Грешные желания - Мэгги Дэвис

— Знаешь, — сообщила Габи, — мне кажется, я в ударе. Так, по-моему, это называют? — Додд зачарованно глядел на нее. — Думаю, я сделала что-то удачное во время этого безумного интервью с женой генерала Бачмана, — не дождавшись ответа, поспешно продолжала она.

Джек Карти откровенно расхохотался, когда в телефонном разговоре она отчиталась о проделанной работе. Ей до сих пор не верилось в удачу.

— Опишите все именно так, как сейчас рассказали мне, — заявил редактор. — Это пойдет.

Додд продолжал пристально рассматривать ее.

— Я рад, что ты смогла чего-то добиться от этих идиотов. Не уступай им ни на дюйм, они не заслуживают этого. Он помолчал, затем продолжал другим тоном:

— Сегодня утром я виделся с твоей мамой.

Ее улыбка увяла.

— Да, я тоже виделась с ней перед работой. — Габи взяла из рук официанта меню и склонилась над ним. Визиты к Жаннет производили на нее тягостное впечатление. За время пребывания в больнице к матери отчасти возвратилась ее былая привлекательность. Жаннет не исполнилось и пятидесяти; впереди у нее еще были годы полноценной жизни. Однако Габи беспокоило то, что мать все время сидела с отсутствующим взглядом, погруженная в свои мысли. Не печальная, но и не выражающая особой радости.

Додд рассеянно глазел из окна ресторана на захватывающую панораму побережья залива и островов Майами-Бич и Ки-Бискайн, видневшихся вдали.

— Ее не могут дольше держать в больнице без какого-либо курса лечения.

— Мама изменилась. — Габи было трудно объяснить, что она имеет в виду. — Тебе говорили, что ее обследовали на предмет удара?

Додд нахмурился.

— Ох, уж этот проклятый инцидент той ночью! Не понимаю, куда смотрели твои родители, когда пускали к себе в гаражное помещение кубинцев.

— Но мы же не знаем наверняка, что здесь замешаны Эскудеро, — запротестовала Габи.

— Ну а кто же еще? Кому бы пришло в голову творить эти чертовы заклинания вуду против тебя или твоей матери? Двадцать лет назад в Майами даже понятия не имели о таких вещах. — Он брезгливо поморщился. — Но тогда мы еще не превратились в аванпост Латинской Америки!

Габи припомнила наклейку на бампере, которую видела утром. Ей не верилось, что Ангел и его мать практиковали сантерию. Они так усердно трудились, были полны решимости добиться успеха на новом месте. Ангел получал хорошие отметки в школе. Елена изо всех сил старалась усовершенствовать свой английский. В представлении Габи они совсем не вязались с опасным магическим культом.

Но что здесь вообще с чем-то вяжется, в этом залитом солнечным светом сказочном Майами?

Габи невидящим взглядом смотрела в свое меню. Ей следовало сообщить Додду, что ее преследуют, объяснить, что с ней происходят странные необъяснимые вещи. Однако она не знала, как приступить к разговору. Слишком уж невероятно было все, что она хотела сказать. Вместо этого Габи вновь попыталась оправдать семью Эскудеро.

— Мой отец добровольно предоставил им небольшую квартиру над гаражом. Церковь искала приют для беженцев, а над гаражом уже давно пустовали комнаты. Эскудеро так бедствовали, Додд! Во время массового бегства с острова люди Кастро буквально швырнули Елену и Ангела в крошечную моторную лодку в районе гавани Мариель. Они боялись, что утонут, так и не добравшись до Майами. А на полпути владелец лодки стал требовать с них еще денег. Бедняжка Елена, она была вдовой с маленьким ребенком на руках. Она вынуждена была эмигрировать в Америку, потому что кто-то из ее родственников принимал участие во вторжении в бухте Свиней. Несчастная женщина боялась, что правительство Кастро обязательно припомнит ей это. Просто не могу поверить, что эти люди могли причинить нам вред. — Габи вздохнула. — Они сами столько пережили!

Додд молчал, даже не глядя в ее сторону. Нетрудно было догадаться, что в этом вопросе их мнения расходились. Она вновь уставилась в меню.

— В больнице, — сообщил Додд, — я говорил с твоей мамой о том, что она сказала как-то вечером за обедом… о нашей женитьбе. Я признался, что люблю тебя.

Габи метнула на него быстрый взгляд.

— К сожалению, она мало поняла из того, что я пытался втолковать ей.

— О, Додд! — Габи пришла в смятение. Почему он выбрал для разговора именно этот момент? — Тебе не кажется, что нужно было сначала посоветоваться со мной?

Он вздохнул, не скрывая своего раздражения.

