Река жизни - Владлен Петрович Шинкарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хорошо помню тот день, когда он появился у нас с бесстыжими глазами, пряча свой взгляд от матери. Глядя прямо в его неверные глаза, мать отчётливо произнесла:
– Я не хочу твоего двоедушного милосердия! Уходи! Уходи!
Когда отец ушёл, мать рассказала мне недвусмысленный случай, который произошёл с ней в Сибири. Однажды у неё разболелся зуб, а зубного врача по близости не было. Это случилось в пургу и мороз, да мы ещё маленькие были, без присмотра не оставишь. Подружка, работающая на промывке паровозов, посоветовала на больной зуб положить накипь. Она быстро сбегала к паровозу и принесла кусочек, как казалось, спасительного вещества. Положили накипь на ночь на зуб, и мать быстро заснула. Когда утром проснулась боли не было, но вместе с ней и зуб исчез-распался. Зуб был ещё крепкий, при правильном за ним уходе он бы прослужил ещё несколько лет, но наверняка со временем его пришлось бы удалять.
«Так лучше сейчас его удалю: ни боли, ни тяжёлых мучений», – промолвила мать, глядя на меня сквозь мокрые глаза!
Тяжёлые и грустные воспоминания и такие разноречивые письма меня взволновали так, что я уже знал, о чём писать Маринке, не боясь своих первых чувств и возможных ошибок. Я торопился взять в руки ручку и чистый лист бумаги. Голова моя горела, сердце замирало… Я решился…
Ты не пой мне, сестричка, морали,
Как купаться в реке голяком!
На ветру мы любовь осушали,
Что свалилась на нас косяком!
Вспоминаю я наше веселье,
Когда грудь наполнялась тоской.
Ах, какое впитал я похмелье,
В сенокосной поре за рекой.
Целовались в саду, том цветущем,
Мы по-детски легко и светло.
Не хотелось мне знать о грядущем.
И не думать о том, что прошло!
Хороша была жадная воля.
Она звала меня наперёд.
Если в чувствах простор и приволье,
То любовь просто так не пройдёт.
Потому что скорбим мы и плачем
По потерянным дням, где любовь
По ночам нас тревожно дурачит,
Не найдя объяснений и слов!
Это была моя первая проба пера!
15. Мучительное ожидание
Отправив своё письмо, я то и дело стал заглядывать в пустой почтовый ящик, ругая сестру на чём свет стоит за то, что она в течение месяца не нашла время даже черкнуть пару ласковых слов своему любимому брату. Когда пошёл второй месяц, а от сестры никаких весточек нет, я не на шутку расстроенный отправил второе письмо с поздравительной открыткой, в котором, поздравив её с Новым Годом, пожелал быть внимательной к своим родственникам и отвечать на их письма. Через месяц, не получив ответа, я отправил Маринке третье письмо. Я действовал по принципу: чем томительно ждать, лучше с надеждой догонять. В этом письме я уже запальчиво о любви не говорил, лишь только непрестанно хвалил тётушку за бескорыстную помощь и любовь ко мне, вскользь упомянув, что меня приняли в комсомол. Незамедлительно буквально через десять дней я получил долгожданное письмо, пропитанное не только духом любви, но запахом сена, столь мне знакомого и сладостного.
«Дорогой и любимый братик!
Ты не знаешь, что твоя любимая тётушка учудила!
Два первых письма она скрыла от меня.
Я же, не получив от тебя ни одной весточки, очень обиделась и решила с тобой никаких дел даже родственных не иметь.
Как-то, зайдя после школы на почту, спросила, были ли письма Мельниковым?
Почтальон сказала: – аж три!
Обида моя моментально исчезла, мне стало совестно за себя и за то, что я твоей клятве не поверила. Уже после Нового Года, на зимних каникулах, я устроила безудержный и бескомпромиссный допрос мамаши. И здесь она не выдержала и призналась, что письма перехватила, и стала высказывать мне всякие претензии по моему поведению: зачем купались голяком, зачем целовалась, и тому прочее?
Она усиленно допытывалась, не было ли у нас интимной близости. Это настолько меня обидело, что я перестала с ней разговаривать, и лишь, когда она попросила у меня прощения, я немедленно взялась за ручку, чтобы в спокойном, любящем тоне с тобой пообщаться.
Я за тебя безмерно рада, и горжусь твоими успехами!
Когда прочитала твой прекрасный стих, мир для меня стал просветлённым и чистым. Не знаю, что такого крамольного в нём нашла мамаша, что, испугавшись откровения, спрятала письма от меня.
Она и сейчас часто повторяет, что не красиво девушке со своей любовью навязчиво лезть в душу парню. Мол, девушка должна быть скромной и застенчивой, свои чувства надо уметь скрывать, тем более, Владлен брат, как никак родная кровь по отцу.
Когда ты уехал, я часто писала тебе письма, может быть, чересчур откровенные, поэтому, возможно, не решалась их тебе пересылать. Я их складывала в стол, как теперь догадываюсь, их мать все перечитала. И стала просто бояться наших отношений,
Ряд писем самых откровенных я прятала в книгах, так она и туда добралась, часть писем изъяла, но из души чувства-то не сотрёшь!
Вот и сейчас пишу тебе письмо, а за спиной, то есть за дверью комнаты, чувствую, стоит цензор с мечом, готовый лишнее всё вырезать. От волнений не вижу каждую пропущенную букву или запятую, эти вечные ошибки не дают мне покоя. Я вышла на финишную прямую. Мне нужна только медаль, чтобы осуществить свою долгожданную мечту и быть с тобой рядом, сколько Бог отпустит нам времени.
Прочитав твой стих, матушка сразу же заявила, что жить я у вас не буду, так как в одной комнате и развернуться негде, да и от института далеко. Мать до того изменилась после твоего отъезда, что часто чушь несёт: мол, моя дружба с тобой только учёбе будет вредить.
Ты спрашиваешь, как я учусь? Нынче стало учиться в школе трудно. Из-за этой политехнизации всё время гоняют на мех двор, изучаем трактора, сельхозмашины. Зачем они мне нужны. не понимаю, когда я собираюсь стать врачом. Да и жить и работать в сельской местности не собираюсь. Когда я сказала об этом матери, она не захотела меня понять, не поверила мне, что моё назначение, наивысший смысл жизни – лечить детей от всяких
