Мне как молитва эти имена - Игорь Горин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нежность, душа непорочная,
Осени поздней цветение.
Ах, как быстро медовое лето закончилось!
В потемневшем саду поселились угрюмые тени.
Дождь с туманом старательно тушат зеленое пламя листвы.
Душно.
Розы не в силах поднять непокрытые головы.
Ночью стонут деревья, что-то шепчут кусты;
Утром спутаны травы и в слякоти золото.
Ничего, дни уйдут — но останутся темные ночи.
И надежды, и сны, и минуты забвения.
Нежность, душа непорочная! —
Осени поздней цветение.
* * *
Теперь ночами скорбно и темно.
Не стало звезд, деревьям нет покоя
От северного ветра, и порою
За ним вдогонку дождь летит —
Во тьму, в лицо, в окно!..
* * *
Благодарю тебя —
Ты мне дала так много,
Ты у меня так много отняла,
Что я, поверив было в Бога,
Теперь поверил
В силы зла.
РОБЕРТ ШУМАН
ФЛОРЕСТАН, ИЛИ ЕВСЕБИЙ
«Лучший способ говорить о музыке —
это молчать о ней.»
/Флорестан/
И это написал человек, всю жизнь говоривший о музыке! Ибо знайте, Роберт Шуман, а он и есть Флорестан (да еще Евсебий в придачу), был не только великий композитор, но и выдающийся музыковед, музыкальный критик, поэт, переводчик, в общем, литератор в широком значении этого слова. Любовь к слову он, видимо, унаследовал от отца, переводчика и книгоиздателя. Еще будучи гимназистом, он помогал отцу в издании «Галереи знаменитых людей», в работе над латинским словарем, переводил на немецкий Гомера, Горация, Петрарку, Шекспира и Байрона, сочинял стихи и научно-эстетические эссе как-то: «О влиянии одиночества», «О глубоком внутреннем родстве поэзии и музыки», «О случайности и ничтожном значении посмертной славы». Ничего себе круг интересов этого юноши!
К этой теме мы еще вернемся, а сейчас мне кажется нелишним сообщить, что Шуман родился в том же 1810 году, что и Шопен, 8 июня, в провинциальном в ту пору городке Цвиккау — всего на полтора года позже Мендельсона и примерно на столько же раньше, чем Лист. Представляете, что это было за трехлетие! Видимо в самом времени носилось нечто такое, что побуждало творческую личность к кипучей и разносторонней деятельности, и Шуман был тому едва ли не самым ярким примером.
В его натуре удивительным образом уживались казалось бы несовместимые крайности: скромный и застенчивый, он был в то же время страстным публицистом и вожаком, впечатлительный мечтатель Евсебий на поверку оказывался безудержным фантазером, саркастичным и экстравагантным Флорестаном, в тихом, болезненном с ранних лет меланхолике жил дух подлинного борца. Всю жизнь он что-то организовывал: в гимназии — литературный кружок «Введение в немецкую литературу» и кружок по распространению передовых идей «Шульфербунд», в начале 30-ых годов — кружок «Новая музыкальная школа», союз Давидсбундлеров, «Новый музыкальный журнал». Он был просто одержим борьбой с косностью, пошлостью, обывательщиной — короче, с филистерством.
Но быть может наиболее ярко борцовский дух Шумана проявился в его воистину героической борьбе... за любовь. Борьба эта — с эгоистичным отцом его возлюбленной Клары Вик длилась пять лет; Вик ни за что не соглашался на брак, запретил дочери видеться и переписываться с Шуманом, лживо обвинял его в распутстве и пьянстве. В конце концов Роберт и Клара обратились в суд, выиграли процесс (решающую роль сыграли свидетельские показания друзей, Мендельсона особенно) и в 1840 году смогли, наконец, пожениться. Жизнь в полной мере доказала их правоту: мужественная Клара стала для Шумана не только идеальной женой, матерью восьмерых детей, но и, будучи выдающейся пианисткой, — первым исполнителем большинства его фортепьянных произведений.
Зоркий ангел любви,
Зоркий ангел любви вездесущий,
Нас, счастливых сирот, не оставь!
В этом мире, незряче и глухо мятущемся,
Огради нас от зла.
И от злобы людей,
И от рока всесильного
Нас, счастливых сирот, огради;
Сохрани наших душ неуемные крылья,
Крылья звонкие, ангел,
Зоркий ангел любви.
А еще Шуман многие годы боролся с тяжелой наследственной болезнью (нервно-психическое расстройство) — просто поразительно, как мстительна бывает природа к своим же избранникам, «что для нее пять-десять лишних лет»! Впрочем, Шуману эти годы были как раз дарованы: он прожил «целых» 46 лет, но что это были за годы! Последние два с половиной он вообще не покидал больницы, пытался покончить жизнь самоубийством, уже почти никого не узнавал.
Музыкальное призвание Шумана окончательно определилось значительно позже, чем у Мендельсона или Шопена. По окончании гимназии он около двух лет учился на юриста, пока не принял окончательное решение всецело посвятить себя музыке. И снова ему пришлось выдержать жестокую борьбу — на этот раз с матерью и старшими братьями (отец к тому времени умер). Но он опять победил, а помог ему в этом его будущий главный мучитель Вик, у которого Шуман уже некоторое время брал уроки игры на фортепьяно. Год спустя произошла широко известная история из разряда «не было бы счастья, да несчастье помогло»: мечтавший о карьере концертирующего пианиста Шуман, по собственной вине, повредил себе кисть правой руки и ему ничего не осталось другого как... стать композитором. Впрочем, к этому времени уже вышли в свет его «Вариации на тему ABEGG», «Бабочки» и Первая тетрадь этюдов на темы Паганини.
Большинство из нас знает Шумана в основном как автора фортепьянной музыки, притом далеко не всей: знаменитые «Карнавал», «Крейслериана», «Симфонические этюды», гениальный Концерт ля минор... Но это лишь капля в море! Вот оно какое обширное: около 50 произведений для фортепьяно в две и в четыре руки, 4 симфонии, 8 оркестровых увертюр, 7 концертов и концертштюков, 2 скрипичных сонаты, 3 струнных квартета, столько же трио, фортепьянные квинтет и квартет, сотни песен на стихи Гейне, Гете, Байрона, Шамиссо, Рюкерта и других поэтов, и еще несколько крупных произведений для хора с оркестром («Рай и Пери», «Сцены из Фауста», «Геновева» и др.). А еще
