Пожиратель времени - Сергей Антонов

– У меня его нет! – Форелли почувствовал, что сердце бьется так сильно, что готово выпрыгнуть из груди. – Честное слово, нет!

Удар в скулу отшвырнул археолога в кресло. Денбер остановился напротив, спокойно достал из кармана пачку сигарет и закурив, выпустил дым в лицо Форелли.

– Сейчас мы начнем сеанс прижигания груди сигаретой. Весьма эффективный способ развязывания языков. Итак, я повторяю свой вопрос. Кинжал. Где он?

Форелли задыхался.

– У меня больное сердце… Ради всего святого… Там, на полке. Пузырек с таблетками.

Денбер принес таблетки, высыпал их на ладонь и поднес к лицу профессора.

– Вы получите их сразу, как только скажете где кинжал.

– Хорошо… Я… Дюрер…

Рот Форелли приоткрылся. Руки обмякли и повисли, как плети, а голова упала на грудь.

Денбер швырнул таблетки на колени мертвецу и насвистывая начал обход квартиры. В спальне он отыскал репродукцию картины Альбрехта Дюрера, а под ней – тайник. Денбер вытащил из него продолговатую шкатулку и усевшись на кровать откинул ее крышку. В щкатулке лежал кинжал. Знаменитый кинжал индейцев майя с инкрустированной золотом рукояткой и извилистым лезвием. Пальцы Денбера бережно коснулись его.

– Это сама судьба.

Покидая дом Форелли Денбер с удовлетворением вспомнил, что не касался никаких предметов и по пути к двери сунул в карман рюмку, из которой пил коньяк.

Утром он прочитал в газете о скоропостижной смерти профессора Луиджи Форелли и, холодно улыбнувшись, снял трубку телефона.

– Дорогой Бернар, можно собирать генеральный капитул.

2

Несмотря на теплую погоду, мужчина, свернувший с улицы Мадзини в хитросплетения узких улочек старого Рима, шел в застегнутом на все пуговицы сером дождевике с поднятым воротником. Из тени, которую отбрасывала на лоб широкополая шляпа, поблескивали глаза, при встрече с которыми редкие прохожие отводили взгляд.

Походка этого человека доказывала, что он уверен в себе и никогда не плывет по течению: мужчина не просто шел, а впечатывал шаги в полукруглые камни мостовой.

Невесть как попавший в дебри исконного Рима толстячок-турист имел неосторожность узнать расспросить мужчину в черном о том, как выйти на площадь Колонна.

– Прочь с дороги!

Короткая, произнесенная ледяным тоном фраза заставила толстячка на время забыть о предмете поиска. Придерживая рукой, болтающийся на груди фотоаппарат, турист отпрянул к стене дома и долго не осмеливался смотреть вслед грубияну. Через минуту, когда человек в дождевике свернул в неприметный дворик за ржавой оградой недотепа-турист преобразился. Двигаясь быстро, но бесшумно, он подошел к ограде и через увитые виноградными побегами прутья, осмотрел двор. Мужчина в дождевике стоял перед массивной деревянной дверью, в которую, по всей видимости, успел постучать. Дверь распахнулась и в проеме, заслоняя вход, появился рослый, коротко стриженый детина.

– Все в порядке, брат Бернар, это я.

Здоровяк отступил в сторону и почтительно склонил голову.

– Все в сборе? – поинтересовался вновь прибывший, расстегивая плащ.

– Да, магистр.

– Проследи за подходами к дому. Я повстречал невысокого полного человека. На первый взгляд он выглядел, как турист, но мне показался подозрительным его акцент. Скорее всего – это итальянская ищейка, бесталанно имитирующая иностранца. Если он все еще там – убей без колебаний.

– Да, магистр, – Бернар кивнул и выскользнул за дверь.

Тот, кого величали магистром, быстро прошел по узкому, полному старой мебели и пустых деревянных ящиков коридору, распахнул двустворчатую дверь. Она вела в помещение, где бутафорское запустение сменилось богатым, даже изысканным убранством. Стены, пол и потолок покрывали дорогие ковры с вышитыми на них сценами средневековых битв. Огоньки пламени множества свечей как в зеркале отражались в полированной поверхности дубового стола. Сидевшие за ним пятеро мужчин одновременно встали и склонили головы, приветствуя магистра.

Тот занял место во главе стола под картиной в золоченой раме. На ней были изображены часы весьма странного вида. Вместо стрелок у них были мечи, а вместо цифр – непонятные знаки, лишь отдаленно напоминавшие зодиакальные.

– Рад приветствовать вас, члены генерального капитула! – магистр поднял вверх правую руку. – Хочу извиниться за вынужденное опоздание и готов выслушать ваши доклады.

