Детские игры - Уоррен Мерфи

— Да, сэр, понятно. Вы приметесь за меня вдвоем. Понятно, сэр.

— Хорошо.

Элвина снова подняли на руки и положили обратно на койку. Он почувствовал, как ему надавили за ухом, — и тут же погрузился в сон. Утром он взглянул на брусья решетки, и ему показалось, что к ним никто не прикасался. Значит, это был всего лишь дурной сон? Но потом он пригляделся к брусьям и по зазубринам на краях понял, что их все же выломили, а потом поставили на место.

У Элвина мигом пропал аппетит.

Римо молча шагал прочь от исправительного заведения плечом к плечу с Чиуном, задумчиво пиная носком ботинка пустую банку.

— Кое-чего я все-таки не понимаю, папочка.

— Кое-чего? Если бы ты попросил меня догадаться, о чем речь, то я ответил бы: «Всего». Что же показалось тебе таким необычным?

— Сегодня днем я не мог ударить ребенка, даже когда он целился в меня из револьвера. У меня не поднималась рука. Ты утверждал, что это нормально, и нес какую-то ересь насчет того, что на детей надо воздействовать только любовью.

— Да. И что же?

— А вечером ты сам излупил Элвина в камере за милую душу. Почему ты можешь сделать то, чего не могу сделать я?

— Тебе действительно невдомек, почему Мастеру под силу то, что неподвластно тебе? О, как же честолюбивы твои притязания!

— Оставь свои лекции, Чиун. Почему?

— Для того, чтобы ударить ребенка, взрослый должен быть уверен, что он действительно взрослый.

— Ты хочешь сказать, что я ребенок? Я? В моем возрасте?

— С точки зрения Синанджу, ты еще молод.

— Я — ребенок?.. — не унимался Римо. — Я? Ты это хочешь сказать?

— Я уже сказал все, что хотел сказать. И не стану продолжать объяснения без конца, иначе это превратится в брюзжание. А я не брюзга.

Глава 9

Из коридора донеслось чье-то посвистывание. Полное отсутствие слуха у свистящего вкупе с эффектом Допплера сделали мелодию неузнаваемой.

Свистун остановился. Теперь он находился непосредственно за дверью, поэтому появилась возможность догадаться, что в фальшивом исполнении звучала мелодия песни «Я — Женщина».

Звякнул ключ в замке, дверь открылась, и Сашур Кауфперсон вошла в свою квартиру.

Свист прервался примерно в тот момент, когда хозяйка квартиры воздела руки к небесам, увидев посередине своей гостиной Римо и Чиуна. Она помедлила и не стала закрывать за собой дверь.

— Вы? Что вам нужно?

— Просто поговорить. Закрой дверь, — сказал Римо.

Сашур взглянула на него. Римо кивнул, и она закрыла дверь.

— Начнем с Элвина Девара, — сказал Римо. — Зачем ты заставила его убить Уорена Пелла?

— Кто тебе это наговорил?

— Элвин Девар. Я ответил на твой вопрос. Теперь пришла твоя очередь отвечать. Зачем ты велела мальчишке убить Пелла?

Сашур взглянула на часы, потом вошла в гостиную и опустилась на бархатный диван с хромированными подлокотниками.

— Видимо, мне придется все рассказать.

— Я бы рекомендовал поступить именно так, — молвил Римо.

Чиун не обращал внимания на их разговор. Он увлеченно изучал стены, сплошь увешанные картинами, представлявшими собой, по его разумению, напрасную трату холста и красок. Обнаружив на противоположной стене коллекцию золотых монет в рамке, он направился к ней.

— Прямо не знаю... — начала Сашур. — У Пелла возникли неприятности. Он оказывал на детей неблагоприятное влияние. Их поведение становилось, так сказать, антисоциальным.

— Продолжай, — подбодрил ее Римо.

— В общем, я донесла на Пелла школьной администрации, а он принялся меня запугивать, и тогда я...

— Брось, — отмахнулся Римо. — Эта версия не пройдет. Я знаю, что вы с Пеллом были замешаны в операции с детьми-убийцами. Знаю, что дело пахло огромными деньжищами. Так что не вешай мне на уши лапшу насчет школьной администрации. Выкладывай правду!

— Ладно, — вздохнула Сашур. — Мы с Пеллом были любовниками. Поэтому я и развелась с мужем. Пелл вовлек меня в эту историю с детьми. Потом, когда мужа убили, я побежала к Пеллу, и он сказал, что дело плохо, но ему, дескать, не о чем беспокоиться: он сдаст меня полиции как убийцу мужа! У кого мог быть более серьезный мотив для убийства? Завещание-то было составлено на меня! Мне грозила перспектива кончить жизнь на электрическом стуле.

— Абсурд, — бросил Римо.

— Вовсе не абсурд, если знать, что за человек был мой муженек и с какими гангстерами он имел дело там, в Детройте. Я запаниковала и велела Элвину пристрелить Пелла.

