Таинственная незнакомка - Курт Циммерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты не можешь запретить мне говорить! Кто угодно, только не ты! Я утверждаю, что если Фридер попался там, то он сам виноват!»
«А ну-ка повтори!»
«Фридеру нечего было там искать, поэтому он сам виноват!»
«Ты свинья!»
Спорившие начали наступать друг на друга. Остальные пытались удержать их. Мужчины кричали и вырывались. Слышался звон разбиваемых стаканов.
Хозяйка, которой было жаль свое добро, попыталась вмешаться:
«Мужчины, будьте благоразумнее!»
Только что она была видна из-за своей стойки и вдруг исчезла среди дерущихся. Хильда едва сдерживалась, сидя на своем стуле:
«Бруно, мы должны помочь ей!»
«Сиди». Он поднял большой поднос и бросил его на пол. Словно удар гонга раздался в помещении. На мгновение дерущиеся остановились, и Бруно выкрикнул, как спортивный комментатор:
«Друзья мои! После первого раунда — ничья! — И добавил, уже меняя тон: — Если ваш Макс Шмелинг хочет посоревноваться, это отлично, но не за счет хозяйки, верно? Или вы собираетесь использовать ее как партнера по боксу?»
Мужчины смотрели друг на друга все еще угрюмо, по-прежнему сжимая кулаки.
«Надо отвлечь их внимание, — думал Бруно, — остудить эти горячие головы».
Фрау Тетцлафф ползала по полу, собирая уцелевшие Стаканы и прижимая их к груди. Потом подняла на драчунов глаза и произнесла:
«Какая муха вас укусила? Если два разумных человека, вместо того чтобы спокойно выпить по стаканчику, начинают дебоширить, мне это кажется странным!»
«В том-то и дело! Не на пользу пошло Селлентину Фридеру путешествие в Испанию. Туда он отправился на двух ногах, а теперь лежит в лазарете с одной».
«На алтарь свободы надо приносить жертвы!» — произнес один из крикунов и с вызовом посмотрел на другого.
«Опять ты со своими цитатами!»
Бруно помог хозяйке подняться и задал спорщикам вопрос, который опять разжег прекратившуюся было ссору:
«А что он делал в Испании, ваш Фридер?»
Размахивая руками, мужчины пустились в длительные рассуждения. Бруно задавал внешне безобидные вопросы п радовался тому скрытому неодобрению, с которым все присутствующие относились к использованию легиона «Кондор» в Испании на стороне Франко. Он не заметил, что мужчина, начавший ссору, больше ничего не говорил, а только наблюдал за спорящими.
На следующий день Хильда и Бруно завтракали, когда в гостинице появился деревенский полицейский. Он заказал себе пива и попросил разрешения присесть за их столик.
Густаву Борнеманну перевалило за пятьдесят. Более десяти лет он олицетворял власть в Гревенитце. Он знал людей, и это сделало его немногословным. Он сидел рядом с Хильдой и Бруно и неторопливо цедил свое пиво. Лишь выпив одну кружку и заказав вторую, он спросил:
«Вы впервые в наших краях?»
Он задал еще несколько вопросов, и ничто не указывало на то, что его любопытство неслучайно и носит служебный характер. Под конец он словно бы между прочим попросил их рассказать о вчерашней драке в гостинице.
Хильда и Бруно взглянули друг на друга. Фрау Тетцлафф, старательно протирающая свою стойку, тоже начала внимательно прислушиваться.
«Да в чем там дело, Густав? Парни всегда начинают дебоширить, если малость переберут».
Но Густав Борнеманн, переживший на своем посту многих начальников, не терял спокойствия.
«По мне, пускай дерутся, но на моем столе в кабинете лежит заявление на этого молодого человека. Он обвиняется в антиправительственных речах и подстрекательстве против мудрой политики фюрера».
«Ерунда какая! — взорвалась Труде Тетцлафф. — Да ведь все были в стельку пьяны!»
Хильда сидела совершенно спокойно, с ее лица не сходила улыбка. Но она сразу осознала, какая опасность им грозит. У Бруно фальшивые документы. Его наверняка разыскивает полиция. Едва ли товарищи найдут оправдание для его самовольной поездки сюда. И пошлют ли ее опять в Варшаву, если начнется следствие? А вдруг полицейский уже передал заявление по инстанции? Что он собирается предпринять дальше?
«Принесите-ка нам три рюмки киршвассера, хозяйка! Ведь вы не откажетесь выпить с нами?» — обратился Бруно к мирно сидящему полицейскому.
«Я пью всегда, когда у меня есть охота, и сейчас как раз такая минута, но я, к сожалению, на службе, — пробормотал Густав Борнеманн. — А когда я на службе, то…» Его взгляд пробежал по молодой женщине, ее другу, остановился на хозяйке, которая стояла с бутылкой в руке и не знала, наливать ей или нет.
