История Греции. Курс лекций - Соломон Яковлевич Лурье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем изучение эпических поэм других народов более близкого к нам времени, от которого до нас дошли и настоящие исторические памятники, показывает, что — несмотря на мифологический сюжет и ряд анахронизмов в этих поэмах — и обстановка, и ряд отдельных сообщаемых фактов — чисто исторические.
Возьмем для сравнения наши русские былины. Герой, который сидит тридцать три года сиднем на печи; странники, которые подносят ему вино, после чего он сразу становится богатырем; Соловей-разбойник, сидящий на дубу и убивающий своим свистом проезжающих, — все это примитивные сказочные сюжеты (обычно вместо соловья в этих сказках фигурирует змей). Такие же сказочные сюжеты — царь, отправляющий героя на подвиги, борьба с чудовищами (например, со Змеем-Горыны-чем); борьба богатыря с неузнанным им собственным сыном («Илья и сын»; такой же миф существует об Одиссее); герой на свадьбе собственной жены (Добрыня Никитич: тот же сюжет, что и в «Одиссее»). С другой стороны, татары и турецкий султан, с которым борются богатыри князя Владимира, упоминание Москвы, включение в число этих богатырей Ермака и Никиты Романовича— явные анахронизмы. Но наряду с этим двор киевского князя Владимира, как центр тогдашней Руси, борьба с кочевниками и богатырские заставы на краю степи — все это исторические факты.
Начало научного изучения древнейшей греческой истории связано с именем одного из замечательнейших исследователей XIX в. Генриха Шлимана.
Шлиман родился в Мекленбург-Шверине в 1822 г., в семье бедного протестантского пастора. Уже в детстве на него произвела неизгладимое впечатление «Илиада» Гомера, в частности
картина неизвестного нам художника, изображающая горящую Трою. Он считал все, что рассказывается в «Илиаде», святой истиной и мечтал, что когда он вырастет, он выкопает остатки Трои из-под земли. Будучи приказчиком в мелочной лавке, а затем в торговой конторе в Гамбурге, он тратит все остающееся у него свободное время и свои ничтожные средства на изучение иностранных языков, в том числе и русского; для того, чтобы производить раскопки в Трое, ему необходимо было разбогатеть, а разбогатеть тогда легче всего было в России. Благодаря коммерческим способностям Шлиману удается в 1846 г. получить место агента торгового дома в Петербурге, а затем и открыть самостоятельную торговлю. Во время ажиотажа, сопровождавшего Крымскую кампанию, Шлиман пускается в рискованные торговые операции и, наконец, в 1858 г. становится миллионером.
После этого Шлиман прекращает всякую коммерческую деятельность и весь накопленный капитал тратит на отыскание Трои. Вместе с женой он отправляется в 1870 г. на то место, где, по его мнению, должна была находиться Троя Гомера, нанимает рабочих и начинает копать.
После долгих лишений и опасностей Шлиману удалось найти на описанном Гомером месте развалины и остатки даже не одного древнего города, а целых семи, последовательно строившихся один на месте другого в течение долгого исторического времени. Последний из этих городов — греко-римской эпохи, а остальные — более древние. Гомеровской Троей Шлиман считал второй город. В «Илиаде» он видел исторический, безусловно достоверный памятник; поэтому, руководствуясь «Илиадой» как путеводителем, он пытался точно локализовать дворец Приама, Скейские ворота и т. д. Дальнейшие исследования показали, что гомеровскому описанию соответствует не второй, а шестой город; здесь найдено много бронзовых вещей, вполне подходящих к гомеровским описаниям.
Еще важнее были открытия Шлимана в Микенах. Здесь раскопки в еще большей мере, чем в Трое, показали, что историческая обстановка, описываемая в гомеровских поэмах, в общем правильна. Шлиман обнаружил внутри мощных стен Микен, сложенных из огромных каменных глыб,1 целый ряд предметов, близко подходящих к описаниям, данным в «Илиаде». Так, например, найден кубок с ручками, украшенными пьющими воду голубями; такой причудливый кубок описан у Гомера («кубок Нестора»). Гомер называет Микены «златообильными», и действительно в подземных гробницах Микен найдено огром-
Древние греки не могли себе представить, что стены, сложенные из таких камней, могли быть сделаны руками человеческими. Поэтому они называли эти стены «киклопическими» и думали, что их построили великаны-киклопы.
ное количество чрезвычайно ценных вещей. Только в одной из них Шлиман нашел 870 золотых предметов, не считая очень мелких предметов и обломков; остальные гробницы не уступают этой.
После раскопок в Микенах, древней столице Агамемнона, Ш лиман направился в Тиринф, находящийся недалеко от Микен и также упоминаемый у Гомера; и здесь результаты оказались столь же блестящими; и здесь обнаружены памятники богатой и развитой культуры.
Открытия Шлимана произвели целый переворот в науке. То, что считали сказками, оказалось историческим фактом. Более того, уже Фукидид, а вслед за ним вся европейская наука до Шлимана считала, что Гомер чрезвычайно преувеличивает и поэтически разукрашивает описываемую им эпоху: поскольку
она предшествовала эпохе, когда писались поэмы Гомера, она должна быть, по мнению этих ученых, гораздо более бедной и примитивной. Раскопки показали, что, наоборот, поэтической фантазии Гомера не хватило для описания микенской эпохи, что «царство Агамемнона» было значительно богаче и могущественнее, чем даже Гомер предполагал.
Не удивительно, что опубликованные Шлиманом результаты его раскопок были на первых порах встречены с большим недоверием; ученым-специалистам не хотелось ломать привычных школьных взглядов. Это недоверчивое отношение европейской науки и было причиной того, что результаты раскопок Шлимана, вероятно, остались неизвестными и Энгельсу. Лишь постепенно результаты этих раскопок были оценены по достоинству— к сожалению, не всюду. До сих пор среди советских ученых есть те, которые видят в микенских памятниках памятники первобытной родовой культуры.
После Шлимана раскопки производились в различных местах Греции и привели к правильному выводу: во всех тех местах, о которых упоминает Гомер (за редкими исключениями), найдены памятники микенской эпохи; чем большее значение город имеет у Гомера, тем больше памятников микенской эпохи в нем найдено; в городах, не упомянутых у Гомера, памятники микенской культуры, как правило, отсутствуют. Этот вывод показывает, что певцам гомеровских поэм, по изустной традиции, была хорошо известна историческая обстановка того времени, которое они воспевали, и у них гораздо меньше анахронизмов, чем можно было бы ожидать.
Правда, поэмы Гомера в их нынешнем виде составлены значительно позже микенской эпохи, в X —VIII вв., а некоторые стихи даже были добавлены в VII и VI вв.; однако описанные в них события, по мысли автора, относятся к более древнему времени, к
