Аренида (сборник) - Михаил Фоменко

— Они летят к нам! — восклицает Батанов. — Вот Солнце, Земля, Марс…

Схема нашей солнечной системы увеличивается, занимая весь экран.

— 1908 год! — взволнованно говорит Батанов. — Именно таким было положение планет летом 1908 года, когда произошла катастрофа в тунгусской тайге! Я столько раз рисовал эту схему! Но откуда они полетят? С Марса в тот год прилететь было невозможно!

Светящийся пунктир прокладывает на схеме трассу с Деймоса на Венеру, а потом от Венеры к Земле.

— Вот оно, недостающее звено! — восклицает Батанов. — Они залетали на Венеру!

Шар, изображающий нашу планету, стремительно приближается. Рядом с ним на экране знакомая нам статуэтка Кетцалкоатля и какое-то слово, изображенное уже не загадочными, а причудливыми буквами-рисунками на языке древних майя.

— Земля! — восклицает Батанов. — Это название Земли на языке древних майя!

Изображение на экране исчезает. Мягкий свет снова заливает комнату.

— Да, прав был Андерсен, когда сказал, что нет сказок лучше тех, что придумывает сама жизнь… — задумчиво произносит Хэнь. — Статуэтка, несомненно, та самая… ваш талисман… Значит, «они» прилетали на Землю и раньше. Это может объяснить многие загадки древних цивилизаций.

— Да! И больше того, вероятно, «они» увезли с собой несколько индейцев племени майя, встреченных в месте посадки! — возбужденно подхватывает Батанов. — Иначе как же объяснить эти надписи на языке древних майя?

— Возможно… Потомки людей сохранили в чужом мире свой родной язык, память о далекой родине… И, быть может, в 1908 году кто-то из потомков землян и вел этот корабль. Посетив Венеру, он не удержался и решил заглянуть на Землю, подчиняясь властному зову…

— Зов Земли… — тихо произносит Батанов.

Минуту космонавты молчат, поглощенные своими думами. Наконец Хэнь нарушает молчание:

— Но откуда они прилетали? Где родина неведомых космонавтов?

— Узнаем! Теперь узнаем! — весело отзывается Батанов. — Достаточно только расшифровать надписи и разобраться в схемах. Во всяком случае, уже ясно: Деймос они построили как своеобразную базу для изучения нашей солнечной системы. Теперь…

— Теперь меня особенно интересует Деймос. Что там внутри?

Хэнь подходит к одной из дверей и пытается ее открыть. Она не поддается. Хэнь снимает с плеча портативный электрорезак.

— Что вы собираетесь делать? — настораживается Батанов.

— Попробовать разобраться в источнике магнитного поля… И потом там могут быть какие-то документы, карты, книги…

Батанов задумывается.

— Это трудная задача, профессор, — произносит он наконец. — Мы ничего не знаем о внутреннем устройстве Деймоса. Перед нами открываются только те двери, которые создатели Деймоса пожелали открыть. А что будет, если полезем внутрь этой сложнейшей планеты-автомата?

— Но рискнуть стоит! — настойчиво говорит Хэнь. — Ведь рискнули «они», — профессор кивает в сторону потухшего экрана, — шестьдесят лет назад! Разве можем мы вернуться на Землю, не узнав, как устроено это изумительное сооружение?

Он подносит к двери лезвие резака, включает напряжение…

Из-под раскаленного лезвия падают тяжелые капли расплавленной пластмассы и металла…

Напряженные лица астронавтов…

Батанов толкает дверь, потом еще раз, посильнее…

Ее створки распахиваются… За дверью темно, но тут же автоматически включаются сильные лампы, спрятанные где-то под потолком…

И вместе с нашими героями мы видим громадный зал, похожий на машинный зал большой электростанции или современного завода-автомата. Мы видим его сверху, с небольшой металлической площадки. От нее вниз спускается странная лестница без ступенек, но с перилами — вроде «горок», какие устраивают в детских парках. Ступеньки не нужны в этом мире без тяжести.

Переглянувшись с Батановым, профессор начинает осторожно, но решительно опускаться в зал.

Опять падают раскаленные капли из-под лезвия резака.

Батанов и Хэнь осторожно пробираются среди каких-то исполинских масляных выключателей и трансформаторов. Невесомость то и дело заставляет их путаться в паутине проводов.

На стенде при этом начинают тревожно мигать сигнальные лампочки.

— Осторожно! — говорит Хэнь, хватая Батанова за плечо.

Другой зал с громадными непонятными аппаратами и приборами.

Батанов тщательно составляет его план в блокноте, где схематически изображен весь их путь с Хэнем в загадочных недрах Деймоса.

Оставив Батанова одного, Хэнь проходит в соседнюю комнату.

Батанов по-прежнему занят пометками в блокноте.

И вдруг… все скрывает из глаз слепящая вспышка и наступившая вслед за ней полная, непроницаемая тьма…

— Хэнь! Хэнь! — кричит в темноте Батанов.

Тишина.

Дрожащий, прыгающий из стороны в сторону яркий луч прожектора в руках Батанова прорезает тьму. Батанов бежит в ту сторону, куда ушел Хэнь. Луч света вырывает из темноты исковерканные взрывом остатки машин, скрюченные стальные балки, оборванные провода…

А на стене — навеки отпечатавшуюся тень Хэня, протянувшего руку к Неведомому…

Кабина ракеты.

У пульта сидит Батанов. Его лицо осунулось, постарело. Невидящим взглядом он смотрит на лежащую перед ним фотографию: на ней Хэнь и две девочки в пестрых саронгах.

Сзади уронил голову на стол Сташевский. Его плечи вздрагивают.

— Возьмите себя в руки, Владик, — не оборачиваясь, говорит командир. — Надо немедленно передать сообщение на Землю.

— Хорошо, — безучастно отзывается инженер.

Батанов поворачивается, пристально смотрит на товарища.

— Чтобы пробить магнитный пояс, — медленно произносит он, — нам придется израсходовать всю энергию двигателей…

Сташевский подымает голову.

— Но… Но тогда….

— Тогда, — неумолимо заканчивает Батанов, — мы останемся здесь…

— На Деймосе?

— Да.

— Почему?! Ведь мы вернемся и сами все расскажем… Пусть на Земле узнают на несколько месяцев позже…

Батанов подымается. Мягко кладет руку на плечо товарища.

— Отправляясь в этот полет, каждый из нас хорошо понимал, что его ожидает. Все может быть на обратном пути: столкновение с метеоритом, отклонение от правильного курса из-за неполадки приборов, неудачная посадка…

— Как это случилось с их кораблем в сибирской тайге, — тихо добавляет Сташевский.

— Да. Рисковать мы не имеем права, — твердо произносит Батанов, глядя на фотографию Хэня. — Мы обязаны сообщить на Землю о нашем открытии. Даже… даже ценой космического плена. Давайте решать.