Метафизика профессора Цикенбаума - Игорь Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Метафизика интимной близости Шульца
С девой Шульц увидел дубИ взобрался на верхушку,И касаясь нежных губ,Целый час любил подружку…
А она потом рыдала,Что со мной наделал Шульц,Живот полон идеала,Видит Бог, я разрожусь…
Шульц шептал ей виновато, —Девонька, я не со зла,Это все цветенье садаРаззадорило тела…
А потом я был не в силах,Слыша, как поют дрозды,Вдруг расстаться с норкой милойПри сиянии звезды…
Раз не смог, давай, женись! —Ножкой топнула подружка,А не то сгублю я жизнь,Тот же час пойду топиться!…
Прекрати, мой милый друг! —Закричал Шульц в раздраженье, —Буду я тебе супруг,Лишь дари мне наслажденье!
Наслажденье – это блажь! —Прошептала грустно дева, —Лучше строй для нас шалаш,Я не буду спать под небом!…
Шульц шалаш соорудилЗа одно всего мгновенье,Обратившись в шепот крыл,Дева дарит ощущенья…
Проникая в глубь ее,Шульц от счастия рыдает,В мгле молчит Небытие,Только тени кружат стаей…
А вокруг растут кресты,Накрывают прах гробницы,Люди в лоне у мечтыРастеряли свои лица…
Шульц дрожит в объятьях плоти,Он не верит ничему,Он как дух уже бесплотен,Только дева тащит в тьму…
И сжимая своим лономШульца дух в глухой ночи,Шепчет разумом влюбленным:Смысла в жизни не ищи!…
Все мы быстро умираем,Забывая жизнь как сон,Лишь друг в друге точно в раеМы находим нежный дом…
Шульц кричит уже в экстазе,В лоне ощутив себяИ как будто Бога дразнит,Деву сладостно любя…
Но молчит во мгле Всевышний,Удивляясь, – что наш прахПолон сладости излишнейУ Земли в ее лесах…
Беседа Шульца с Цикенбаумом о девах
– Подготовленность дев для выполненья функций, —
Шульц разбогатев, не спал ночами и сам с собою в одиночестве шептал…
– Поступательно сближаясь с каждой девой, приближаясь чудно к стадии оргазма, теоретически я всех осеменю! У каждой будет дом, бассейн, машина, служанка, повар… То есть повариха! Прекрасный летний сад и садовод… То есть просто баба – садоводка!
Цикенбаум к Шульцу ночью постучал, – Шульц, не хочешь со мной выпить водку?!
– Конечно, буду! – засмеялся Шульц, – И ты мне поможешь разобраться в нормах секса!
– Ты что, свиней решил как будто разводить?! – осведомился с любопытством Цикенбаум…
– Нет, не свиней! – обиделся вмиг Шульц, – А самых ярких характерных дев!
– Из сферы самых доблестных услуг?!
– Да, нет же, чистых, юных и прекрасных, нежнейших, девственных и самых милых дев!
– Да где ж ты видел их?! Таких уж разобрали!
– Надеюсь, Цикенбаум, что не всех!
– Те, что остались, те, конечно, все со мною!
– Профессор, вы не лопнете от счастья?!
– С тобою?! Никогда! Мой дорогой! Однако бы, пора нам выпить водку! – бутылку водки вскрыв, из горлышка сосет, и тотчас Шульцу выпить подает…
– Значит, дев решил собрать ты для содома?!
– О, да! Для сада и для дома!
– В саду и в доме будешь наслаждаться?!
– И наслаждаться, и осеменять!
– Так сколько ж хочешь ты, содомный мой, собрать?!
– Штук десять, может, двадцать, я не знаю! Ты ведь профессор – спец, так пособи!
– В любви всегда была значительной наука! – Цикенбаум снова булькнул водкой…
– Так сколько штук собрать мне, дев для счастья, чтобы добиться с ними нежного согласья?! – в нетерпенье возвышает голос Шульц…
– Разрешая столь серьезнейший вопрос, – шутливо сдвинул брови Цикенбаум, – Штук сорок бы, зараз к себе привез! И к черту бы послал ненужный разум!
– Но как же так, – не согласился Шульц, – Как раз бы с девами я сообща подумал, где нам прилечь, а где пощупать пульс!
– Не знал, что у тебя отличный юмор!
– Профессор! Цикенбаум! Сукин сын! – Шульц закричал и топнул раза два ногою, – Я дев хочу иметь как властелин! И не шучу с такою нежностью святою!
– Да ты никак, Любовь обожествил?!
– Ну, не совсем, но вес ее удельный чуть приподнял из всех последних сил! Теперь проблема – с кем залечь в постели?!
– Поверь, что это не проблема, при твоих значительных деньгах любая дева прибежит к тебе мгновенно! И каждой будешь наслаждаться в тайных снах!
