Великолепие шелка - Эллен Марш

В невинном девичьем лице было что-то веселое и беззаботное. Отраженное в нем душевное состояние Чины передалось неведомыми путями и Этану, который, к своему вящему негодованию, не смог удержаться от улыбки.

– Итак, возвращаю ваше сокровище в целости и сохранности, – сказал он, обращаясь к грозному стражнику, и машинально сложил на груди руки. – Вы и теперь будете настаивать на том, чтобы я отдал вам пистолет?

– Э... может, я несколько поторопился, – вынужден был признать Чонси, поскольку понял уже, что если бы этот нахальный господин действительно имел какие-то гнусные намерения по отношению к мисс Чине, то мог бы осуществить их, когда они были одни. – Надеюсь, вы не истолкуете мое поведение превратно?

Этан энергично кивнул головой.

– Конечно же, нет!

Капитан понимал, что старый конюший вел себя так лишь потому, что был привязан к своей молодой госпоже. И все же сказал про себя, что с него уже хватит общения с этой парочкой и что он не имеет более ни малейшего желания заниматься делами девчонки, доставившей ему столько хлопот и волнений. А посему, решил моряк, ему незачем теперь встречаться с лордом Фрэдди Линвиллом, и самое лучшее, что он мог бы сделать сейчас, это исчезнуть, да побыстрее, – во всяком случае, еще до того, как повстречается с этим опасным джентльменом.

Возможно, так бы он и поступил с полным сознанием выполненного долга и предоставил решать судьбу Чины Уоррик беспристрастным божественным силам, если бы Эли Чонси не опустился вдруг на колени, чтобы осмотреть пораненные ноги коня. Глядя на широкую спину конюшего, Этан увидел, как тот дюйм за дюймом исследовал своими ловкими пальцами взмыленные бока животного.

Немного найдется людей, которые, бросив взгляд на свое прошлое, могут похвастать, что в важные, критические моменты своей жизни сумели, проявив должную осмотрительность, принять наилучшее решение или сделать разумный выбор, полностью и навсегда изменивший их судьбу. Большинство же крепки только задним умом. К представителям последней группы относился и Этан Бладуил. Переводя в задумчивости взгляд с облаченной в кожаную одежду фигуры Чонси на юную Чину Уоррик, взиравшую на него с вопрошающим выражением лица, он ощутил вдруг глубочайшее сострадание к самому себе, признав откровенно тот факт, что сознательно и по собственной воле вступил на опасный и безрассудный путь. Вмешательство в дела девушки лишало его – пусть и временно, как убеждал себя капитан, – возможности и впредь наслаждаться в полной мере свободой и поступать согласно порывам своей души.

Встав быстро между Чиной и ее захромавшей лошадью, удрученно понурившей голову, он, решив уточнить кое-что, обратился к конюшему:

– Мисс Уоррик считает, что ее лошадь испугалась уток на озере. У меня также нет сомнения в том, что именно из-за них лошадь повела себя столь странным образом.

Чонси, который, все еще стоя на коленях, внимательно ощупывал поврежденную ногу Бастиана, повернул свою седую голову и некоторое время молча разглядывал непроницаемое лицо капитана. В выражении его собственного лица воплотилась целая гамма не поддававшихся точному определению чувств. Молчание конюшего длилось недолго – до тех пор, пока он, переведя взгляд на побелевшее, встревоженное лицо Чины, не поднялся на ноги.

– Я же, мисс, предупреждал вас уже тысячу раз, чтобы вы не садились на Бастиана, когда он устал! – начал старик ворчливо. – Разве утки смогли бы его так испугать, если бы до этого Гилфрей не гонял его по своим делам?

– Он серьезно повредил ногу? – спросила Чина с беспокойством.

– Ничего страшного, скоро он снова будет бегать, как прежде, – заверил ее Чонси и бросил многозначительный взгляд на Этана. – Так-так... Почему бы нам теперь не позволить капитану отвезти вас домой?

Но прежде чем Чина нашлась, что ответить, кусты за их спиной, затрещав, раздвинулись с шумом, и из них выехал на взмыленной гнедой лошади краснолицый молодой человек в малиновом пальто и бриджах.

Осадив коня тяжелой рукой, заставившей его замотать головой от боли, всадник посмотрел с откровенной неприязнью на дородного конюшего.

– Какого черта ты здесь торчишь, Чонси? Кажется, я тебе ясно сказал, чтобы ты разыскивал Чину!

Тут он заметил вдруг перепачканную грязью фигурку, стоявшую чуть поодаль от старого слуги. Лицо его побелело, упрятанные в перчатки руки конвульсивно сжали поводья, и лошадь, с впившимися в ее пасть до крови удилами, заходила боком, глухо и натужно фырча. У него был столь растерянный и перепуганный вид, словно он повстречался неожиданно для себя с привидением, – так по крайней мере показалось Этану, ощутившему внезапную тревогу. Капитан начал с интересом приглядываться к молодому человеку. Странная бледность, участившееся, нервозное дыхание, конвульсивные движения адамова яблока на горле и множество иных признаков его душевного состояния говорили о том, что он испытал настоящий шок.

– Это и есть, как я понимаю, ваш кузен? – произнес капитан, понизив голос, в ухо Чине, однако в наступившей тишине слова его прозвучали, как нарочно, громко и отчетливо.

И в тот же момент потрясение, написанное на бледном лице Фрэдди Линвилла, сменилось неописуемым гневом. Новоявленный хозяин Бродхерста счел вполне уместным при сложившихся обстоятельствах скрыть обуревавшие его в действительности чувства, набросившись на нахального незнакомца, что позволяло ему к тому же не смотреть какое-то время на Чину.

– Эй, вы! – крикнул он, обращаясь к капитану. – Какого дьявола вам нужно в моих владениях?

Если Фрэдди намеревался, обрушиваясь с бранью на Этана Бладуила, выиграть время, чтобы собраться с мыслями, то он глубоко заблуждался, потому что на мрачном лице моряка появилось в ответ на грубый окрик не сулившее ничего хорошего выражение, подействовавшее на Фрэдди, как удар хлыстом по лицу. Никто не произносил ни слова. В воцарившейся тишине зазвучали неестественно громко и звяканье лошадиной сбруи, и нервный стук копыт переминавшихся с ноги на ногу лошадей.

– Это капитан Бладуил, Фрэдди, – проговорила Чина, стремясь положить конец этой странно затянувшейся сцене. Ее испугало жесткое выражение вытянувшегося лица Этана Бладуила и неприятно поразила явная трусость, написанная на раскрасневшемся лице кузена.

– Я могу и сам представить себя, мисс Уоррик, – заметил ей мягко Этан и посмотрел на Фрэдди. – Насколько я понимаю, вы и есть новый граф Линвилл?

– Да, это я. – Упоминание графского титула произвело успокаивающее действие на расстроенные нервы Фрэдди, и он, к своему облегчению, обнаружил, что самообладание возвращается к нему вновь. – Но позвольте мне повторить свой вопрос, что вы здесь делаете, сэр?