«То что же, Густав?» — спросила она обеспокоенно.
«А когда я на службе, то мне ничего не лезет в горло. Кроме твоей вишневки, Труде, она мне нравится и на службе», — обдуманно, не торопясь произнес страж порядка. Его непроницаемое лицо сохраняло официальное выражение, лишь в глубине глаз теплился добрый огонек.
Хильда почувствовала, что напряжение постепенно покидает ее. «Хотя на нем полицейская форма, — подумала она, — глаза у него очень человечные. Они будто говорят; давайте забудем об этом заявлении».
Что стало с Густавом Борнеманном? Надо не забыть спросить об этом фрау Тетцлафф. Хильде не хочется говорить с господином фон Левитцовом о развязке этой истории. Ей кажется, что его мало интересует деревенский полицейский. Его больше занимает неизвестный мужчина, в существовании которого он, похоже, сомневается.
Вновь заданный Хильдой вопрос о содержании протокола совещания выводит Левитцова из задумчивости. Со свойственной ему точностью он перечисляет даты, факты, имена и цифры. Хильда выражает ему свою признательность и вспоминает о прекрасной кухне фрау Тетцлафф.
— Кулинарные способности нашей хозяйки не вызывают сомнения. Но что вы думаете о том, чтобы провести вечер в этой уютной комнате? — Он пытается ее обнять, но она успевает поставить между ними стул.
Свой отказ она смягчает очаровательной улыбкой:
— Во-первых, господин фон Левитцов, я считаю, что питаться надо регулярно, в определенный час. А во-вторых, я бы хотела узнать, удалось ли беглецу-радисту уйти от погони.
Фрау Тетцлафф не знает ни самого беглеца, ни того, что с ним случилось, но обещает все разузнать. Ее несколько огорчает, что гости, как ей кажется, не отдают должного ее превосходной кухне. Запах жаркого заполняет все помещение. Приготовленный по-охотничьи кролик с жареным салом, томатами, грибами и луком всегда нравился посетителям.
Хильда пытается скрыть свою нервозность. Но она чаще поглядывает на дверь и на стойку, чем в свою тарелку.
Ее спутник следит за ней, тоже забывая отдать должное вкусно приготовленным яствам. Он думает, что Хильда все еще занята мыслями о дезертире, и пытается развлечь ее. Он даже не теряет надежду на приятный вечер и, когда Хильда поднимается из-за стола, тоже встает, чтобы проводить ее.
Они допивают бутылку токайского, но вместо столь желанного тет-а-тет происходит лишь официальная беседа. Советнику удалось установить новые связи. Он получил важные и подробные сведения из самого штаба верховного командования вермахта. С источником своей информации он познакомился во время командировки в Турцию. Назвать его он не захотел, впрочем, Хильда и не настаивает на этом. Она молча слушает. Партнеру это не нравится.
— Раньше вы были более разговорчивой, — замечает он.
В ответ Хильда кокетливо поднимает ресницы:
— А что бы вы хотели от меня услышать, мой милый Удо?
— Вы просто не принимаете меня всерьез. Я, во всяком случае, представлял себе уик-энд вдвоем совсем иначе.
— И ответственность за ваши представления вы хотите возложить на меня?
— Зная характер нашего сотрудничества, я мог бы рассчитывать на большее доверие.
— Вы имеете в виду доверие или уступчивость?
Удо фон Левитцов начинает раздражаться;
— Мне известно ваше пристрастие к точным формулировкам, уважаемая фрейлейн. Ну что ж, давайте говорить точно. Я имел в виду и то, и другое. Если угодно, могу разъяснить подробнее.
— Нет, спасибо, достаточно. — Она смотрит на взрослого мужчину, который надулся, как мальчишка. Почему он никак не хочет понять? — Мы сотрудники, Удо, а не любовная парочка.
Он бросает на нее внимательный взгляд и меняет той:
— Вы считаете, что мы настоящие сотрудники? Почему же вы тогда умалчиваете о подлинной причине, побудившей нас приехать на уик-энд в это богом забытое место? Разумеется, потому, что не доверяете мне. Но не считайте меня полным идиотом. Я же вижу, вы здесь что-то выжидаете. Для того чтобы поговорить, мы могли бы встретиться и в Берлине.
— Удо, вы прекрасно знаете: наша собственная безопасность требует, чтобы каждый знал как можно меньше.
— Безопасность? Да разве я не рискую своей головой точно так же, как вы? — Советник в возбуждении ходит из угла в угол. Он закуривает сигарету, глубоко затягивается и наконец останавливается перед Хильдой: — Дорогая сотрудница, я даже не знаю, для кого таскаю каштаны из огня!
