Тайный брак 2 (СИ) - Мишина Соня

Голос Лейсы звенел сожалением и отчаянием.

― Ваше величество, позволите? ― внезапно вмешался в разговор королевский маг Рассвета.

― Говори.

― Нэйта Ренсли не лжет. Завихрение по своей воле она создать не могла. Для его появления необходимо столкновение двух потоков силы, не оформленных намерением или словесной вязью. А такое только с беременными случается, если они не умеют сами свою магию ограничивать или не носят специальные амулеты-ограничители.

― Вот как. Допустим, нэйта Ренсли и в самом деле могла не знать об этом. Тогда вопрос к ее патронам: они-то куда смотрели?

― Об этом я их сам спрошу! ― зарычал Эйлерт. ― Прикажите их привести, ваше величество!

― Утром спросишь, ― отмахнулся король. ― Никуда не денутся. Я с твоей женой еще не закончил.

Эйлерт сжал губы, послал королю предупреждающий взгляд: не перестарайтесь, ваше величество, а то забуду, что я наследник и ваш верноподданный!..

Король взгляды читать умел хорошо. Едва заметно усмехнулся, но тут же вернул на лицо маску сурового правителя.

― Значит, так.  Нэйта Ренсли наденет амулет-ограничитель и будет носить, не снимая, пока не разрешится от бремени, ― объявил первое свое указание.

― И я не смогу пользоваться Дарами? Совсем? ― еле слышно прошептала Лейса.

Губы ее были белыми, как мел, а глаза казались почти черными, словно радужка исчезла и остались лишь огромные зрачки, в которых плясали красные отсветы пламени камина.

― По-хорошему, стоило бы тебя, нэйта Ренсли, хоть на время Даров лишить, ― тут же сверкнул глазами король Кантор. ― Ты ведь мало того, что на наследника напала…

― Анналейса не знала о моем новом статусе, ваше величество! ― тут же вступился Эйлерт.

― Незнание не освобождает от ответственности! Но ладно, спишем на неожиданность и всякие обиды. Но как ты, дочь моя, нападение на стражников объяснишь? ― Его величество жестом остановил Эйлерта, который снова попытался заговорить.

Эйлерт выдохнул протяжно сквозь сжатые зубы. Погладил тонкие безвольные пальчики жены ― даже не верилось, что совсем недавно на их кончиках ярилась сила заклятия праха и тлена!

― Скажи, Лейса, ― попросил тихо. ― Скажи, как есть. Мы хотим понять.

― Не собиралась я стражникам вред причинять! Только оружие их убрать хотела, которым они мне дорогу перегородили! ― воскликнула она слабым голосом.

― Сбежать думала? ― королевский маг Дня пронзил Анналейсу взором, в котором плескалась магия Дара внушения. ― Поперек королевского слова пойти вознамерилась?

― Какое бежать?! К подругам хотела пойти, поговорить… У вас своя четверка, у меня ― своя. Ближе них у меня рядом никого нет! ― Лейса всхлипнула ― протяжно, тоскливо.

Ох! Эйлерт вздрогнул, как от удара. Лучше бы Лейса еще раз в него щупальца бездны запустила! Но… под внушением не лгут. Жена сказала, как чувствовала. Это она для него ― самое дорогое, что есть в жизни. А он Лейсе близким и нужным стать не успел. Добавил трудностей, забот и исчез на долгие полтора месяца! И его желание все исправить ― это пока всего лишь желание. А такие вещи поступками доказывают!

Маг-рассветник взглянул на наследника проницательно, покачал головой.

― Жаль, нэйта Ренсли, что еще одного близкого человека вы в упор не замечаете, ― заметил со вздохом.

Анналейса непонимающе пожала плечами:

― Вы говорите загадками, мор…

― Д какие уж тут загадки? ― не выдержал сын Рассвета. ― На коленях у себя кто вас держит? От королевского праведного гнева ― кто прикрывает? Думаете, просто вашему супругу против воли его величества идти?

― Не надо. Не время теперь об этом, ― Эйлерт тряхнул головой, отгоняя накатившую горечь. ― Прошу, ваше величество, позвольте нэйте Ренсли обойтись обычным ограничителем и переночевать вместе с подругами! Покои, в которых мы остановились, все равно в негодность пришли…

Отпускать Лейсу, пусть даже на одну ночь, было тяжело. Но к Эйлерту вдруг пришло понимание, что так лучше. Правильней. Не может он, мужчина, дать Синеглазке то, что ей необходимо в эту хвалю. Подруги ― смогут.

Король оглянулся на своего рассветника.

