Жизнь и одни сутки - Алексей Максимович Мерцалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хоть никто в это и не верил, но Громов старался жить честно, поэтому за долгие годы службы сумел накопить лишь на «Ладу Веста». По его разумению, отечественный автопром ничуть не хуже всяких немцев и американцев. Да, понтов меньше, но зато свое, родное.
Вот и теперь он сел в свою «Ладу» и покатил по ночной улице. Отделение полиции, стоящее на отшибе, выделялось из общей темной массы ярким светом огней.
Громов припарковал машину на привычном месте и тяжелой заспанной походкой прошел внутрь.
– Доброй ночи! – сказал дежурный на проходной, одарив Андрея сочувственным взглядом. – Как отпуск?
– Прекрасно, как видишь, – ответил Громов не без сарказма.
Поднявшись к себе на этаж, он столкнулся с заметным оживлением. Из двери в дверь носились люди в форме. Сначала Димон пробежал к следователю, а затем выскочил, как ошпаренный, потом Глеб вышел от начальника и растворился на лестничном пролете. Были и незнакомые люди, видимо, адвокаты. А на лавке перед кабинетом сидели три человека характерного вида. По каждому из них Громов на ходу определил вид и тяжесть постигшего преступления. Парень лет двадцати, в пальто – кража или грабеж, второй парень, примерно того же возраста, с разбитым носом и в форме старлея – легкий вред здоровью, а мужику на краю лавки досталось по полной. Тут и выбитая челюсть, и ожоги на лице. О его состоянии лучше спросить у медика, но так, на глаз, тоже легкий вред. Все трое выглядели весьма озадаченными.
Андрей зашел в кабинет и увидел следующую картину. За столом сидели двое. Первый – лейтенант Ваня Зуев – составлял протокол. Второй – старший лейтенант Дима Стольников – что-то набирал на компьютере, видимо, копошился в базе данных. А на стуле перед ними сидел бомжеватого вида мужичок. Все присутствующие обернулись на скрип двери.
– Спасибо, что приехал, – сказал Стольников. – Мы тут уже с ног сбились.
– Я вообще-то спал, – ворчливо протянул Андрей.
Зуев мгновенно отложил протокол и подошел к Громову. Ваня был самым молодым в отделе и относился к начальнику с уважением и без панибратства.
– Товарищ капитан, простите, что так вышло. Но ситуация серьезная. Задействованы все сотрудники.
– Так что случилось?
В этот момент раздался телефонный звонок, и Зуев пошел снимать трубку, поэтому за него ответил Стольников.
– Не поверишь, новый Битцевский маньяк завелся.
Эти слова заставили Андрея нахмуриться. Он помнил те времена, когда в парке реками лилась кровь. И так называемого «человека с шахматной доской» он никогда не забудет. Хуже всего, что у этого урода были подражатели. Так, например, в 2017 году прямо на входе в парк была обнаружена девушка, получившая множественные ножевые ранения. В тот же день и примерно в то же время был найден расчлененный мужчина. Все задумались о появлении нового маньяка. И если теперь ситуация повторяется, дела плохи. По мнению Громова, Битцевский парк – это болото, которое притягивает таких упырей, и это болото было бы неплохо сровнять с землей.
– Подражатель Пичушкина? – спросил Андрей с ноткой обреченности в голосе.
Стольников, не будь дурак, уловил ее и поспешил успокоить:
– Ну не совсем. Не обращай на меня внимания, я сам еще час назад спал, а тут на тебе. В общем, никто не убит. Но преступник действительно завелся. Возможно, маньяк. Но как по мне, придурок какой-то. Четыре эпизода. Все потерпевшие здесь, ты их видел. Одного ограбили, второго избили и ограбили, третьего просто избили и ничего не взяли, а вот Виктора Михайловича похитили. Представляешь?
Виктор Михайлович, услышав свое имя, утвердительно закивал.
– В смысле – похитили? – удивился Громов.
– В прямом. Бандюга навел пистолет, заставил уйти в лес, а потом несколько минут не давал ему уйти. Потом отпустил. Формально можно с натяжкой пришить 126-ую.
– Вещи забрал?
– Нет. Отпустил и ничего не взял.
– Не бил?
– Нет. Только угрожал пистолетом.
Андрей тряхнул тяжелой головой. То ли он еще не очнулся ото сна, то ли события и правда необъяснимые.
– Хрень какая-то. Похоже, действительно придурок. Ладно, что вы уже успели сделать?
– Да ничего. Запротоколировали показания двух потерпевших. Приняли их заявления. Сейчас Ванька позовет третьего, а я поведу Виктора Михайловича фоторобот составлять. Глеб пошел насчет понятых узнать, ну и как тут все закончим, поедем на место преступления. Только вот не видно ни хрена. Опять пофоткать нормально не получится.
– Ладно. Раз уж вы меня оторвали от заслуженного отдыха, давайте договоримся, что вся бумажная работа останется на вас.
– Спасибо. Я так и понял, – сказал Стольников, недовольно поморщившись. – Тебя, кстати, Николаич просил зайти, как приедешь. Но у него сейчас эксперт-криминалист. Говорят на повышенных тонах. Так что лучше погоди пока.
– Хорошо. Тогда дуйте насчет фоторобота, хотя наверняка это пустая затея. Ну и с понятыми решите вопрос. А я пока пообщаюсь с потерпевшими.
– Протокол сами составите? Или мне остаться? – спросил Зуев.
– Не надо. Разговор будет неформальным.
– Андрюх, так нельзя, – забурчал Стольников. – К тому же все равно его потом писать. Нам что их, по второму разу вызывать?
– Дим, иди нахрен, – велел Громов.
Два лейтенанта направились к выходу, но Андрей окликнул их:
– Какой эпизод был первым?
Ответил Зуев:
– Около десяти вечера ограбили Соловьева. Потом в 10:30 Гаджиева. Ну и где-то в 11:00 похитили Михасевича.
– Ваша фамилия Михасевич? – спросил Громов Виктора Михайловича.
Тот виновато понурил плечи и понимающе кивнул:
– Да, увы, Михасевич. Но в кровном родстве с тем зверюгой не состою, уж поверьте.
Громов утолил свое любопытство и снова повернулся к Зуеву:
– А четвертый?
Но ответил Стольников:
– Павлов Данила, сын Васька из беляевского отделения. Побили в то же время и в том же месте, где похитили Михасевича. Представляешь, пока отец спит, парень надевает полицейскую форму и патрулирует лес. Злится, что родители его в медицинский отправили, а он хотел, как и мы, ментом быть. Думал, поймает какого-нибудь маньяка, и папаша, увидев в нем талант опера, переведет его в академию МВД. Фантазер, блин. Ты уж ему скажи, что он балбес.
– А папаша где?
– Павлов-то? Да здесь где-то. Ходил тут всё, орал. То на меня, то на Ваньку. Лучше б сына воспитывал, а не херней занимался.
– Ладно. Значит, заводите их по очереди. Сначала Соловьева, который был первым. Потом кавказца, потом Павлова и в конце уже тогда я с вами, Виктор Михайлович, пообщаюсь. А сейчас, пожалуйста, подождите в коридоре.