– К чему мне сны, мне ближе всех реальность, люблю я видеть то, куда вхожу, пусть может с виду это и банальность, но не привык я доверяться миражу! Хочу я в центре быть и возрастать в объеме, чтоб из меня текли потоки масс и дети с девой голосили в каждом доме, символизируя собой весь мой экстаз!
– Да, ты, никак, вождь сексуальных революций?! Решил природу переделать на свой лад?!
– Да, да! Я изменю всю суть конструкций, создав из сладких дев безумный агрегат! Я новый секс создам, а с ним и производство! Я изменю интимных связей элемент!
– Да, ты, никак, опять про свиноводство, расписываешь мне эксперимент?!
– Да, да, эксперимент с девичьим сердцем! Я страсть поставлю на поток, от эффективности любви не отвертеться! Я натворю такое, что не делал Бог!
– Да, ты никак уже Создатель?!
– Да, я – создатель сферы основной, стыдливых лон я первооткрыватель, концептуально связанный с весной!
– О, бедный Шульц, о, как же ты напился! Не знаешь уже сам, о чем твердишь!
– А разве в чувствах есть хоть капля смысла?!
– Смысл есть во всем, о, бедный мой малыш!
– Однако, Цикенбаум, ты пьян больше! И сам соображаешь как ребенок!
– Зато ты, Шульц, болтаешь еще дольше! И несуразицу несешь как из пеленок!
– Что делать нам, несчастным алкашам, одним и позабытым среди ночи?!
– Надо дев позвать, чтоб стали утешать! А еще лучше, чтобы рвали нас на клочья!
– Ты, Цикенбаум, за интимный вандализм?!
– Но на основе самых нежных ощущений!
– А я за вожделенный деспотизм с прекрасным качеством глубоких наслаждений! Представь себе тьму самых страстных дев! Все невесомы и вращаются все в трансе! Ты прилипаешь к каждой, обалдев, стихи читаешь и поешь романсы о той же сладостно сближающей любви!
– А по мне бы, Шульц, в воздушном танце проникновения в их тайный мир ловить!
– А что я делаю, когда пою романсы, взаимодействуя с их чувственным нутром?! Я тоже увеличиваю шансы – заловить свою красавицу потом!
– Однако, Шульц, пора уже бай-бай, видишь, солнце тычется в окошко?!
– Как хорошо о девах покумекать хоть немножко!
– Но еще лучше, Шульц, почуять с ними рай!
– Но это надо все обдумать, подготовить!
– Пожалуй, Шульц, я спать уже пойду, а ты уж разбирайся сам с любовью, поштучно дев собрав, как хрюшек во хлеву!
– Ну, что ж, адью, мой Цикенбаум, твои шутки, – все ж не лишили меня сладенькой минутки!
Стыд Цикенбаума
Сердце бьется, счастье близко,Дева вся уже дрожит,Цикенбаум ей истискан,Ощущает в речке стыд…
Стыдно голым в ее лонеНаслажденье получать,Каждый смертный в этом тонет,На всем близости печать…
Два холма вдруг из тумана,Нежных две ее груди,Округляют суть обмана,В круге вся Земля плодит…
И объятый глубиною,Девой жаркою обвит,Цикенбаум под волноюРастерял свой детский стыд…
Дева в страсти
Отчего мы все теряем разум,Под ногами не чувствуем твердь?!Цикенбаум моргнув деве глазом,За мгновенье ее смог раздеть…
Ой, профессор, что это такое?!Мне так стыдно, ведь это же грех!Грех одной потеряться в покое,Избегая сладость утех!
Как же быть нам потом? – Я не знаю,Если хочешь, сбегаем в ЗАГС!Я б не против, но муж заругает,У него здоровенный кулак!
Вон, соседку сосед наш ударил,Так снесли ее враз на погост,Вот и мой, как напьется, в угареВоспитаньем займется всерьез!
Будет бить по лицу кулаками,Мол, умней дорогая жена!Сколько дев таких бедных с мужьями?!Да, неужто, их целая тьма?!
Цикенбаум сливается с девойИ что-то жаркое нашептывает ей,А через час она уже запела,И домой устремилась смелей…
Дома муж по привычке ударил,Водку выпил и тут же уснул,Но дева в страсти, ее дом горит в пожаре,Она с профессором летит в ночной разгул…
Цикенбаум шел вдоль речки
Цикенбаум шел вдоль речки,С девой юною шутя,Дева блеяла овечкойИ смеялась как дитя…
Они пили, стоя, водку,Залезали вверх на дубИ качались точно в лодке,Сев вдвоем на тонкий сук…
Полетела вниз одеждаИ слиянья дикий крикНад Окою взвился нежно,А потом совсем затих…
Цикенбаум, дева с дубаПриземлились вечерком,Ну, а после ночь голубаС ним носилась среди волн…
Я, Амулетов, Цикенбаум
