Сирень для Сонки - Юлия Шутова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь-то мы все заняты исключительно собственными мелкими проблемками и радостями, а на соседей наплевать. Щебечем, как птицы на заре, радуясь солнцу, себе любимым и тому, что ночью нас не сожрали втихаря хищные твари. Но про оборону не забываем. А то мало ли… Так что, скорее всего, первой из портала выйдет колонна солдат в экзоскелетах и с бластерами наперевес. Но это уже не моя печаль. Работаем!
Исин2 начал отсчет. Долгий, полуминутный. Всегда в последний момент на что-нибудь эти секунды понадобятся. Мы втроем у камеры, четвертый член команды, серая крыса Фиона в красной сбруйке с латунным колокольчиком, внутри. Камера т-перехода, а правильнее, модуль транспортировки, слегка напоминает взорваршуюся помесь скороварки с доисторическим ламповым визором. Или как они там назывались? Телики что ли? Эксперименты не сразу ладно пошли, пришлось весь модуль, что в цехах нашего объединения сделан, разобрать до винтика, до последней микросхемки, и заново собрать. У Костика руки золотые. Если я могу разработать подобную штуковину, изобрести и спроектировать, но только виртуально, голова есть, а руки не из того места растут, то инженер-технолог Шеин любую хреновину лучше заводских роботов соберет, хоть с микродеталями, хоть с нано. Правда, внешний вид модуля восстановить не удалось. Ну и ладно, так ремонтировать или дорабатывать удобней.
Мы с Костиком вдвоем составляем одного гениального инженера. Так еще в Универе было, когда учились, так и теперь, когда на «Заслон» пришли. Нам повезло: руководитель проекта «Скороход» Смекалкин-Монтариоль нас сразу под свое крыло взял. Он человек маститый, член всяческих академий и лауреат всего, что из наград предусмотрено, но считает, что надо молодых двигать, в них, то есть и в нас с Костиком, дескать, интеллект непуганый гуляет. Не зацикленный на уже достигнутом. Способный на неожиданные открытия. А интеллект рождает мощь. Во как! И в проекте наш босс задействовал этот самый интеллектуальный молодняк. Разбил нас на троечки-группы и разогнал по стране, по базам – исходным точкам для экспериментальной транспортировки, для прорытия кротовых нор. А сам остался в питерском Центре на приеме. Баз, таких, как наша, по карте раскидано пара дюжин, от Калининграда, до Курил. И опять же нам повезло: могли бы где-нибудь в унылой тундре оказаться, а мы вон где, на курорте, считай.
Теперь бы еще нынешний т-переход гладко прошел. Крыса в сбруйку выряжена не для красоты. Сегодняшний этап – совместное перенесение живого объекта и мертвой материи. Пока только по отдельности посылали. Мыши с крысами голышом ходить привыкли, а вот людям, как минимум, одежда полагается. Плюс они обожают с собой всякую хурду таскать: уникомы, визоры, ключи и прочее, и прочее, и все такое прочее. И как будут себя вести связанные объекты? Одинаковая ли у них скорость внутри червоточины? А если шмотки хоть на квант отстанут? Что ж мы из модулей транспортировки голышом будем выскакивать? Экое непотребство.
– Ноль, – отсчет закончился.
Открылся портал – белое, по краям отдающее синевой кварцевой лампы, свечение сошло с контура камеры, практически мгновенно сколлапсировалось в центре и исчезло. Вместе с ним исчезла и крыса. Сигнал о т-переходе ушел в Центр.
И тут же пришел ответ. Вернее, вопрос: «Где объект? Переход не прошел! Повторите переход!»
А что мы можем повторить? Фионы-то нет. Отсюда ушла, до Центра не добралась. Мы с Костиком переглянулись.
– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, – пробормотал мой друг.
– Сбежала! – Сонка прислонила ладошки к щекам, – опять сбежала.
– Что значит «опять»? – удивился я.
– Понимаете, мальчики, она уже дважды от меня удирала. Первый раз из аквариума. Фиона свой домик, коробочку картонную, до стенки аквариума дотолкала и с него через край сиганула. А я ей птичью клетку купила в городе, думала: не вылезет. Так она, видимо, подсмотрела, как я открываю, и сама крючок откинула. И вот опять…
– Ты думай, что говоришь-то, – я прямо обозлился на нее за такие глупости, – куда она в червоточине могла сбежать? Дыру прогрызла? Создала крысиную нору?
Покрутил пальцем у виска:
– Дура совсем? Соображалка, как у мышей твоих. Двоичная, только на «да» и «нет» рассчитана.
Сонка обиженно уставилась мне в лицо. Глаза круглые, и уже слеза копится. Не ожидала, что я могу быть таким злым и грубым. То сирень ее любимую приносил, цветочки всякие безымянные, то, здрасьте-приехали, дурой обозвал. Она по-детски шмо̀ркнула носом и убежала.
– Плакать пошла, – сказал Костик, – зачем ты ее так? Биолог не обязан разбираться во всяких там скалярных полях, гравитациях Граусса и квантовых запутанностях.
Он сидел возле кабины в уютном кресле. Моем, между прочем, руководящем, пардон, руководительском кресле. Спокойненько так сидел, перекинув ногу на ногу. Только что не насвистывал. У нас ЧП, а ему хоть бы хны. Такого еще не бывало. Поначалу многие мыши погибали в процессе транспортировки, неживые объекты разрушались. Потому мы с Костиком и перебрали установку. И вроде все наладилось. Но чтоб так?! Куда могла исчезнуть крыса из червоточины?
– Ничего, поплачет, не растает, не снегурочка. А ты-то чего расселся7 – я перенес свою злость на новый объект, – это твоя работа: за камерой следить, я просил провести проверку. Ты провел? Или тебе важнее кормушки мышиные чистить? Может, тебя в помощники лаборанта перевести?
Костик равнодушно пожал плечами:
– Я проверил. Все нормалек. Считай, что сбой входит в статистическую погрешность. Сейчас отчет в Центр отправлю. Пусть месье Смекалкин–Монтариоль кумекает. У него ж опыта больше. И головы две, по одной на каждое полуфамилие.
Вот это Костиково «ж опыта больше» меня как-то тормознуло. Злость моя, разогнавшись, хлопнулась в стену и убилась, рассыпалась бренчащими обломками. Если уж обвинять, так начинать с себя: я руководитель группы, значит, и ответственность на мне. И Костик делал то, что я велел. И Сонку я зря обидел.
– Ладно. Пока Центр разбирается, даю всем выходной. И давайте завтра в бухту спустимся, позагораем, поплаваем. А то лето проходит, а мы море только из окон видим. Идет?
С утра, пока не особо припекало, мы были в Царской бухте.
***
Меня утягивало вниз, в зеленую морскую глубь. Я забил руками и ногами, пытаясь двигаться вверх, к пробивавшемуся сквозь
