Гордые и свободные - Джанет Дейли

Он подумал, потом согласно покачал головой.

– Вы правы. Правительство должно было бы принять какие-то меры.

– Сейчас этим вынуждены заниматься сами чероки.

Элайза стала рассказывать о шагах, которые предпринимают вождь Росс и Национальный Совет. Недавно джорджийский суд приговорил к смертной казни индейца по имени Джордж Кукурузный Мешок. Адвокат Вильям Вирт воспользовался этим поводом, чтобы обратиться с жалобой в Верховный суд.

Нэйтану не понравилось, что Элайза с таким пылом рассуждает о юридических баталиях. Не женское это дело. Не пристало девушке совать свой нос в мужские дела.

Когда перед ужином Уилл Гордон вернулся с полей, Элайза познакомила его с гостем. Хозяин усадьбы настоял, чтобы молодой миссионер остался у них на ночь, и миссис Гордон присоединилась к просьбе мужа. Нэйтан попытался возражать, но в конце концов уступил.

После ужина, как обычно, все перешли в гостиную. Уилл Гордон налил себе и Клинку Стюарту бренди. Нэйтан от спиртного отказался.

По обыкновению Элайза села к пианино и начала наигрывать свой любимый ноктюрн. Одна мелодия естественным образом перерастала в другую. Элайза даже не заметила, как Виктория Гордон, извинившись, отправилась укладывать детей.

Немного поиграв, Элайза взглянула на Нэйтана, сидевшего в плетеном кресле.

– Может быть, сыграть для вас что-нибудь особенное?

– Нет, – покачал он головой. – Вы играете, как ангел небесный.

– Верно замечено, – кивнул Уилл Гордон.

Через некоторое время в гостиную вернулась Виктория.

– А вот у меня есть заявка, – сказал Клинок. – Умеете ли вы играть кадриль, мисс Холл?

Немного поколебавшись, Элайза сказала:

– Думаю, что да.

– Темпл говорит, что никогда еще не танцевала. – Он с укоризной взглянул на девушку. – Отличная возможность поучиться. Вы ведь знаете этот танец, Уилл?

Гордон чуть пожал плечами:

– Я много лет не танцевал, но думаю, что вспомню… Виктория, помнишь, как танцевать кадриль?

– Помню, – неуверенно улыбнулась она. – Более или менее.

– Однако для этого нужно четыре пары, – заметил Гордон.

– Ничего, хватит и двух.

Не дав никому опомниться, Клинок принялся раздвигать мебель, чтобы освободить пространство. Все помогали ему, кроме Элайзы, которая тихонько наигрывала мелодию, чтобы освежить ее в памяти.

Когда все было готово, Клинок кивнул аккомпаниаторше, и Элайза с силой ударила пальцами по клавишам. Для начала она взяла ритм помедленней, чтобы у Темпл была возможность освоить фигуры.

Потом она стала наигрывать все быстрее и быстрее, то и дело с улыбкой поглядывая на Нэйтана. Танцующие частенько сбивались, что всякий раз вызывало дружный хохот. Элайза задорно улыбалась, но играть не переставала.

Звуки музыки разносились в ночной тиши далеко за пределы господского дома. Дьетерономи Джонс сидел на жесткой деревянной скамье возле кухни и прислушивался к аккордам. Вдруг позовет хозяин? Окна дома светились янтарным светом, пронизывавшим тьму. Но Дье чувствовал себя более уютно здесь, во мраке.

Легкий ветер шуршал ветвями яблонь. Сады Гордон-Глена были готовы к сбору урожая. Румяные крупные яблоки скоро будут уложены в ящики и отправлены в порты американского Юга. Ночью пресс, где изготавливали сидр, молчал, но утром он проснется и заработает вовсю, распространяя яблочный аромат на всю округу. В котлах забурлит яблочный сок, из которого делают соус, яблочное масло и консервы.

Возле мельницы похрюкивали свиньи, хрупая кормом. Дье закутался в куртку, мечтая о кружке горячего сидра.

Из мрака вынырнула стройная фигурка, и внутри у молодого человека все затрепетало. То была Фиби, ее глаза застенчиво и зазывно посверкивали. Забыв о ночной прохладе, Дье вскочил и уставился на девочку во все глаза. Так и смотрел бы на нее до скончания века.

– Вот… Принесла тебе горячего сидра. Правда, по дороге немножко пролила. Да и поостыл он, наверно… – Она сунула ему кружку, протянула кусок пирога. – Это яблочная шарлотка. Она вкусная. Преподобный отец не доел, я и спрятала, когда убирала со стола. Никто не узнает, ты не думай.

– Сидр – это то, что надо.

Дье ощутил прохладу ее пальцев, а Фиби зябко закуталась в старую шаль.

– Замерзла? На, выпей.

Платье на ней было совсем ветхое, местами порванное.

– Нет, это тебе.

Она оглянулась на поселок, словно ее могли в любую секунду позвать.

– Может, посидишь со мной?

Ему ужасно не хотелось, чтобы она ушла. Много раз он твердил себе, что Фиби еще слишком юна. Но когда она оказывалась рядом, он ничего не мог с собой поделать – руки сами тянулись к ней.

– Разве что чуть-чуть…

Она опустила голову, чтобы не смотреть ему в глаза, но он заметил, как ее губы расползаются в улыбке. Значит, она обрадовалась его словам. Или нет? Нравится ли ей быть рядом с ним?

Сердце у Дье колотилось как бешеное. Фиби опустилась на деревянную скамью. Он жадно выпил сидр, почти не чувствуя его вкуса, осторожно присел рядом.

– А шарлотка тебе понравилась? – спросила Фиби. – Я сама ее сготовила.

– То, что надо.

Дье быстро откусил кусочек и запил его остатками сидра.

– Как у тебя дела? Давненько не виделись. Как ни заеду, ты все по хозяйству хлопочешь.

– Работы много. Яблоки поспели, и вообще…

– По-моему, твоя матушка тебя нарочно работой загружает. Чтоб ты со мной пореже виделась.

Он доел шарлотку и вытер пальцы о штаны, думая о Черной Кэсси.

– Да нет, ты ей нравишься. Просто…

Ей не хотелось говорить, что мать винит Дье в пристрастии Фиби к чтению.

– Просто натура у нее такая. Они и с папой все время ругаются.

– Хорошо, если дело не во мне.

– А ты знаешь, что мастер Уилл разрешил мне и Шадрачу ходить на уроки в школу? – Фиби горделиво улыбнулась. – Мы там учимся читать, писать, считать и еще географии и всяким другим штукам. Я теперь здорово читаю и даже могу написать свое имя. Хочешь, покажу?

Она взяла ветку, нагнулась и медленно, старательно нацарапала на земле, повторяя буквы вслух:

– Ф… И… Б… И. Фиби.

Потом выпрямилась, горделиво посмотрела на свое творчество и взглянула на Дье.

– Видишь?

Он нагнулся и одобрительно кивнул:

– Просто здорово.

Ей показалось, что он смотрит на нее уважительно. Еще бы – ведь теперь она не безмозглая черномазая девчонка, а такая же ученая, как он сам.

– А мое имя ты можешь написать? – спросил Дье.

Фиби смутилась.

– Если бы знать, какими буквами оно пишется…

– Я тебе помогу.

Он опустился на колено, разрыхлил землю.

– Иди-ка сюда.

Она нерешительно опустилась на колени рядом с ним, сама не своя от волнения.