Тайна исчезнувшей шляпы. Тайна сиамских близнецов - Эллери Куин

Ричард Квин подобрал Джуну в то тяжелое для него время, когда Эллери учился в университете и старику было очень одиноко. Этот жизнерадостный юнец девятнадцати лет от роду, сирота, никогда не знавший родителей, обладавший лишь именем и не понимающий, для чего человеку нужна фамилия, маленький, худенький, исполненный бившего через край веселья, но умевший, если нужно, становиться незаметным, — так вот, этот Джуна боготворил Ричарда так же самозабвенно, как древние жители Аляски боготворили своих тотемов. По отношению к Эллери он ощущал нечто вроде застенчивого чувства родства, которое в основном выражалось лишь в страстном желании угодить. Спал Джуна в маленькой комнате рядом со спальней хозяев, и сон его был так чуток, что, по юмористическому определению Ричарда, он слышал, как «влюбленная блоха поет романсы своему возлюбленному».

На следующее утро после убийства Монте Филда, когда Джуна накрывал на стол к завтраку, зазвонил телефон. Привычный к ранним звонкам, Джуна поднял трубку.

— Говорит Джуна, слуга инспектора Квина. С кем имею честь говорить?

— Честь, значит? — проворчал в трубке хорошо ему знакомый бас сержанта Вели. — А ну, цыганенок, разбуди-ка инспектора, да поскорей!

— Мне не велено беспокоить инспектора, если звонящий отказывается называть свое имя, — с ухмылкой сказал Джуна и высунул сержанту язык.

Тут сухая, но крепкая рука ухватила Джуну за шиворот и отшвырнула его от телефона. Уже одетый инспектор, ноздри которого подрагивали в предвкушении первой порции нюхательного табака, взял трубку.

— Не обращай внимания на Джуну, Томас. Что случилось? Это я, Квин.

— Доброе утро, инспектор. Я не стал бы вас так рано беспокоить, но мне только что позвонил из квартиры Монте Филда Риттер с интересным сообщением.

— Да? Так наш друг Риттер кого-то зацапал, Томас? Кого именно?

— Так оно и есть, сэр, — бесстрастно отозвался Вели. — Он говорит, что нашел там даму в дезабилье и что, если он пробудет с ней наедине еще какое-то время, его жена вышвырнет его из дома. Какие будут распоряжения, сэр?

Квин расхохотался.

— Пошли двоих людей охранять его честь. Я приеду — как только вытащу из постели Эллери. — Он повесил трубку и крикнул: — Джуна!

Из-за кухонной двери тут же высунулась кудрявая голова Джуны.

— Поторопись там с яичницей и кофе, парень!

Инспектор направился было в спальню, но оттуда уже вышел Эллери. На нем еще не было сорочки и галстука. Он посмотрел на отца отсутствующим взглядом.

— Встал? — удивленно спросил инспектор, опускаясь в кресло. — А я думал, что придется тебя, лентяя, извлекать из постели силой.

— Не беспокойся, — с тем же отсутствующим видом отозвался Эллери. — Я определенно встал и обратно ложиться не собираюсь. И как только Джуна даст мне что-нибудь поесть, я избавлю тебя от своего присутствия.

Он метнулся обратно в спальню и вернулся, размахивая сорочкой и галстуком.

— Что ты хочешь этим сказать? Куда это ты собрался, молодой человек? — гаркнул Квин, вскакивая на ноги.

— К букинисту, дорогой инспектор, — спокойно объяснил Эллери. — Не думаешь же ты, что я собираюсь упустить первое издание Фальконера? Может быть, его еще никто не перехватил.

— Плевать я хотел на Фальконера, — свирепо проговорил инспектор. — Нет уж — начал, так доканчивай. Джуна! Куда делся этот паршивец?

В ту же секунду в комнату вошел Джуна, одной рукой балансировавший подносом, а в другой державший кувшинчик с молоком. В мгновение ока стол был накрыт, кофе вскипел, тосты поджарились, и отец с сыном молча принялись поглощать завтрак.

— Ну а теперь, — сказал Эллери, ставя на блюдце пустую чашку, — теперь, когда я подкрепил угасающие силы, могу послушать, что у вас там стряслось.

— Надевай шляпу и пальто, мучение мое, и перестань задавать бессмысленные вопросы, — прорычал инспектор.

Через три минуты они уже стояли на тротуаре и призывно махали руками проезжающим такси.

Таксист остановил машину перед огромным жилым домом. У подъезда маячил детектив Пигготт. Инспектор подмигнул ему и прошел в вестибюль. Они с Эллери вошли в лифт, который высадил их на четвертом этаже, где их ждал детектив Хэгстром, показавший на дверь квартиры под номером 4Д. Эллери прочел табличку с именем владельца квартиры и повернулся было к отцу с укоризненной усмешкой, когда в ответ на повелительный звонок инспектора дверь отворилась и им предстало пылавшее от смущения широкое лицо Риттера.

