Тайный брак 2 (СИ) - Мишина Соня

Ни король, ни его маги, ни наследник со своей пятеркой не вмешивались в эту беседу и терпеливо ждали, когда девушки наговорятся и успокоятся. А когда те, наконец, снова расселись по стульям, его величество объявил:

― На этом закончим. Впереди большой день. Подругам нэйты Ренсли предстоит знакомство с новой нэйтой, которая заменит Анналейсу, и небольшая совместная тренировка. А тебя, Анналейса, ждет подготовка к завтрашней церемонии представления наследника. Надеюсь, ты понимаешь, как это серьезно?

― Да, ваше величество! ― Лейса встала и поклонилась.

― Тогда прошу всех разойтись и заняться намеченными делами.

Первыми ушли квелл и квелла Лере, уводя за собой Нанну, Ювину и Бастинду.  Потом к выходу потянулись маги из пятерки наследника.

Анналейса шагнула к Эйлерту. Встретилась с его напряженным, выжидательным взглядом. Потянулась пальчиками к его лицу, провела нежно по короткой белой бороде мужа, под которой скрывались безобразные рубцы.

― Наверное, я плохая жена для тебя, ― вздохнула с сожалением. ― Но я постараюсь стать лучше. И еще. Мне все равно, сколько шрамов на твоем теле, муж. Я не стыжусь тебя и завтра докажу это, когда встану рядом с тобой на церемонии представления наследника.

― Ты могла бы доказать это раньше, ― выводя Лейсу из кабинета первого секретаря в коридор, где их дожидались провожатые, шепнул ей на ушко Эйлерт. ― Подари мне грядущую ночь, родная, как подарила тогда, в Шарсоле!

11. Анналейса

Ночь, о которой шептал на ушко Эйлерт, вспыхнула в памяти Анналейсы хороводом ярких картинок. Мускулистая грудь мужа, по которой стекают струйки воды и мыльная пена. Его мужественное тело, сильное, горячее, нависающее над ней в темноте. Ненасытные губы, гуляющие по ее шее, плечам и еще ниже…

Жар смущения прилил к ее лицу: разве можно вот так, при людях, такие намеки делать ― пусть даже шепотом?! А где-то внизу живота сжалось и потянуло от желания ― темного, томно-сладкого… Лейса задохнулась, захлебнулась словами, воздухом, промычала что-то невразумительное и тут же смолкла под вопросительными взглядами стражей-провожатых.

― Вы что-то сказали, нэйта? ― переспросил один из них. ― Чем вам помочь?

― Нет-нет. Все… хорошо, ― пробормотала она под внимательным взглядом Эйлерта.

Ответить ему да или нет Лейса так и не решилась. Ступала рядом, опиралась на его руку и плавилась, будто сосулька в солнечный весенний день, чувствуя идущее от мужа тепло. Дальше день так же и катился. Как ни пыталась Лейса избавиться от наваждения, прогнать мысли о близости, но они нет-нет, да и всплывали из глубин воображения в самые неподходящие моменты, будили уснувшую чувственность.

А Эйлерт, искуситель, будто нарочно все время рядом был: помогал выбирать наряд, в котором Анналейсе предстояло появиться на церемонии. Водил за руку по ковровым дорожкам парадного зала, репетируя вместе с ней традиционный выход наследника перед Советом и придворными. Сидел бок о бок за столом, подсказывал, какими приборами пользоваться и как их держать. Сама Лейса, кроме ножа и ложки, ничего в руках держать не умела. Раньше бы засмущалась своей неосведомлённости, но теперь о другом переживала. Ждала вечера и возможности остаться с Эйлертом наедине. Сама себе признаться боялась, но мечтала повторить их единственную с мужем ночь.

Взгляды… прикосновения… поцелуи украдкой. Муж словно задался целью свести Анналейсу с ума, разжечь в ней пожар! Она и пылала ― с каждой хвалей все больше. Тяжко вздыхала, переводя дыхание и покрываясь с ног до головы мурашками, до того чувствительной стала вдруг ее кожа.

И когда, наконец, настал вечер, и она осталась наедине с супругом в спешно отремонтированных покоях ― ни есть, ни пить Лейса уже не могла. Прогнала служанок, предлагавших помочь ей искупаться и промыть волосы. Дождалась, когда уйдет лакей, оставив на столе ужин на блюдах, накрытых колпаками.

