Рождённый в Третьем рейхе - Ирина Цветкова

– Говорят, там местное население совсем дикое, – сказала она.

– Люди как люди, – пожала плечами Лаура. – Везде люди живут.

Вечером, уложив спать Августа, мать и дочь ещё долго разговаривали.

– Я приехала на десять дней, – сказала Лаура, – а потом снова – к операционному столу.

– Как же так! – воскликнула фрау Эльза. – В августе у твоего сына первый юбилей в жизни – пять лет, а тебя не будет с ним?! А в сентябре у меня настоящий юбилей, а потом бенефис в театре. Я думала, что моя семья будет сидеть в первом ряду в полном составе на бенефисе. Я уже заказала пять концертных платьев – шикарных, роскошных, и одно – на банкет после бенефиса. Неужели вы не приедете?!

– Не забывай, что мы всего лишь солдаты фюрера. Но на твой бенефис мы обязательно приедем. К счастью, ты очень известная певица, тебя многие знают и любят, поэтому наше командование, зная, что я – твоя дочь, непременно нас отпустит на твой юбилей.

– Лаура, Лаура, – качала головой фрау Эльза. – И почему ты не стала музыкантом? У тебя прекрасные данные для этого. Ты замечательно играла на скрипке, могла бы сейчас сидеть в оркестре в нашем театре, а не ходить в пропахшей лекарствами военной форме.

– Мама! Мы не воюем, мы спасаем жизни, а это гораздо важнее музыки!

– Дочь моя! Искусство вечно! Меняются правительства, общественные формации, а искусство неизменно живёт. Оно лечит заблудшие души; служить искусству – вот высшее предназначение на земле. И мне дико видеть свою дочь в военной форме, я привыкла тебя видеть со скрипкой в руках.

– Хочешь знать правду? – устало спросила Лаура. – Именно потому, что ты меня заставляла заниматься скрипкой, я теперь ненавижу музыку.

– Да что ты такое говоришь! – всплеснула руками фрау Эльза. – Музыка – это святое!

– Да, я ненавижу музыку. И театр тоже, потому что я тебя никогда не видела, ты всё время была в театре, а на меня у тебя никогда не было времени.

– Ты не пошла в театр, ты стала врачом, но у тебя тоже нет времени на собственного ребёнка! – парировала фрау Эльза.

– Вот об этом я и хотела тебе сказать, – начала Лаура. – Я возьму Августа с собой, Пауль хочет его видеть, соскучился. А потом мы его привезём, когда приедем к тебе на бенефис.

– Дочь моя! – вновь всплеснула руками фрау Эльза. – Да в своём ли ты уме?! Брать ребёнка на войну – это же безумие!

– Мама, мы не на войне. Мы далеко от линии фронта, в глубоком тылу. Мы живём в прекрасном курортном городке в Крыму, так что наш сын прекрасно оздоровится там. У нас чудесный воздух, овощи, фрукты и даже тёплое море недалеко.

– Но в тылу жуткие партизаны!

– Успокойся, у нас их нет. Их в самом начале всех убрали. Так что в этом отношении у нас спокойно.

– Лаура, Лаура, – качала головой фрау Эльза. – Надеюсь, к отъезду ты передумаешь везти ребёнка с собой.

– Пауль хочет видеть сына, – ответила Лаура.

– Но вы же приедете ко мне на бенефис! Вот и увидит!

– Мама, я прошу тебя, не надо эмоций. Я же тебе объясняю: у нас там замечательная природа, Август отдохнёт там.

– А с кем же он будет, пока вы в операционной? – фрау Эльза поняла, что спорить с её хрупкой дочерью бесполезно.

– Найдётся добрая душа. Там ведь много людей работает в нашем госпитале. Да и мы не всегда одновременно в операционной находимся.

Фрау Эльза знала, что будет так, как решат родители. Но последний выпад всё же сделала.

– Пауль, видите ли, захотел! Да что ты вообще в нём нашла? Какой из него муж? Молчит всё время – зачем такой муж?

– А зачем мне болтун? – парировала Лаура. – Меня вполне устраивает мой муж.

– Вот он тебя и сбил с толку. Была бы сейчас рядом со мной. Так нет, на войну поехала. Сына бросили, поехали под пули. Ещё неизвестно, чем всё это кончится для нас, немцев.

– Мама, меня не интересует политика! Мне всё равно кто с кем и зачем воюет. Я – врач, я знаю, что я нужна там, где умирают люди – и я пошла туда. Мы спасаем человеческие жизни, а давать оценку действиям наших руководителей – это не моё дело.

– Ладно, спать пора. Какие планы на завтра? – перевела разговор фрау Эльза.

– Хочу к отцу сходить, – сказала Лаура.