— Доброе утро, инспектор, — проговорил он, пропуская их в квартиру. — Рад вас видеть.

Квин и Эллери прошли в заставленную мебелью небольшую прихожую, откуда открывался вид на гостиную и закрытую дверь в противоположной стене. Рядом с дверью покачивалась изящная женская ножка в домашней туфельке с оборочками.

Инспектор шагнул было вперед, потом, передумав, открыл дверь в коридор и позвал прогуливавшегося там Хэгстрома.

— Зайди-ка, — приказал он детективу. — Здесь для тебя есть работенка.

После этого он прошел в гостиную в сопровождении сына и двух детективов.

С кресла вскочила не очень молодая женщина со следами былой красоты, сквозь толстый слой косметики на ее лице проглядывала бледная, вялая кожа. Она была одета, вернее было бы сказать — раздета, в просторный пеньюар из прозрачной ткани, волосы в беспорядке. Женщина швырнула на пол окурок и растоптала его нервным движением.

— Так это вы тут командуете? — пронзительно-злобным голосом завопила она на инспектора Квина. Он остановился как вкопанный и окинул ее безразличным взглядом. — Какого черта вы приставили ко мне своего топтуна, который всю ночь держал меня взаперти?

Она бросилась на инспектора, словно собираясь расцарапать ему физиономию. Риттер быстро шагнул вперед и перехватил ее руку.

— Ну, ты, заткнись, — проворчал он. — Жди, пока тебя спросят.

Она сверкнула глазами, с тигриной ловкостью вывернулась из его хватки и брякнулась в кресло, тяжело дыша и сверкая глазами.

Инспектор смотрел на нее с нескрываемым отвращением. Эллери удостоил женщину лишь мимолетным взглядом и стал ходить по комнате, рассматривая шторы и японские гравюры. Он перелистал книгу, которую взял со столика, заглянул в темный угол.

— Отведи даму в соседнюю комнату, — сказал инспектор Хэгстрому, — и побудь там с ней, пока она нам не понадобится.

Детектив бесцеремонно дернул женщину за руку. Она вызывающе тряхнула головой и прошла в соседнюю комнату. Хэгстром последовал за ней.

— А теперь расскажи, как вы тут провели ночку, Риттер.

У Риттера был утомленный вид и воспаленные глаза.

— Я точно следовал вашим указаниям: приехал сюда на полицейской машине, оставил ее за углом на случай, если кто-нибудь следит за входом в дом, и поднялся к этой квартире. Было тихо и темно, в чем я удостоверился еще на улице: обошел дом и поглядел на окна. Так что я коротенько позвонил в дверь и стал ждать. Ответа не было. Я позвонил еще раз — дольше и громче. На этот раз раздался звук отодвигаемой задвижки и женский голос пропел: «Это ты, дорогой? Ключ потерял, что ли?» Ага, подумал я, подружка мистера Филда. Я просунул ногу в щель двери, поднажал плечом. Она и опомниться не успела, как я ее схватил. Но меня ждал сюрприз, сэр. Я предполагал, — он смущенно ухмыльнулся, — что она будет одета, а на ней была всего лишь шелковая ночная рубашка. Я, наверно, покраснел…

— Везет же служителям закона, — заметил Эллери, наклонившись над лакированной китайской вазой.

— Как бы то ни было, — продолжал детектив, — я ее схватил, а она подняла страшный визг. Я отволок ее в гостиную, зажег свет и хорошенько рассмотрел. Хоть она была напугана, эта женщина не из робкого десятка: обложила меня по первое число, вопила во всю мочь: кто я, дескать, такой и что делаю в квартире женщины посреди ночи. Я показал ей бляху полицейского. И можете себе представить, инспектор: как только наша драчливая царица Савская увидела бляху, она захлопнула рот, словно раковина устрицы, и отказалась отвечать на вопросы.

— С чего бы это? — спросил инспектор, который, слушая рассказ Риттера, оглядывал убранство комнаты.

— Кто ее знает, — ответил Риттер. — Сначала она вроде перепугалась, но когда увидела бляху, страх у нее прошел, и чем дольше я здесь оставался, тем нахальнее она себя вела.

— Ты ей не сказал про Филда?

Риттер укоризненно посмотрел на своего начальника:

— Ну конечно нет, сэр. Когда я понял, что из нее все равно ничего не вытянешь, кроме: «Подожди, подонок, вот вернется Монте!» — я заглянул в спальню. Там никого не было, я и затолкал ее туда. Свет тушить не стал и всю ночь провел в гостиной. Она же немного погодя залезла в постель и, по-видимому, уснула. Примерно в семь утра она заявилась в гостиную и снова принялась вопить. Похоже, решила, что Монте арестовали. Требовала свежую газету. «Держи карман!» — сказал я ей и позвонил в управление. С тех пор больше ничего не произошло.