Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Советская классическая проза » Призвание - Борис Изюмский

Призвание - Борис Изюмский

Читать онлайн Призвание - Борис Изюмский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 55
Перейти на страницу:

Энергичной походкой Бокова стала спускаться по лестнице. В синем пальто, плотно облегающем ее широкие плечи, с решительной поступью полных, словно выточенных ног, она была величава и по-своему красива. Зимой, осенью и весной Серафима Михайловна носила на шее неизменную бурую горжетку, из-за которой воинственно поглядывала на мир.

Она вышла на улицу. Подумала о своем младшем сыне, недавно уехавшем в артиллерийское училище: «Как Сашенька там?»

На школьном стадионе дети играли в мяч, и звонкие крики их разносились в воздухе. Как только появилась учительница, из-за угла вынырнул подстерегавший ее Толя Плотников. В одной руке он держал портфель Серафимы Михайловны, в другой — тетради, которые она должна была дома проверить. Через плечо Плотникова была переброшена полевая сумка на простой веревке в узлах.

Плотников оглянулся по сторонам и, смущаясь непривычной для него ролью, бочком подошел к учительнице.

— Я ваш портфель понесу, — грубовато объявил он.

Учительница поблагодарила Толю и взяла из его рук тетради.

Неожиданно появились Петр Рубцов и братья Тешевы. Они с завистью поглядывали на счастливца Плотникова.

— Серафима Михайловна, дайте, пожалуйста, тетради я понесу! — попросил Платон.

— Ну, что же, спасибо, — энергичным жестом протянула ему стопку тетрадей учительница.

Забияка Женя подскочил к брату — хотел отнять у него тетради, но Платон, пригнувшись, укрыл их.

— А ты, Платон, дай половину Жене, — посоветовала Серафима Михайловна.

Они поделили тетради — досталось немного и Петру Рубцову; он доволен — не ожидал, что перепадет.

К ним присоединилось еще несколько человек. Теперь дети плотно окружили медленно идущую учительницу. Все вместе они вошли в густой парк, растянувшийся на несколько кварталов. Около могил героев Великой Отечественной войны дети остановились, притихнув, их лица стали серьезными.

На могилах лежали свежие цветы.

— Наши комсомольцы принесли, — прошептал Петр Рубцов Плотникову.

— Мы, дети, не хотим войны и новых жертв, — сказала Серафима Михайловна со скорбью в голосе. Ученики знали, что у нее на войне погиб старший сын — моряк.

Постояв немного у могил, они пошли дальше.

Рядом с детьми Серафима Михайловна чувствовала себя особенно хорошо. Почему-то вспомнилась Рудина: «Поняла ли она, когда была вчера у меня в классе, как важно для учителя управлять коллективом? Надо будет к ней пойти на урок. Когда-то и я была такой… Крылышки у нее еще слабые, но окрепнут… Когда есть дружба — легко работать».

— Серафима Михайловна! — нарушил ее мысли голос Жени Тешева, — а папа гуся купил!

— Да ну!

— Не верите? Когда его зажарят, мы с Платоном вам подарим половину!

— Спасибо большое, — улыбнулась Серафима Михайловна, — съешьте лучше его сами за мое здоровье.

— Нет, мы принесем, принесем, — запрыгал на одной ноге Женя, приложив ладонь к уху так, словно в нем была вода, и он хотел ее вытряхнуть.

— Ты, Женя, сделай лучше мне другой подарок, — попросила учительница.

— Какой? — с готовностью спросил Женя, и длинные черные ресницы его на мгновенье замерли.

— Перестань подсказывать, — с укором посмотрела на него Серафима Михайловна.

Женя смиренно опустил глаза.

— Я вот тебе расскажу о Сталине, — негромко сказала учительница. — Ему было тогда столько же лет, сколько сейчас тебе. Лучше его — товарища не сыскать, но никогда Сосо не подсказывал. Учился вместе с ним беспечный лодырь Петре Адамашвили…

Плотников локтем толкнул Петра Рубцова в бок и, сделав гримасу, прошептал: «Петре». Рубцов молча отодвинулся от Плотникова.

— Петре Адамашвили все норовил шпаргалку получить, списать, за чужой счет прожить. Вот идут экзамены. Впереди Петре сидит Сосо. Адамашвили шопотом умоляет его: «Подскажи!» Сосо отрицательно качает головой. Петре предлагает ему свой широкий пояс, потом красивый перочинный нож, с замечательной ручкой, но Сосо неподкупен. Наконец, он говорит тихо:

— Не могу, Петре, понимаешь, — не могу, потому что тебе добра желаю… Хочу, чтобы жил ты своим умом и у тебя свои знания были…

Учительница умолкла. Несколько секунд молчат и ребята. Прервав паузу, Женя Тешев решительно заявляет:

— Я больше подсказывать не буду!

