Грязная Земля (СИ) - Окольнов Юрий

Учитывая отличную звукоизоляцию стен, это означало, что дверь в спальню была не только не заперта — но и чуть приоткрыта. По забывчивости?… Или специально?

Краска бросилась в лицо Паше, сердце застучало часто-часто, ему стало жарко. Любопытство толкало его вперёд и он сделал пару шагов к чужой двери, но остановился и замер:

«Отец меня убьёт».

Медленно и тихо, оглядываясь на каждом шагу — Паша пошёл в свою спальню. Включил свет. Разделся. Бухнулся на кровать, укрылся одеялом. В голове его неотвязно танцевал образ полуобнажённой Кристины, а в ушах до сих пор звучали её громкие несдерживаемые стоны.

Почему-то ему вспомнилась Изольда. Вспомнилось, как в прошлом году она кокетничала с ним, завлекала его, давала туманные намёки и обещания… Чтобы потом вдруг закрыться ледяной стеной и демонстрировать полное безразличие напополам с презрением.

Нет, Паша, конечно, слышал, что девушки «играют в недотрог», и надо их уламывать. И у него был небольшой сексуальный опыт, полученный на чужих вечеринках. Но там девчонки интереса к толстенькому Паше особого не испытывали. Кроме совсем шалавистых, которые явно клеились к деньгами Пашиного папаши. Они западали не на Пахана, а на его пахана. Но так или иначе — показную холодность ему никто не демонстрировал. Он встречал либо вежливое равнодушие, либо показной жадный интерес.

Изольда изначально относилась к Паше с тем самым вежливым равнодушием. Затем, с какого-то момента, начала оказывать знаки внимания. Пахан проявил встречный грубоватый интерес с расчётом на скорый переход отношений в горизонтальную плоскость. Но Изольда ловко избегала такого финала, одновременно выказывая, что она от Паши без ума.

Пытаясь её уломать, Пахан прямо-таки вывернулся наизнанку. Он уже горел — но в итоге она окатила его льдом.

Если бы Паша увлекался рыбалкой, то он бы оценил, как ловко Изольда закинула наживку, а потом медленно и уверенно подсекала, вытаскивая толстого леща на воздух. А потом, когда жирный лещ был готов на всё, Изольда вдруг передумала и выбросила его на берег — задыхающегося, бьющегося в агонии.

Переживая эти воспоминания, Пахан скривился, его кулаки сжались.

— Твари! Шалавы!

Он пошарил рукой под матрасом и вытащил порножурнал.

Дверь скрипнула и в комнату вошла Кристина, одетая всё в тот же золотистый халатик. Паша испытал резкий приступ паники, стыда — а потом отвращения к самому себе. Он дёрнулся под одеялом, выронил журнал на пол — потом подхватил его и сунул под одеяло. Сел на кровати с независимым видом, натянув одеяло на ноги. Осознал, что под одеялом он в одних трусах и снова покраснел.

Кристина наблюдала за его движениями с лёгкой лукавой улыбкой. Точнее — она сразу отвернулась и нарочито медленно прикрыла дверь, а уже потом — обернулась к нему и понимающе заулыбалась.

— Чё надо? — это прозвучало сипло и жалко.

Пахан кашлянул и произнёс грубее:

— Чё надо?

— Можно войти? — спросила Кристина, скромно потупившись.

При этом она сложила руки вдоль тела буквой V, как это делают японки. Взгляд вниз, кисти соединяются в районе паха. Выглядит скромно — но при этом приподнимается грудь. Вкупе с коротким халатиком и загорелыми длинными ногами Кристины это смотрелось скорее вульгарно, чем скромно-сексуально — но Паша был недостаточно искушён в этих нюансах, поэтому впечатлился.

Он заметил на лбу Кристины бисеринки пота. В приглушенном свете ночной люстры ему показалось, что на её коже больше румянца, чем обычно. И дышала она чаще, словно запыхалась от бега. Или упражнений. Или от чего другого…

Пахан неопределённо мотнул головой. Кристина приняла его жест как приглашение, подошла — и села на кровать, прямо рядом с Пашей. Прямо на спрятанный журнал. Чуть поелозила, мельком улыбнулась. Её ягодица на миг коснулась его бедра и отодвинулась. Пахан ощутил, что её тело нагревает воздух вокруг — она была разгорячена. До него донесся слабый запах духов и пота. Сидя боком, Кристина повернула верхнюю часть тела — и тонкий халатик туго натянулся, четко обрисовав все соблазнительные округлости. Пахана бросило в жар от этой близости.