— Габи, в последнее время до тебя, похоже, не достучишься. Ты не слушаешь ничего, что тебе говорят. Всю прошлую неделю я сходил с ума от волнения при мысли, что ты осталась одна в этом доме. Ведь в моей квартире для тебя найдется идеальная комната. Послушай, — сказал он, когда Габи открыла рот, чтобы возразить ему, — мы же не… черт, Мышка, теперь ты уже не та ранимая семнадцатилетняя девочка!

Теперь? Показалось ли ей, что в глазах Додда мелькнуло сомнение, замешательство… или скрытое чувство вины?

Что ж, этот пышущий здоровьем человек в классическом костюме темно-синего цвета и белоснежной рубашке с шелковым галстуком, сидевший напротив Габи, красив, богат и благополучен. Она не могла не признать, что Додд Брикел был самым привлекательным, надежным, подходящим мужчиной — в общем, из тех, о ком только может мечтать любая женщина. Отчего она чувствует какое-то неудобство?

Он рассеянно играл столовым серебряным прибором.

— С тех пор минуло много лет, Габи. Ты была еще просто ребенком. Тем вечером, во время танца, ты испытывала ко мне нечто значительно большее, чем испытывал к тебе я. — Он резко поднял голову. — Нет, Боже мой, я вовсе не это имел в виду! Но ты представляешь, что происходит, когда мужчина осознает, что потерял над собой контроль и воспользовался слабостью молоденькой дев… — Додд осекся. — Я так хотел, чтобы ты обо всем забыла! Я совсем не намеревался трогать тебя, Габи. Немного переборщил с выпивкой. Потом мне самому было страшно стыдно. Я желал забыть об этом и надеялся… молился, что и ты забудешь. Тебе было всего семнадцать…

— Восемнадцать, — прошептала она.

— Ладно, восемнадцать. Но я уже второй год играл в профессиональный футбол за «Дельфинов». Делал успехи. К тому же в то время я был помолвлен. — Он запнулся. — Ты не могла знать о помолвке. Мы держали все в секрете.

Габи смотрела в окно. Забыла обо всем? Неужели он так думал?

— Да, о помолвке я не знала, — тихо произнесла она. — Это правда.

— Ох, Мышка, — застонал Додд, — во всем виноват только я. Неужели ты не понимаешь, что я был звездой профессионального футбола, подавал большие надежды, собирался жениться на королеве университетского городка?! — Он склонил свою светловолосую голову, не в силах смотреть на Габи. — Знаешь, как тяжело падение, когда в двадцать пять лет начинаешь осознавать, что пьедестал рушится у тебя под ногами и ты уже не гений футбола! — В его голосе слышалось отчаяние. — Когда такая мелочь, как поврежденный коленный сустав, в одно прекрасное утро ставит точку в твоей карьере. Вот тогда-то я и вернулся домой.

— Додд… — неуверенно начала Габи.

— Подожди. — Официант показал ему этикетку заказанной бутылки «Рислинга». Додд нетерпеливым жестом дал знак наполнить их бокалы. — Затем ты оказалась в Италии, — продолжил он несколько сдержаннее, когда официант удалился, — а я сдал адвокатские экзамены, присоединился к семейной фирме и выбрал то, чем Брикелы занимались с тех пор, как продали янки первый болотистый участок в округе Дейд, — стал делать деньги. Но как только пришел конец моей спортивной славе, расстроилась и женитьба. Уже не могло быть речи о развеселой захватывающей жизни звезды профессионального футбола, о которой мечтала Триш, и она не замедлила мне об этом сказать.

Габи не собиралась спрашивать его, с каких пор он осознал, что она нужна ему. Но ее сердце забилось сильнее. Многие годы Габи провела в надежде, что Додд наконец поймет, что она ждет его.

Теперь он говорит, что хочет жениться на ней. Он даже отправился в больницу, чтобы сказать об этом ее матери. Она уверяла себя, что, как никогда, нуждается в нем. Габи не присущи отвага, твердость и независимость, которыми отличалась Криссет. Ей просто необходимо иметь рядом надежного человека, на которого можно было бы положиться. И который мог убедить ее хотя бы в том, что она не сходит с ума. Но с чего начать?

— Додд, — обратилась она к нему, — когда ты учился в университете Майами, тебе был знаком Джеймс Санта-Марин?

Он подождал, пока официант подаст на стол их ланч.

— Разве ты уже не спрашивала меня об этом?

— Я как раз завершала статью… о семействе Санта-Марин, — запинаясь, объяснила она. «Скажи ему», — прошептал внутренний голос. — Я… мне просто было любопытно.

— Любопытно? — Он выглядел озадаченным.

— Да, я занималась комментариями к статье. — «Помоги мне, — внутренне взмолилась она. — Ты же мой друг, ты говоришь, что любишь меня. Помоги мне выложить всю правду!» — Я обзванивала знакомых, беседовала со многими людьми. Мне хотелось бы больше узнать о некоторых… вещах.