— Я верю, что ты — хозяин своего слова, — убежденно говорит учительница.

Они продолжают путь.

Толя Плотников, стараясь держаться поближе к учительнице, в разговоре особого участия не принимает, но слушает внимательно. В последнее время он стал учиться старательнее. Правда, еще считал «неудобным» для себя так сразу измениться к лучшему, стеснялся похвал, но по всему чувствовалось, что у него появилась внутренняя потребность быть серьезнее, насколько в состоянии быть серьезным мальчик его лет.

Две недели тому назад он послал собственный кроссворд в «Пионерскую правду». Оттуда ему тактично ответили, что составлять кроссворды — дело хорошее, но надо при этом и грамоте учиться — в послании Толи были ошибки. Он не скрыл от учительницы этого письма, а вскоре, составив новый кроссворд, пришел с ним к Боковой.

— Серафима Михайловна, вот, проверьте… — небрежно, как о деле пустяковом, попросил он.

Учительница удивилась.

— Зачем же нам газету обманывать? Я лучше дам тебе задание, выучишь правила, на которые ты ошибки допустил. Я проверю, как ты правила знаешь, а потом и пошлем кроссворд.

Он неохотно согласился.

…На перекрестке улиц Серафима Михайловна заявила тоном, не терпящим возражений:

— Ну, спасибо, ребятки, здесь мы распрощаемся. Я в поликлинику зайду…

Они стали уверять учительницу, что им тоже надо в поликлинику, Толя даже покачал молочный зуб в подтверждение, но Серафима Михайловна решительно отобрала свой портфель, тетради и приказала идти домой.

…Бокова заняла очередь к терапевту: пошаливало сердце. Да и немудрено, она прожила большую, нелегкую жизнь. С юных лет Серафиме Михайловне пришлось работать, мать-ткачиха умерла рано, только вечерами могла Бокова учиться: готовилась дома по программе гимназии. Потом были педагогические курсы, полуголодные годы, визиты пристава, подозревающего ее в неблагонадежности, запрет учительствовать. И, наконец, Октябрь. Он пришел, как свежий ветер, а сразу стало легко дышать, и поток школьных дел захватил, закружил…

Во время Отечественной войны она уходила от фашистов пешком, с рюкзаком через плечо.

Да, сердце пошаливало…

Она вошла в кабинет.

За столом сидел молодой врач в белом халате и что-то за писывал.

Бокова подошла к столу. Врач поднял глаза и вскочил так стремительно, что стул с шумом отодвинулся.

— Серафима Михайловна, — радостно крикнул он. — Не узнаете?

— Жора… Жора Симаков! — растроганно промолвила она я смутилась, — Георгий… не знаю дальше как…

— Серафима Михайловна, родная, для вас — всегда Жора!

Он усадил ее на стул, не мог оторвать от нее взгляда, и на лице его появилось то выражение восторженности и нежности, какое бывает у школьников, встретивших любимого учителя после долгой разлуки. Она была все такой же, те же полные красивые руки; только появилась седина — словно серебристая сетка наброшена на волосы.

…Кем бы мы ни стали, как бы ни выросли, школьный учитель всегда остается для нас самым близким и дорогим человеком, и среди высоких и святых чувств наших особое место занимает признательность к учителю. Он — первый проводник в жизни, учил складывать буквы в слова, открывал перед нами мир и, даже состарившись, даже умудренные жизнью, мы приходим к своему учителю, как сыновья, при встрече с ним доверчиво раскрываем все лучшее, что есть в нас.

…Они сидели рядом — Серафима Михайловна и Жора Симаков и вспоминали третий класс «А», каким он был четырнадцать лет тому назад.

— Ты на второй парте сидел, — говорила учительница, и ее блестящие черные глаза ласково глядели на него. — Помнишь, ты как-то сказал в классе: «Я дома кошку оперировал».

— А вы мне тогда посоветовали: «Врачом ты стать стремись, а кошек все же не мучай».

— А помнишь, однажды вместо того, чтобы прочитать: «чудо овощи» ты с выражением прочел: «чудовищи!»

— Да, неужто? — расхохотался доктор, — нет, этого я не помню!

Потом он начал рассказывать Серафиме Михайловне о том, чего достиг за эти годы, о своих планах. Это было обычное для учеников, долго не видевших своего учителя, подсознательное желание заверить его: «Вы не ошиблись в своем ученике, ваш труд не пропал даром».

Из поликлиники Серафима Михайловна вышла помолодевшей.

«Вот и лекарство получила! Какие, мы счастливцы, что можем видеть плоды своего труда!»

Она опять вспомнила Анну Васильевну. Та сетовала: «Работаю, а неясно — чего же добилась?»

«Увидишь и ты!» — мысленно пообещала ей сейчас Бокова.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 55
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Призвание - Борис Изюмский.
Комментарии