Измену не прощают - Инна Инфинити

грудь. — Как же я тебя ненавижу! — не выдерживаю и срываюсь на плач. Горький и унизительный в присутствии этого предателя. — Как ты мог!? Как ты мог мне изменить!? Ты же говорил, что любишь меня, ты же меня замуж звал!

У меня начинается истерика, в которой я колочу Стаса и рыдаю, а он крепко держит меня в руках и даже не шевелится. Из меня потоком льётся вся боль от измены, которая копилась пять лет и не выходила наружу. Эта боль разъедала меня изнутри, отравляла, не давала жить. А сейчас она прорвалась наружу и сносит все на своем пути.

— Ненавижу тебя! Ты все разрушил, ты все уничтожил! Ты предал меня, ты предал нас! Я же любила тебя! Я так сильно тебя любила! Как ты мог так со мной поступить? Я же в тот день узнала, что беременна. Я хотела сказать тебе. А ты был с другой. Как ты мог? Я родила от тебя дочь…

Слова, которые гложут меня столько лет, наконец, вырываются с громким истеричным плачем. Обессилев, я обмякаю в руках Стаса и продолжаю тихо завывать.

А вот он, наоборот, каменеет и перестаёт дышать…

Глава 16. Дочь

Стас

Пока Полина сотрясается рыданиями в мою грудь, ее слова постепенно доходят до меня. Проникают в уши, словно сквозь вату, медленно ползут до мозга и врезаются в него.

— Что ты сказала? — напряжённо спрашиваю, отказываясь понимать ее сбивчивый рассказ.

— У нас есть дочь, — тихо скулит, цепляясь пальцами за мои плечи.

Всего четыре слова звучат, как выстрел.

У

Нас

Есть

Дочь

— Я родила от тебя девочку, — продолжает, все еще плача.

Новое признание Полины разом вышибает воздух из легких. Голова, кажется, разучилась соображать.

«Я родила от тебя девочку», пульсируют в висках вполне себе четкие и понятные слова Полины, однако их смысл все равно ускользает от меня.

— Я не понимаю, о чем ты, — растерянно произношу.

Полина отстраняется от меня. Пытается вытереть с лица слезы, но только еще больше размазывает макияж.

— Тогда пять лет назад я от тебя забеременела. Узнала об этом в тот день, когда ты мне изменил. В Париже я родила девочку. У нас есть дочь, Стас. Ее зовут Вероника, ей четыре года, и она так похожа на тебя.

Я стою, словно парализованный, не могу пошевелиться. От шока сковало горло. Все, что говорит Полина, прилетает как кирпичом по башке.

У меня есть ребенок? Дочь? Полина от меня родила?

Но как…?

Проходят бесконечно долгие секунды или даже минуты, пока я в полной мере не осознаю сказанное Полиной. Ее признание вбивается в грудь острым клинком. Боль от удара расползается по всему телу, ломает, убивает.

— Почему ты не сказала? — спрашиваю и чувствую, как дерёт глотку, словно кошки расцарапали.

Отшатываюсь назад. Еле на ногах стою, поэтому опускаюсь рукой на противоположную стену. Не выпил за столом ни капли, а земля под ногами плывет, словно я пьяный.

— Потому что ты не заслужил ее! — бросает с обвинением. — Ты не заслужил иметь такую прекрасную дочь! Ты нас предал! Не только меня, но и Веронику! Все могло бы быть по-другому! У нас могла бы быть семья, если бы не твоя измена!

Полина отворачивается и заходится новым истеричным плачем. Почему-то у меня не возникает желания утешать ее, хотя я до сих пор люблю эту девушку и все готов отдать ради ее прощения.

Наоборот, в венах закипает злость.

— Как ты посмела скрыть от меня моего ребенка? — цежу сквозь зубы.

— Ты ее не заслужил! — выкрикивает.

— Это не тебе решать!

— Мне! — резко разворачивается. — Я не хочу тебя в нашей жизни! Ты нам не нужен!

В один шаг преодолеваю расстояние до Полины и хватаю ее за плечи. Рывком притягиваю к себе.

— Ты не имела никакого права скрывать от меня моего ребенка.

Боже мой, у меня уже четыре года есть дочь! Я жил, ходил, работал и даже не подозревал об этом! Каждый день занимался непонятно чем, когда где-то там в тысячах километров от меня росла моя дочка!

Возмущение, гнев, ярость затуманивают сознание. Свирепо выдыхаю воздух. Изо всех сил стараюсь держать себя в руках, чтобы еще больше не испортить отношения с Полиной. Смотрю в лицо самой любимой женщины на свете и ни капли романтических чувств не испытываю. Хотя еще десять минут назад был готов ковром стелиться под ее ногами.

— От тебя в этом ребёнке всего лишь один сперматозоид! — шипит как змея.

— Один сперматозоид — это ровно половина ребенка. Я такой же родитель, как и ты, Полина. И у меня такие же права, как у тебя.

Как она посмела так поступить? Как она посмела скрыть от меня ребенка? Сильнее надавливаю на ее плечи, простреливая взглядом.

— Нет у тебя никаких прав!

— Это не тебе решать.

— Мне!

— Думаю, суд сочтёт иначе.

Осекается. А я готов даже на такой крайний шаг. Четыре года мой ребенок жил без меня, больше он не проживет без меня ни дня.

— Я хочу увидеть свою дочь, — требую.

— Она уже спит.

— Ничего страшного.

Полина молчит, по глазам вижу, что не хочет подпускать меня к ребенку. Сбрасывает с себя мои руки, отворачивается, отходит в сторону. Еще пару раз всхлипывает. Терпеливо жду, стараясь заглушить ярость и сохранить рациональность.

— Мой ребенок не будет расти без меня, — грозно предупреждаю. — Ты можешь, сколько угодно меня ненавидеть, но я буду общаться со своей дочерью. И ты не посмеешь помешать.

Жду от Полины возражений, скандала, новой истерики. Но она лишь тихо скулит себе в ладони. Смотрю на ее подрагивающие от слез плечи, и злость сменяется любовью и нежностью. Руки судорогой сводит — так сильно хочу подойти к Полине и обнять, вдохнуть ее, почувствовать, вернуться на пять лет назад в наши счастливые дни.

И подхожу. Останавливаюсь за ее спиной и обвиваю руками. Не успеваю насладиться близостью Полины, как она агрессивно вырывается из моих объятий.

— Не смей прикасаться ко мне! Слышишь? Никогда не смей ко мне прикасаться! Ты мне противен!

В груди разрастается ноющая боль. Я не знаю, как мне разбить бетонную стену ее ненависти. Полина видела факт измены, а больше ничего знать не хочет. Предыстория