечит по международным страховкам и к делу подходит неформально: просто не берет с клиентов денег, а уж потом сам их выколачивает из страховых компаний. Гуманно. Никогда не забуду, как сотрудники парижской клиники, где мне промывали ухо, вместо того, чтобы связаться со страховой, почему-то пытались деньги получить с моих друзей, у которых я жила в Париже и чей адрес неосмотрительно оставила в клинике. Бедные друзья с трепетом ждали судебных приставов, которые могут прийти за моей полсотней евро, да еще и неустойку взять в 10 раз большую. Пришлось умолять страховую, чтобы скорей заплатила.

Второго врача зовут Рохит, у него маленькая аюрведическая клиника, где лечат травами и массажами по древним рецептам. Здесь можно сделать сложную очистительную процедуру под названием панчакарма, массаж горячими травяными мешочками, промывание носа маслом и много чего еще. Рохит, прежде всего, определит дошу пациента, то есть тип конституции его организма, а потом уж, в зависимости от этого, назначит лечение. Рохиту помогает Томас, высокий строгий немец лет сорока пяти. Он – хирург, летом работает в Германии, а на зиму приезжает в Гоа изучать аюрведу.

В эффективности индийских трав я убедилась на собственном опыте. Однажды у меня заболело горло, и я пошла к Паше по страховке. Горло болело не сильно, ангины не было, обычная простуда (уж я-то с детства знаю толк в ангинах!). Но Паша, осмотрев меня, выдал упаковку антибиотиков.

– Зачем? – удивилась я.

– Так надежней, – строго сказал доктор Паша и добавил упаковку обезболивающего.

Не собираясь пить бесплатные антибиотики по такому пустяковому поводу, я тут же отправилась к Рохиту, но его не оказалось на месте. В клинике находился только администратор Дэннис. Он выдал мне маленькую баночку со специальной пастой, которую надо было рассасывать понемножку каждый час. Паста стоила 30 рупий (то есть около 50 центов)[1], на вкус оказалась острой и пряной, но вполне приятной. Через два дня боли в горле как не бывало. И разве это не чудо?

Целыми днями слоняется по Мандрему голый индийский дед. Он маленький, черный, иссохший до костей, ноги у него кривые, все тело в глубоких морщинах. Сначала дед ходил в футболке и набедренной повязке, потом ему, видимо, стало жарко, и из одежды на нем остался лишь непонятного цвета лоскут, прикрывающий срам. Лоскут подвязан к талии тонкой веревочкой наподобие трусиков-стрингов, спереди он виден, а сзади – такое впечатление, что дед абсолютно голый. И вот бродит это чудо тут и там, то таращится на небо, замерев посреди проезжей части, то бормочет что-то себе под нос, жестикулирует, общаясь с невидимым собеседником. Оно бы и ладно: бродит себе и бродит. Но вот недавно я узнала, что дед этот – чуть ли не местный олигарх и новый трехэтажный отель на главной улице построен на его деньги. Сам-то он, конечно, уже ничего построить не в состоянии, дети позаботились… Ну так и держали бы своего деда дома, а то – стыд один…

Русских в Мандреме очень много. Нет, это слабо сказано. Соотечественников столько… Ну, в общем, такое впечатление, что это русская деревня на берегу Индийского океана, а индусы приехали сюда поторговать. Сидят в палатках, в магазинчиках, кое-кто квартиры сдает. Да и то многие дома уже выкуплены российскими бизнесменами и пересдаются втридорога.

На третий день по приезде в Мандрем я проснулась в шесть утра и пошла на берег – на йогу КПП. По дороге мне встретился гоанец, у которого изо рта торчала зеленая палочка. Это было странно, но – что ж поделаешь? – я в Индии, и пока совершенно неизвестно, каковы нравы и обычаи местных жителей. Иду дальше. На бамбуковом мостике через речку встречаю еще одного человека. У этого изо рта торчит точно такая же палочка, только синяя. Очевидно, какой-то местный ритуал, подумала я, но в тот же день, рассказав о странном случае соотечественникам на пляже, узнала, что индийцы, оказывается, так вот, на ходу, чистят зубы – очевидно, чтобы не тратить попусту время на эту гигиеническую процедуру: ведь можно совместить ее с прогулкой!

Утром по широченному мандремскому пляжу, случается, ползет одинокая морская змея. Ее рыбаки выкинули из сетей, чтоб она тут же и издохла. Это особая змея, ластохвост называется: вместо хвоста у нее плавник. Змея ползет медленно, зубастая пасть разинута: она ведь как рыба, не может без воды. Но тут появляются киевские йоги, инструкторы йоги КПП, берут змейку аккуратненько на палочку и несут в море. А один пьяный русский просто схватил змею за хвост, раскрутил да и бросил в воду.

Мандрем – место тихое, медитативное, философское. Люди, приезжающие в Гоа загорать и тусоваться, предпочитают более раскрученные пляжи типа Калангута или Баги. А здесь почти с любым малознакомым человеком можно поговорить о высоком: о Боге, о карме, о духовных практиках. Разные люди встречались мне в Мандреме: риелторы, бизнесмены, программисты, общественные деятели, и все они занимались йогой либо другими практиками. Многие именно здесь принимали решение изменить свою жизнь, оставить нелюбимую работу, заняться творчеством.

Один мой московский знакомый, востоковед (он-то и посоветовал мне отправиться в Гоа), как-то раз сказал: «Индия – это кухня». Я долго пыталась понять, что это значит. И однажды поняла. Почти сразу по приезде хочется заняться какой-нибудь местной духовной практикой: йогой, медитацией. Примерно через месяц пребывания на индийской земле возникает желание сделать какую-нибудь распространенную в этих краях прическу. У меня, например, было на голове что-то вроде ирокеза, но не торчащего дыбом, а просто длинные волосы сверху, а виски и затылок подбриты почти наголо, и на левом виске – стилизованный глаз. Бывает, что тянет принять внутрь что-нибудь необычное. То есть ты начинаешь делать вещи, дотоле тебе совсем несвойственные. Ну а потом, уже оказавшись на родине, внезапно понимаешь, что вся жизнь твоя изменилась, причем не в худшую сторону. Да, Индия готовит из нас какое-то ей одной ведомое блюдо… («И потом неспешно съедает», – добавил поэт Сергей Соловьев, когда я ему об этом написала на Фейсбуке. Что ж, Сергею видней, он долго жил в Индии.)