― Мне необходимо принять ванну, ― сообщила Эйлерту, который не отходил ни на шаг, и даже теперь стоял, обнимая ее, укутывая своим телом.

― А помнишь, ― не спеша отпускать ее, заговорил муж, ― как ты меня мыла ― там, во дворе своего дома? Позволишь теперь ответить тебе тем же?

Лейса извернулась в руках мужа, встала к нему лицом, запрокинула голову:

― Разве такое забывается? ― прошептала севшим голосом.

Увидела огонь в его глазах. Не отдавая себе отчета в том, что делает, подалась ближе, заскользила ладонями по плечам вверх, к шее, к щекотной бороде. Провела кончиками пальцев по бугристым шрамам, но руку не отдернула. Разве мало она видела в приграничье мужчин со следами сражений на задубевшей обветренной коже?

Эйлерт тут же склонился навстречу, ловя ртом ее дыхание.

И она выдохнула из себя признание ― прямо в его губы.

― Да. Я хочу этого.

Эйлерт, уже не скрываясь, громко и протяжно застонал, подхватил ее на руки и, целуя на ходу, понес в свою купальню. Там было тепло. От горячей воды шел пар. И этот повисший в воздухе ароматный туман окончательно вскружил головы им обоим, заставил забыть о смущении и обидах, о долгой разлуке и одиночестве. Теперь они были вдвоем и стали едины.

...Когда-то Лейса думала, что прекраснее ее первой брачной ночи ничего быть не может. Но Эйлерт сумел доказать, что она ошибалась. Он возносил ее к небесам и показывал звезды. Вырывал из ее груди стоны и признания. Осмелевшая Лейса отвечала ему так же остро и откровенно.

― Мой! Ты мой, только мой! ― шептала, сгорая в пламени страсти.

― А ты ― моя. Любимая. Навсегда! ― наполняя сердце Лейсы восторгом и искрящейся радостью, отвечал муж.

Как они выбрались из купальни и оказались в спальне Эйлерта ― Лейса утром вспомнить так и не сумела. Просто очнулась вдруг с первыми солнечными лучами и обнаружила, что лежит на груди у мужа, приклеившись щекой к его плотной солоноватой коже, вдыхая знакомый и такой родной запах его тела.

― Проснулась, любовь моя? ― Эйлерт очнулся, стоило Лейсе приподнять голову и заглянуть в его лицо.

― Если только все это ― не сон, ― покачала она головой, но почувствовала, что губы сами собой расплываются в улыбке.

― Разве ночью я не доказал тебе, что живой и не иллюзорный? А то могу и повторить! ― Губы Эйлерта дрогнули в ответной лукавой улыбке.

Лейса потянулась к ним, как к источнику свежести и силы. Приникла ― сама, первая!

― Повтори! ― приказала требовательно.

И Эйлерт послушался. Он снова свел ее с ума, занежил, заласкал, выпил до дна и заполнил собой ― своим запахом, силой, жизнью.

А чуть позже, отмокая ― уже без мужа ― в собственной купальне, Анналейса вдруг обнаружила, что вся ее злость на Эйлерта, вся обида исчезла, сгорела в костре страсти и осыпалась пеплом. «Выходит, больше всего я злилась на Эйлерта за то, что он оставил меня вдовой? За одинокие пустые ночи и тоскливые слезы в подушку?» ― спросила себя удивленно. По всему выходило, что так…

Неторопливое омовение нарушила заглянувшая после стука служанка.

― Нэйта Ренсли! Пять с четвертью хвалей до полудня, а вам еще одеться, прическу сделать, да и позавтракать не помешало бы! Может, позволите все же помочь?

― Как ― пять? ― Лейса чуть не скрылась в воде с головой. ― Моя четверка через хвалю уходит, а я их еще не повидала! То-то обидятся подруги, если не провожу их! Давай, давай скорее мыться! Одеваться-причесываться позднее стану!

Через половину хвали, свежая и одетая в простое повседневное платье, с волосами, собранными в свободную косу, перевитую лентой, Анналейса почти бегом вышла из спальни в гостиную. Там, за накрытым к завтраку столом, уже ждал Эйлерт.

―Ты чем-то взволнована, жена? ― Встал, двинулся к ней. ― Позавтракаешь со мной?

― Четверка моя скоро к родне квеллов Лёре уходит! Я должна попрощаться с ними! ― покачала головой Лейса. ― Ты не против, если я с девчонками позавтракаю?

― Прикажу проводить тебя к ним в покои, ― нехотя кивнул муж.