― Есть у тебя ограничители для женщин в тягости? Или придется к главному целителю за ними гонца посылать?

― Есть, мой король. Новейшая разработка. Нэйта влияние амулета и не заметит: он только невольные выбросы сырой силы поглощает и тут же передает в целебный контур, так что и небольшие недомогания сразу же лечит.

― Неси, а я пока подумаю, что нам с женой наследника делать. ― Король отпустил своего мага. Сам облокотился на ручку кресла, подпер щеку кулаком, уставился задумчиво на Эйлерта и Анналейсу.

Они так и сидели в обнимку.

Эйлерт поймал задумчивый, тяжелый взгляд своего правителя. Нахмурился, напрягся, но выдержал, не отвел глаз.

Король грустно кивнул:

― Вижу, прикипел ты сердцем к своей зазнобе, наследник. Боишься за нее, за дитя ваше. Но ты не меня опасайся. Мне не с руки тебе обиды чинить. А вот Молчуны…  Нэйта Ренсли, твои патроны знали, что ты в тягости?

Эйлерт заметил, как Лейса, поняв, что казнь и заточение в темнице отменяются, чуть расслабилась. Но сил в ней, видно, оставалось совсем мало. Иначе как объяснить, что она легла ему на грудь, пристроила на плечо голову и прикрыла глаза, слушая переговоры мужчин. Только когда король окликнул ее, с трудом привстала, заморгала, будто пытаясь понять, о чем ее спрашивают, потом кивнула коротко:

― Что я в тягости? Знали. Почитай, с первого же дня…

― Понял. Отдыхай пока. ― Его величество дал знак, что она может снова опустить голову и закрыть глаза. Лейса послушалась.

― А с квеллами Лёре, ваше величество, все-таки я должен побеседовать, ― заявил королевский маг Дня. ― Разве это не преступно, что они женщину с будущим магом во чреве без ограничителя оставили, да еще и боевым заклятиям обучать взялись?

― Ты прав, брат. Похоже, вопросов к этой парочке у нас будет еще немало. ― Король Кантор встал, прошел к камину, поворошил в нем угли. ― К тому же, пора решать, как на их Командора выйти. Подумайте об этом до утра все. Может, придет кому в голову светлая мысль.

Эйлерт понял: задание это и его касается. Взял на заметку. Пока все отвлеклись, рискнул, зарылся носом в растрепавшиеся локоны жены, на миг прижался губами к ее виску.

― Ты больше не злишься на меня, родная? ― шепнул тихо.

― Не знаю, ― не открывая глаз, ответила Синеглазка. ― Хотела бы, да сил нет. Как ты мог подумать, что я, не успев по тебе отгоревать, на другого глаз положила, да еще и дитя понесла от него?

― Дурак я недоверчивый, милая. Столько в жизни лжи и обмана видел, что кажется, весь мир ими пронизан. От любого удара в спину ждать приходится, даже от кровных родичей.

Лейса даже глаза открыла. Заглянула мужу в лицо.

― Тебя твои родные предали? ― переспросила взволнованно.

Эйлерт нехотя кивнул. Любви от семьи он никогда не видел, а теперь и в том, что родители пытались от него избавиться, уже не сомневался. Но и жалости ― не хотел. Тем не менее, увлажнившиеся ресницы Синеглазки стали для него пусть небольшим, но утешением. Если жена прониклась сочувствием, значит, сердце ее не отвернулось от него окончательно. Это соображение придало ему смелости.

― Клянусь милостью Столпов, Лейса: я тебя не предам, что бы ни случилось! ― поклялся он, глядя близко-близко в ее по-прежнему темные глаза.

― Почему? ― Шевельнулись ее губы.

― Потому что ты нужна мне. Ты и наш малыш, ― чувствуя, как расширяется, разрастается в груди тепло и нежность, мягко шепнул наследник. ― Надеюсь, однажды ты поймешь, что и я вам нужен…

Лейса зажмурилась. По ее щекам одна за другой скатились несколько слезинок.

― Ты… нужен… нам, ― беззвучно произнесла она.

Похоже, новая клятва окончательно убедила ее в серьезности чувств мужа, сломала все барьеры, что еще оставались между ними. Эйлерту очень хотелось в это верить!

― Ты гляди! Они уже воркуют! ― раздался чуть насмешливый голос. Это вернулся маг Рассвета. ― Нэйта Ренсли. Прежде, чем надеть ограничитель, позвольте мне, как целителю, осмотреть вас, убедиться, что вы не нуждаетесь в более серьезном целительном воздействии, чем то, на которое способен амулет.