С одноклассницами он такого никогда не испытывал. Даже с Изольдой.

— Паша, я хочу извиниться, — скромно сказала Кристина, опять потупив глаза.

Это было что-то новенькое. У Пахана совсем в голове всё спуталось. Он лишь молча впитывал глазами её прекрасное тело, бывшее совсем рядом.

— Я и правда хотела бы стать для тебя близким, родным человеком. Понимаешь… Кроме вас двоих у меня в этом мире никого нет.

Она посмотрела вверх с мучительно-печальным видом. Ему показалось, что в уголке её глаза блеснула слезинка. А может и нет. Но она смахнула слезинку (или её отсутствие) и сказала:

— Нам с тобой нужно держаться вместе. Твой отец — прекрасный муж, но он уже пожилой человек с подорванным здоровьем.

Пахан внимал, даже не пытаясь понять смысл. Разум отключился, и он просто смотрел кино.

— Однажды может настать ужасный день, когда в этом большом жестоком мире останемся лишь мы с тобой.

Она посмотрела ему прямо в душу, глубоко и напряжённо, передавая неведомый сигнал. Её большие, чистые серые глаза превращали тело Паши в вибрирующую струну.

— И поэтому я хочу, чтобы мы с тобой очень-очень подружились.

Она положила горячую ладонь на бедро Паши под одеялом. Он дёрнулся.

— Очень близко подружились, — прошептала она, и её полные губы приоткрылись.

Она подалась к Паше и сердце того часто-часто забилось. А потом Кристина встала, и наклонилась к Пахану. Всё, что он видел сейчас в этом мире — это манящее декольте прямо под носом. Он даже не сразу осознал, что она поцеловала его в лоб и потрепала ладонью макушку:

— Сладких снов, милый.

А потом бросила невесть как оказавшийся в руке порножурнал ему на одеяло и снова улыбнулась:

— Не скучай! — и подмигнула.

И ушла из комнаты. Её ягодицы широко двигались под коротким халатиком.

Ошарашенный Пахан без сил рухнул на подушку. Издал невнятный звук.

И выключил свет.

Кирилл и ноль бит

Взяв гантели, Кирилл побежал по кругу вслед за Вадиком. Впрочем, он не торопился — а наоборот, экономил силы и сохранял расстояние — даже старался держаться на обратной стороне зала. Вадик наверняка его заметил — но издали было непонятно.

Потом Вадик пошёл в раздевалку. Кирилл чуть ускорился и завершил свой круг. Махнул рукой тренеру, тот помахал в ответ. Но Кирилл не стал пока уходить. Он встал около груш и снова намотал эластичный бинт на кулаки, поглядывая в сторону раздевалки. Наконец, Вадик вышел из раздевалки, окинул взглядом зал и ушёл. Вот тут Кирилл побежал в раздевалку. Сменил тапочки на уличные кроссовки, накинул поверх потной футболки толстовку — и прямо в тренировочных спортивных штанах выбежал на улицу. В его забинтованных руках была объемистая спортивная сумка. Бинты он оставил не просто так. Если уж будет драка — хоть кулаки не разобьёт и запястья защитит.

Кирилл очень хотел победить на турнире…

Стадион был на краю города и большинство бойцов расходились в разные стороны с одного и того же перекрестка. Выбежав на перекресток, Кирилл успел увидеть спину Вадика на одной из улиц. Его охватил охотничий азарт вкупе со злорадством и легкой злостью. Он не очень понимал, как будет действовать, если Вадик и правда начнёт клеиться к сестре. Устроит драку? Закинет её на плечо и просто утащит? Вызовет милицию?… Ага, ну да прям. Вот это последнее точно отпадает.

А если Вадик просто заявится на вечеринку и будет танцевать вокруг пьяной Танюшки? Та же будет не против бойкого ухажера, особенно, если он молодцевато разгонит остальных. И если туда припрётся Кирилл и начнёт их разлучать — как бы она не осталась с Вадиком просто из упрямства и дурости.

Кирилл потёр лоб. Да, после ухода отца у Танюшки подобное поведение стало частым. Она, как и Кирилл словно бы пыталась обратить на себя внимание родителей. Только Кирилл мечтал стать чемпионом, а Танюшка… Нет, она, конечно же, не мечтала стать проституткой. Она, скорее всего, одновременно старалась показать, что родители ей уже не нужны — но в то же время хотела, чтобы они снова заметили её и показали свою любовь. Так маленький ребёнок привлекает родителей плачем к своей кроватке.