Чингисхан. Верховный властитель Великой степи - Александр Викторович Мелехин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В условиях непрекращающейся междоусобной борьбы вчерашний соратник мог превратиться в нынешнего врага, а недавний враг — в сегодняшнего нукера. Не редки были случаи, когда, не поделив добычу, союзники ополчались друг против друга.
Версия И. Н. Березина чрезвычайно интересна. Действительно, полный разгром мэргэдов был бы на руку только Торил-хану. И Тэмужин, будучи не заинтересованным в его одностороннем усилении, естественно, мог постараться прекратить сражение.
Однако,
во-первых, следует помнить, что при принятии решения о военных действиях для Чингисхана первостепенное значение всегда имел вопрос, по чьей вине разразилась междоусобица. В данном случае для него было очевидным, что основу конфликта между боржигинами и мэргэдами заложил его отец, Есухэй-батор, отнявший у мэргэда Их Чилэду его жену. Поэтому Тэмужин, освободив Бортэ и поквитавшись с мэргэдами, вполне возможно, посчитал, что будет справедливым прекратить их избиение;
во-вторых, в то время Тэмужин был озабочен лишь тем, как вернуть Бортэ из плена и как воссоздать распавшийся после смерти отца улус «Хамаг Монгол» (Все Монголы). О том, как подмять под себя все монголоязычные племена и улусы и образовать единое монгольское государство, он еще не помышлял…
Гипотеза И. Н. Березина реальна только в том смысле, что Тэмужин, исходя из необходимости обеспечения своей безопасности, мог придерживаться политики «сохранения равенства сил».
Тем не менее, на мой взгляд, более правдоподобной является версия, связанная с «главным виновником» и «справедливым возмездием»»[247].
Оценивая первую победу Тэмужина, китайский монголовед Сайшаал писал: «Сражение, в котором были разгромлены мэргэды, стало первым сражением, в котором Тэмужин смог сформировать и организовать свои боевые ряды. Это сражение имело важное, по сути, ключевое значение в великом деле объединения всей Монголии… В результате этой победы молва о Тэмужине разнеслась по степи, в первую очередь в среде бывших подданных его отца, Есухэй-батора, стремительнее смерча. Все, кто был свидетелем этой победы, дивились увиденному, все, кто слышал о ней, — только об этом и говорили. Благодаря этому победоносному событию Тэмужин, во-первых, обрел сторонников как среди нарождающейся феодальной знати, так и в среде простолюдинов. И особенно много в его окружение влилось совсем еще молодых людей. Во-вторых, Тэмужин во время этого сражения впервые обрел опыт организации своего воинства, ведения сражения и, главное, руководства войсками. И, наконец, в результате разгрома мэргэдов он смог значительно укрепить свою военную силу и тыл»[248].
Помимо этой версии освобождения Бортэ, существует и другая, которую воспроизвел в «Сборнике летописей» Рашид ад-дин. Суть ее в том, что мэргэды, «воспользовавшись удобным случаем, разграбили дом Тэмужина», но не отдали его беременную жену в наложницы своему соплеменнику Чилэгэр буху, как об этом пишет автор «Сокровенного сказания монголов», а отослали Торил-хану хэрэйдскому, который и возвратил ее своему названному сыну Тэмужину. По дороге в стойбище мужа Бортэ разрешилась их первенцем — Зучи (1179–1227)[249].
Отметим, что оба наши источника по этому периоду жизни Тэмужина однозначно свидетельствуют, что Бортэ в момент ее пленения мэргэдами была уже беременна. «Источником» же всех спекуляций о «мэргэдском происхождении» Зучи, которые появились еще при жизни Тэмужина-Чингисхана, очевидно, были сплетни его недругов. Сам же Тэмужин всегда считал Зучи своим сыном и, по словам самого Зучи, «и в мыслях им не пренебрегал»[250].
Обращает на себя внимание и еще одно событие, случившееся после окончания набега союзников на мэргэдов: благодарственное слово Тэмужина, которое он сказал, обращаясь к Торил-хану и Жамухе:
«Соратниками став с отцом любезным Торил-ханом и побратимом Жамухой, пополнив мощь свою дарованной нам силой Небесного Владыки и Матери-Земли,
Мэргэдов-недругов разбили;
Их племя разорив, поправ,
Богатую добычу взяв,
Жилища их опустошили»[251].
Не умаляя заслуги пришедших к нему на помощь названного отца Торил-хана и побратима Жамухи, Тэмужин тем не менее был убежден в том, что источником победы над мэргэдами явилась «дарованная им сила Небесного Владыки и Матери-Земли…» Это заявление Тэмужина явилось первым намеком, адресованным его союзникам, на «небесное избранничество» нашего Героя.
Не менее важно и то, что таким образом автор «Сокровенного сказания монголов» фактически объявил Тэмужина провозвестником изменения культов, которое было характерно для новой идеологии, формировавшейся в результате социально-экономического развития средневекового общества монгольских кочевников.
На смену охотничьему мифическому мировоззрению (с фетишистскими, тотемистскими и анимистическими образами) пришло религиозно-мифологическое (тэнгрианское) мировоззрение скотовода-кочевника с культом Всевышнего Тэнгри и Матери-Земли[252].
В подтверждение этому автор «Сокровенного сказания монголов» сначала поведал нам о том, что наш Герой «отмечен всяческой небесной поддержкой», а затем засвидетельствовал зарождение его «незыблемой веры в небесную силу и в свою харизму (по-монгольски — suu jali), которая впоследствии, помимо всего прочего, во многом способствовала необыкновенным успехам Чингисхана при создании обширной кочевой империи»[253].
Эти религиозные убеждения Тэмужина, обусловленные его мировоззрением, впоследствии стали основополагающими при формулировании им концепции политической власти кочевой империи монголов и были выражены в следующей краткой формулировке:
«Силою Вечного Всевышнего Тэнгри, харизмою Великого хана…»
Глава шестая
«На ханский престол возведем мы тебя…»
(1180–1189 гг.)
«Отец наш Всевышний Тэнгри и Мать-Земля в согласии решили:
Быть Тэмужину Владыкою улуса Хамаг Монгол!»
Хорчи[254]
Разгром мэргэдов совместными усилиями Торил-хана, Жамухи и Тэмужина положил начало процессу воссоздания улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы). События, последовавшие после сражения в Бур хэре, во многом определили как дальнейшую судьбу нашего Героя, так и судьбы монголоязычных народов в целом.
Тэмужин и Жамуха после победы над мэргэдами решили кочевать вместе в Хорхонагской долине, той самой, где монголы раньше традиционно собирались, чтобы выбрать себе предводителя.
Предавшись воспоминаниям юности, когда они впервые назвали друг друга побратимами, Тэмужин и Жамуха «поклялись снова в дружбе вечной, и жаловали побратимы дары друг другу. Тэмужин опоясал Жамуху златым поясом из доспехов Тогтога бэхи мэргэдского и даровал еще анде буланого жеребца ворога их Тогтога. А Жамуха опоясал Тэмужина златым поясом из доспехов увас мэргэдского Дайр усуна и еще пожаловал анде любимого белого рысака ворога их Дайр усуна. И, когда поклялись они вновь в дружестве своем,
У подножья горы Хулдгар хун
В Хорхонаг жубуринской долине
Под раскидистым деревом праздник
Устроили побратимы[255].
Были пляски, веселое пенье…
Души их обрели единенье.
И еще они больше сдружились,
В ночь — одним одеялом укрылись»[256].
Последующие полтора года