– К отцу? – негодующе воскликнула фрау Эльза. Она давно была в разводе, маленькой Лауре было два года, когда они расстались. С тех пор они с бывшим мужем не виделись и слышать друг о друге не хотели. Что между ними произошло, не знала даже дочь, но в детстве тайком от матери она встречалась с отцом. Теперь, будучи взрослой, имея собственного ребёнка, она решила, что не стоит скрывать факт общения с отцом. Но ошиблась. Фрау Эльза не была готова к такому предательству.

– Ты пойдёшь к этому мерзавцу?! К этому негодяю?! Да как ты можешь так поступить со мной?

– Мама, прошу тебя, не надо. Он мой отец. К тому же, он известный адвокат, уважаемый в городе человек. Что вы там не поделили – не знаю, но я, как и все люди на земле, имею право на отца. И не надо мне навязывать своё мнение. Я уже взрослая и вправе сама решать, с кем мне общаться.

За время своего короткого отпуска Лаура дважды виделась с отцом. Первый раз она пошла одна, а в другой раз – с сыном. Герр Хорст Грюневальд, как всегда, был очень занят, работал с документами своих доверителей, поэтому мог уделить лишь несколько минут своего внимания. Его время стоило очень дорого.

– Я очень рад, что ты пришла, – сказал он дочери, когда она на следующий день после приезда пришла к отцу. – А где Август, почему ты его не взяла с собой? Ты же знаешь, хоть мы и живём в одном городе, твоя мать не даёт мне видеть внука.

– Хорошо, я приведу его, – ответила Лаура, польщённая тем, что её ребёнок интересует отца. – Как ты, как живёшь, как здоровье?

– Да у меня-то нормально. Ты же на войне, ты расскажи, как ты там, на войне, живёшь?

– Я далеко от войны. Мы в глубоком тылу. Спасаем наших солдат и офицеров. Работа как работа. Работаем так же, как и тут бы работали. Делаем операции, переливания крови, Вообщем, ставим на ноги солдат вермахта.

– Я горжусь тобой, дочь. Ты так обыденно говоришь о том, что нам здесь, не знающим, что такое Восточный фронт и Россия, может показаться, что там действительно всё прекрасно, безоблачно и безобидно.

Они обнялись. Адвокат спешил к клиенту, поэтому они попрощались. В следующий раз Лаура пришла не одна. Её отец очень обрадовался, увидев внука.

– А вот и продолжатель моего дела! Будешь адвокатом? Хочешь работать в этом кабинете? – тискал он в объятиях маленького Августа. Смущённый мальчик не сопротивлялся и кивал головой.

– Доктор Август Линде, мой наследник! Звучит! Я завещаю тебе свою контору.

И опять заторопился к очередному клиенту. Они обнялись на прощание.

– Я горжусь своей дочерью, – сказал герр Грюневальд. – Никогда не думал, что ты такая стойкая, что пойдёшь в самое пекло и будешь вытаскивать людей с того света. Все мои знакомые знают об этом и восхищаются тобой!

И всё же, расставаясь, оба чувствовали, что они так много не сказали друг другу…

Потом Лаура с сыном навестили родителей Пауля. Это была очень богатая семья, они владели несколькими текстильными предприятиями, большинство из которых сейчас работало для фронта: выпускали ткани для солдатской формы и офицерских мундиров. У них было три сына, все они находились на Восточном фронте. Хотя, точнее сказать, теперь один Пауль, средний сын, был на Востоке. Фотографии старшего Вальтера, отца двух детей, и младшего Курта, совсем ещё юного мальчика, уже стояли в траурных рамках.

Фрау Ангела и герр Вильгельм Линде встретили Лауру и Августа сдержанно. Нет, безусловно, они обрадовались, увидя невестку и внука, но не тот момент был, чтоб бурно проявлять свою радость. Фрау Ангела, уже отплакавшая своё горе, прижала к себе Лауру и маленького Августа. Она не снимала чёрного платья.

– Хорошо, что пришла, Лаура, – сказала она. – Как наш Пауль?

– Он оперирует. Его не отпустили из госпиталя, работы много. Мы приедем вместе в сентябре на юбилей моей мамы.

Они сели вместе обедать в просторной столовой, где за большим обеденным столом было так много пустых мест…

В беседе её расспрашивали о России, о госпитале, о местных жителях и вообще о войне. Герр Вильгельм сказал, что у него остался один сын и ему бы следовало вернуться в Германию, ведь кому-то надо унаследовать текстильную империю.

– Но Пауль – врач, – робко возразила Лаура. – Он не раз мне говорил, что ничего не понимает в бизнесе и экономике, поэтому не собирается заниматься семейным бизнесом.

– Неважно, что говорил Пауль, – резко ответил Вильгельм Линде. – У меня из трёх сыновей остался один. Он должен принять дело, ведь больше некому.

Конец ознакомительного фрагмента.