— Кто руководил вашими операциями?

— Разумеется, Пелл.

— Каким образом он узнавал, где скрывается жертва?

Сашур пожала плечами.

— Не знаю. Он сам всем этим занимался. Он давал мне имена, а я сообщала их детям... Слушай, — встрепенулась она, — все это в прошлом. Пелл мертв. Возможно, я поступила плохо, но одно доброе дело я все-таки сделала, расправившись с ним. Оставь меня в покое! Ты ничего не добьешься, выдав меня властям.

Римо покачал головой, заметив, как Сашур снова взглянула на часы с таким широченным кожаным ремешком, который естественнее смотрелся бы на ручище у портового грузчика.

— Ты ничего не приобретешь, выдав меня полиции, — проговорила Сашур. — Зато я готова тебе щедро заплатить. Ты получишь столько, сколько пожелаешь.

Чиун отвернулся от стены и улыбнулся Римо.

— Как это характерно для западного мышления — считать, что за деньги можно купить все и вся!

— Бери мои картины, — не унималась Сашур. Она подняла глаза на Чиуна. — Мою коллекцию золотых монет!

Римо покачал головой.

— Минуточку, сынок, — вмешался Чиун. — Над этим предложением стоит подумать. Золотые монеты были бы неплохим пожертвованием Дому Синанджу.

— Нет, — сказал Римо Чиуну, — сделка не состоится.

— А монеты хороши! — настаивал Чиун. — Правда, они под стеклом, и я не могу рассмотреть их как следует, но они дорого стоят, если, конечно, подлинные.

— Никаких сделок, — стоял на своем Римо.

— Но подумай, мы же ничего не выиграем, отправив эту очаровательную леди за решетку. Разве это поможет спасти вашу конституцию?

Сашур в очередной раз посмотрела на часы.

— Мне надо переговорить со Смитти, — сказал Римо. — А ты, — повернулся он к Сашур, — изволь представить поименный список детей, попавших в сети к Пеллу.

— Сейчас принесу. Сейчас! — Сашур встала. — Список есть, он в спальне.

— Погоди! — Римо поднялся, подошел к двери в спальню и заглянул внутрь. Там было полно дверей, но все это были двери стенных шкафов. За окнами зияла пустота. От тротуара их отделяло тринадцать этажей.

— Хорошо, неси список сюда.

Проводив ее в спальню, Римо вернулся в гостиную, где Чиун ощупывал рамку вокруг монет.

— По-моему, рамка сделана из натурального листового золота, — сообщил Чиун.

— Послушай, Чиун, мы не можем позволить себе отпустить на все четыре стороны любого, кто предлагает взятку Дому Синанджу.

Чиун отпрянул от рамки, как будто его ударило током.

— Взятка? Ты называешь пожертвование взяткой? — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — И это говорит мой сын! Приемный, разумеется... Взятка!

— Взятка! — повторил Римо. — И довольно об этом. Получив список, мы поговорим со Смитти, а потом решим, как поступить. Возможно, ему захочется заняться этим самому. — Он оглянулся на дверь спальни. — Что-то она долго не несет список.

Он шагнул к двери, и в этот самый момент из нее выпорхнула Сашур.

— Вот! — Она протянула Римо листок с дюжиной имен, при этом в очередной раз взглянув на свои золотые часики.

— Здесь все? — спросил Римо.

— Все, о ком мне известно.

— Как они перемещались по стране? Твой муж был застрелен в Северной Каролине.

— Уорнер Пелл называл это классными выездами. Поощрение для лучших учеников. Он сам возил детей.

— Они отсутствовали, наверное, по нескольку дней. Родители не жаловались?

— А чего им жаловаться? Во-первых, это не самые уважаемые граждане. Во-вторых, они знали, чем занимаются их чада, и получали за это неплохие денежки.

— Сколько?

— Об этом Уорнер помалкивал.

— Примерно.

— Думаю, за каждое задание ребенок получал по пятьдесят тысяч.

— Мафия платит всего пять, — сказал Римо.

— Да, но Уорнер подвизался в системе образования и мыслил масштабно.

— Нет, ты только послушай, папочка! Пятьдесят тысяч сопляку! А мы тут...

Чиун не пожелал отвлечься от коллекции монет.

— Деньги — это бумага, — молвил он, не оборачиваясь. — Это не богатство, а только обещание его. Золото — это другое дело.

— Не обращай на него внимания, — сказал Римо Сашур. — Это он дуется.

— Ты собираешься сдать меня полиции?

— Пока нет. Подойди-ка сюда, я тебе кое-что покажу.

Он направился к спальне. Шагнув к нему, Сашур с улыбкой произнесла:

— Я тоже хочу тебе кое-что показать.

Однако Римо ее опередил. То, что он собирался ей показать, оказалось внутренностью стенного шкафа, в котором он запер ее на замок.