Власть и Крах - Дж. Д. Эванс

навредить, только то, что она не осознает, какое влияние это оказывает на людей, не зная, кто будет править после её отца, как неопределенность может вызвать раздоры и привести к росту разногласий.

Он сделал ещё глоток кофе и поставил чашку обратно на стол.

Макрам пригубил из своей чашки и опустил обе ноги на пол, ставя чашку на блюдце. Избалованная дочь в качестве союзника усложняла ситуацию, в которой и без того было трудно ориентироваться.

— Возможно, нам следует выдать её замуж за Мирзу и покончить с переговорами и неопределенностью правления одним махом, — в шутку предположил Макрам.

Великий Визирь усмехнулся и покачал головой.

— Пока я не узнаю, друг Саркум или враг, я бы ни обрёк Мирзу на такую участь.

Он продолжал улыбаться, но Макраму показалось, что в его улыбке было больше расчёта, чем юмора. Макрам не счёл эту девушку такой уж невыносимой, как предполагал Великий Визирь, но ведь он провёл с ней всего несколько минут.

— Не знаете ли вы, когда я мог бы обратиться к Совету и Султану при более подходящих обстоятельствах? Я не могу оставаться вдали от Аль-Нимаса бесконечно долго.

На самом деле ему нужно было вернуться как можно скорее с условиями переговоров. В противном случае риск, на который он пошёл, бросив вызов Кинусу и отправившись в Тхамар, оставит его брата в не лучшем расположении духа, чем он уже был. Этот союз должен был заставить замолчать тех, кто утверждал, что его брат непригоден для правления. Тех, кто питал идею о том, что Макрам должен занять трон. Какими бы дураками они ни были, они бы успокоились, узнав, что у них есть сила Тхамара, чтобы помочь предотвратить нападение Республики.

— Я прослежу, чтобы это произошло в пределах малого оборота, — сказал Великий Визирь. — Теперь я должен откланяться. Я хотел быть уверен, что о вас позаботились. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, сообщите мне о своих потребностях.

— Конечно, — Макрам встал. — Спасибо.

Он коротко поклонился, затем пошёл с Великим Визирем к двери, стараясь не показывать своего облегчения, спеша или подталкивая его в коридор с излишним энтузиазмом.

У него болела голова, порез на руке горел и пульсировал, а сон неумолимо тянулся к нему. Закрывая за Великим Визирем дверь, он едва не захлопнул её окончательно, но сумел сдержаться.

Он взял свою маленькую чашечку кофе и вышел в сад, решив вдохнуть бодрящий зимний воздух. Зима здесь властвовала не так сильно, как в горах и на высокогорных равнинах Саркума, но, тем не менее, он чувствовал её в воздухе, и холод прояснил его голову.

Сад был узким, расположенным между двумя длинными секциями комнат. Макрам подозревал, что это были жилые помещения для дворца, и узнал источник вдохновения для дизайна своего собственного дома в Аль-Нимасе. Западная половина дворца стояла между ним и видом на море, которым он не успел насладиться во время их поездки по городу. Он почти боялся, что толпа на улице стащит их с лошадей. Заслуга была в том, что стражники выстроились вдоль главной дороги, ведущей к дворцу. Им удалось поддерживать порядок без издевательств, к которым Кинус допускал предрасположенность своей собственной гвардии. Макрам подозревал, что оплот командира, с которым он ненадолго столкнулся по прибытии, был причиной их дисциплины.

Дыхание Макрама затуманилось перед ним, когда он сделал ещё один глоток горького чёрного кофе. Он не любил ждать. Это была одна из причин, по которой быть солдатом подходило ему больше, чем быть принцем, всегда было чем заняться. Сражения на мечах, охота на бандитов и мародерских групп Одоканских всадников были обычным делом, в котором можно было решать, когда и где действовать. Во дворце сражения велись с помощью пера и бумаги, с помощью шепчущихся уловок, с бесконечной пыткой ожидания того, что кто-то сделает шаг, который разоблачит их. Он не был создан для таких вещей.

Тарек протопал через гостиную и присоединился к нему в саду. Он театрально вздрогнул. Макрам улыбнулся. Он не был невосприимчив к холоду, просто ему было в нём удобнее. Дом Тарека ассоциировался у него с жарой и летом. Зима и её холод заставляли его сердиться.

— Что ты об этом думаешь?

— Махир — напыщенный осёл, — сказал Тарек. — Не понимаю, какая гордость может быть в признании того, что ты полжизни подтирал задницу другому мужчине.

Макрам рассмеялся, стараясь при этом не выплюнуть последний глоток кофе.

— Это он так сказал?

— Немногословен, — признал Тарек. — А Великий Визирь?

— Хромает, — Макрам прищурился на послеполуденное солнце. — Интересно, это боевая рана? У него есть шрам.

Макрам провёл линию по щеке, имитируя шрам на лице пожилого мужчины.

— У Тхамара не было никаких значительных сражений в недавней истории, насколько я могу вспомнить, — Тарек пожал плечами. — Я так понимаю, это означает, что ты не выяснил ничего полезного во время встречи.

— Ты прав. Я знаю только, что Принцесса-султан не любит своего Великого Визиря, и он в ответ довольно низкого мнения о ней. Я также не могу не заметить, где мы находимся.

Макрам скинул кофейную гущу, оставшуюся на дне его чашки, на землю. Тарек окинул быстрым взглядом сад, раскинувшийся вокруг них, и вопросительно приподнял бровь.

— Это жилые помещения дворца, — Макрам протянул Тареку чашку. — Не гостевое крыло. Я уверен, что во дворце такого размера у них есть гостевое крыло.

— Какие мысли на этот счёт?

— Ну, зачем принцессе помещать делегатов вражеского государства так близко к Султану, вместо того чтобы отправить их в дальнее крыло дворца?

Макрам покрутил шеей из стороны в сторону, пытаясь хоть немного ослабить напряжение в ней.

— Чтобы следить за ними, на случай если они опасны?

— Вот ещё. Сил их охраны, явно, достаточно, чтобы справиться с двумя мужчинами. Нет, думаю, нас прикрывают, — сказал Макрам.

— От чего?

Макрам посмотрел в ту сторону, куда ушёл Великий Визирь, и прищурился, размышляя.

— Влияния.

ГЛАВА 7

На следующий день после катастрофы с церемонией выбора и прибытия делегатов Саркума Ихсан подошёл к Наиме, когда она выходила из