Генезис - Кирилл Клеванский

Дирг выругался одними губами, а графиня Норман покраснела.

— Да ты, ты!.. — начал надуваться Герман. — Да ты оскорбляешь не только меня, но и всю армию!

— Не всю, только конкретных ее представителей, — улыбнулся я и поднял бокал. — И за это я выпью.

Под пристальными взглядами я пригубил шампанское и вернул бокал на поднос.

— Не пошло, — вновь развел я руками.

Герман от двойного оскорбления закипел, как гейзер, и скоро прогремел взрыв.

— Ах ты, тыловая крыса! Завтра… нет, сегодня я буду ждать тебя в северном парке!

Ну вот, перешли на личности. Да и что за обзывательство такое убогое? У него же борода до пряжки, пора что-то новенькое придумать.

— Не получится, мой друг, — ядовито скривил губы Элиот. — Если ты не хочешь прослыть подлецом, лучше не вызывай этого молодого человека.

— Почему это?!

— Разве тебе неизвестно, что простолюдин не имеет права обнажать меч против благородного? — делано удивился пацан.

— Что-о-о?! — взревел Герман. Очевидно, только сейчас до него дошло, что его оскорбил «отброс». — Да я тебя…

Герман, не найдя нужных слов, сжал кулак и замахнулся. Девушки ойкнули, а Дирг даже совершил движение в сторону гвардейца. Все же, если бы он меня ударил, вечер был бы испорчен для всех.

— Тим!

Интересно, это сегодня будет еще долго продолжаться? Что же они все орут-то?

Обернувшись, я не сразу узнал эту фигуру. Вроде обычный низкий, коренастый мужик косая сажень в плечах… только густая борода выдает в нем моего начальника. Сам управляющий, обрядившись в своеобразный гномий аналог фрака, пожаловал на данное мероприятие. С ним под ручку шла уже известная мне девушка, и сегодня ни один, даже самый близорукий человек, не смог бы спутать Лию с малолеткой. Ее глубокое декольте, изящная прическа и подчеркнуто стройная фигура притягивали взгляд.

— Господин Дарий, госпожа Лия, — поклонился я.

— Да брось ты, — отмахнулся управляющий и, буквально подлетев ко мне, сжал мое предплечье. — Не на работе же, какие могут быть расшаркивания между старыми друзьями?

Ну, раз начальство просит, деваться некуда, обойдемся без этикета. Но все же я позволил себе маленький жест: наклонившись, поцеловал руку Лии. Та хихикнула и спрятала ладошку за спиной.

— Не знал, что вы приедете, — искренне удивился я.

— Да мы бы приехали даже быстрее вашей компании, — улыбнулся гном. — Но кто-то сбил меня в коридоре, пришлось потратить время, чтобы привести себя в порядок.

— Прошу прощения, я спешил.

— Оно и видно, — рассмеялся босс и, заглянув мне за спину, сказал: — Вы бы, парниша, опустили руку. Не знаю, что здесь стряслось, но с этим молодым человеком лучше не шутить. Ведь если я не ошибаюсь, он только что выпил. Великие камни, как вспомню — так вздрогну! Тим, я же говорил, что тебе с алкоголем лучше не шутить.

Я уже в третий раз за вечер развел руками, в этот раз безо всякой подоплеки. Просто я действительно не помню, что произошло в той гостинице и куда подевались два десятка стражей.

— Он оскорбил меня, — уже спокойным голосом проговорил Герман. — Я в своем праве. Если этого смерда не осадить, потом десятки таких же возомнят о себе невесть что.

— Ох, как же вы неправы, — прозвучал еще один знакомый голос.

В нашем и так безмерно разросшемся кружке прибавилось. Обладателем текучего, как талый снег, голоса был высокий статный мужик, слегка седоватый. Его сопровождали строгая леди с забранными в пучок черными волосами и девушка-одуванчик лет пятнадцати.

— Герцог? — приподнял брови я, узнав клиента банка. Именно с ним не так давно довелось обмывать удачную сделку.

— Удивительная память, — улыбнулся знакомый и повернулся к своим дамам. — Позволь представить тебе мою жену Беллу и дочь Иду.

— Очень приятно, — ответил я и, поклонившись, приложился к обеим ручкам. Да сегодня просто аншлаг, а я попал между молотом и наковальней!

— А ты, смотрю, время не теряешь, — усмехнулся герцог, имя которого я забыл. — Заводишь новые полезные знакомства? Похвально, юноша, похвально.

Стоявшие позади друзья молчали. Они-то знали эту историю с герцогом, во всяком случае, они знали все, что знал я. А вот Герман, Элиот и Азалия смотрели на меня с легким удивлением.

— Но уважаемый Дарий прав — с выпивкой тебе лучше не шутить.

— Если честно, я практически ничего не помню! — посетовал я.

Босс с герцогом переглянулись, и я позволил себе улыбнуться.

— Потом расскажу, — пообещал гном и повернулся к открывшемуся входу в длинный коридор. — А сейчас нам следует пройти на свои места.

— Было бы неплохо, если бы все знали эти свои места, — пробурчал Герман, все же развернувшись в противоположную сторону.

Когда мы почти дошли до дверей, ко мне подошел герцог.

— Вы мой должник, Тим, — обронил он и удалился вместе со своей семьей.

Мы же всемером направились к лестнице, ведущей на второй этаж, где, как можно догадаться, были ложи, в одну из которых нас всех и пригласили. Поднявшись по ступеням, мы очутились в другом коридоре, а вскоре зашли в саму ложу. В целом я не заметил ничего особенного: тот же красный бархат, оркестровая яма, сцена, ложи и нижний зал. В той же Мариинке, например, намного красивее. Здесь все слишком просто. Будем надеяться, что сама опера не столь пресна.

И вновь мне пришлось подавать руку Лейле, дабы помочь ей сесть. Вскоре к нам в дверь постучались, и один из лакеев принес очки-амулеты, заменявшие театральные бинокли. В ложе снова заструился привычный для благородных диалог. Казалось, недавний конфликт был забыт, но я чувствовал негативную энергию, источаемую Германом. Вообще я стал много тоньше ощущать то, чего раньше не замечал. Мой первый наставник, Добряк, был прав, когда разделял два потока — энергию мира, используемую в повседневности, и энергию жизни, которую мы использовали для своих техник.

Каждый из этих потоков я ощущал по-разному. Мировая энергия для меня нечто эфемерное, неосязаемое. Как легкое дуновение ветерка в жаркий летний день, как первый лист, сорвавшийся осенью с еще зеленого дерева. Мировая энергия являлась чем-то, что пронизывало все, но при этом она старалась «обтечь» меня. Очевидно, это связанно с тем, что в некотором роде я не являюсь частью этого мира. Получается, мой резерв мизерен не потому, что я слаб, а потому, что мир не принимает меня, не доверяется мне.

С другой стороны — энергия жизни. Это ревущий поток, пробивающий себе путь через тающие льды. Размывая их, он усиливается с каждой секундой. Это яростное пламя, пылающее глубоко в груди: оно согревает, но стоит чуть ослабить заслонку, может и обжечь. И здесь я тоже дошел до сути. В столь позднем возрасте я смог стать Тенью-одиночкой, наемным убийцей, не из-за скрытых талантов, а лишь потому, что в одном теле томится жизненная энергия двух существ — моя и Ройса, изначального его обладателя. Мне понадобилось полгода сидения в библиотеке, чтобы докопаться до сути своих возможностей, вот только в магической практике это не помогает ни на йоту.