Первым заговорил седой мужчина с крючковатым носом, бегающими глазами и массивным подбородком, носивший в петлице орден Почетного Легиона.

– Орден переживает тяжелые дни. Отголоски английского провала нашей миссии докатились до многих тайных убежищ Ордена. Задержан главный казначей, наложен арест на счета в банках Цюриха, Чикаго и Кипра…

– Значит, наша бухгалтерская крыса начала болтать, – руки магистра пришли в движение. Он словно бы душил изменника. – Где Скотланд-Ярд содержит арестованного?

– Это хранится в глубокой тайне, магистр, но для нас нет ничего невозможного. Как только станет известно…

– Он должен умереть медленной и мучительной смертью, – прервал выступающего магистр. – Пустите в ход секретные знания Ордена «Хронос» о ядах. Пусть изменник поизвивается в конвульсиях и поймет пред смертью, чем чревато нарушение обетов. Что может сообщить приор Италии?

– Ничего утешительного, мастер, – смуглый толстяк с набриолиненной прической, типичный мафиози, развел похожими на медвежьи лапы руками. – Инвесторы больше не верят нам. Они считают методы Ордена слишком радикальными. Лепечут о том, что члены «Хроноса» утратили всякую осторожность и это привело к краху.

– Позаботьтесь о том, чтобы эти говоруны испытали радикализм наших методов на собственной шкуре. На свете полно богатых недоумков. От того, что одним-двумя станет меньше, ничего не изменится. Нас станут больше уважать.

– Отлично. Теперь очередь за новостями из Америки.

– Еще не все. Один из бывших друзей пытается нас шантажировать, – толстяк назвал имя и фамилию предателя. – Он на самом деле знает слишком много.

Выслушав сообщение о новом предательстве, магистр с трудом подавил приступ, душившей его ярости, опустил голову и впился пальцами в край стола. В течение минуты мертвую тишину нарушало только потрескивание свечей.

– Тварь! – прошипел глава «Хроноса». – Им займется Бернар. Продолжайте!

Остальные члены Капитула поочередно докладывали магистру о состоянии дел в своих приорствах и получали указания.

Из выступлений явствовало, что Орден находится на грани развала. Духовные и светские власти разных стран преследовали братьев, задерживали и заключали в тюрьмы. Удары следовали один за другим и даже глубоко законспирированная римская штаб-квартира не могла больше служить надежным убежищем. Денег, которые во все времена открывали любые двери, катастрофически не хватало. Выслушав доклады, магистр встал. Его тень упала на изображение часов.

– Ордену «Хронос» не привыкать к гонениям. Нас преследовали много веков назад, пытаются искоренить и сегодня. Но! – мастер возвысил голос. – Не пройдет и месяца, как мы вернем себе былое могущество и заставим трепетать врагов. Я составил гороскоп человека, которого Орден должен принести в жертву и пустил в ход все связи, чтобы его отыскать. Это – некий Педро Ковальдес, прямой потомок последнего Верховного Жреца индейцев майя. Его кровь отворит врата в иной мир и позволит нам завладеть Оком Василиска. После этого «Хронос» сможет вмешиваться в течение времени и менять историю по своему усмотрению. Мужайтесь, братья и ждите нашего общего звездного часа!

– Око Василиска, – пробурчал толстяк-мафиози. – Существует ли оно на самом деле? Может нам не стоит тратить силы в погоне за мифическим нефритовым камнем, а действовать более привычными и надежными земными методами? Мои итальянские ребятишки способны изменить историю с помощью автоматов и взрывчатки, а ваши связи, магистр позволят «Хроносу» вмешиваться в большую политику. Не лучше крепить могущество Ордена простыми и эффективными способами?

– И прозябать на задворках истории? – покачал головой магистр. – Нет, Адриано. У нас есть великая цель и сейчас «Хронос» как никогда близок к ней!

– Наш друг Адриано всегда предпочитал разуму грубую силу, – заметил симпатичный молодой человек с акцентом скандинава. – Итальянцы так беспокойны, что не умеют сосредоточиться на чем-нибудь конкретном.

– А я, Йолин, позаимствую чуточку норвежского хладнокровия у тебя!

– Да уж не мешало бы!

Йолин обворожительно улыбнулся. На протяжении речи магистра он поигрывал стальной цепочкой, имевшей мелкие и очень толстые звенья. Цепочка крепилась где-то под рукавом пиджака и использовалась скорее всего, как удавка. Бросив в адрес Адриано презрительную фразу, норвежец ловким движением фокусника спрятал цепочку в рукав.