Сквозь тернии к счастью (СИ) - Фарди Кира

Я только плечами пожимала, глядя на эти перемены, но в душе не шевельнулась ни одна клеточка. Степан был другом, а друзей не ревнуют. Мне даже бороться за его внимание не хотелось. Я ловила себя на мысли, что чувствую облегчение, когда он выполнял распоряжения Анжелы и был вдалеке от меня.

Сегодня день тоже пролетел незаметно. Зазвонил телефон. мы посмотрели на него напряженно. Анжела на рысях бросилась к стойке бара, схватила трубку, но сразу передала мне: звонила Людмила.

— Рита, как дела? Справляетесь?

— С трудом.

— Ничего, вот рожу и выйду к вам на помощь.

— А малыша с кем оставишь?

— Т-ю-ю-ю, нашла проблему! В люльку — и с собой, — засмеялась Людочка.

Вечером, уложив Леночку спать, мы с Анжелой пошли в кухню выпекать торты и пирожные. Это уже стало привычной работой: днём крутимся в кафе, а вечером печем. В свободное от посетителей временя я ещё занималась бухгалтерией и документами.

— Знаешь, — я начала разговор издалека, — придётся нанять ещё сотрудников. Иначе мы так и будем крутиться втроём без выходных и личной жизни. А выручка почти полностью идёт на закупку продуктов.

— Рита, может, будем использовать что-то подешевле? Надо калькуляцию хорошую сделать.

— Вот видишь, этой кропотливой работой кто-то должен заниматься, а я не успеваю.

— Тогда предлагаю устроить выходной. Почему мы без отдыха пашем?

— Тоже верно, но жалко сейчас перерыв делать. Только открылись, и клиенты постоянные появились.

— Ты как собака на сене: сама не «ам» и другому не дам. Решись уже!

Я удивленно посмотрела на Анжелу: она была раздражена. Подносы и тазики с тестом с грохотом летали по разделочному столу. Того и гляди вывалит на пол испечённые эклеры, заготовки для пирожных и коржи для торта. Я вымыла руки и обняла ее:

— Подружка, давай чайку попьём. Днём все кофе да кофе, а я чаю хочу, с мятой.

— Где я тебе поздней осенью мяту найду? — недоверчиво посмотрела на меня Анжела, но тоже пошла мыть руки.

— Я из Любимовки привезла. Летом ещё насушила.

Мы очистили от заготовок стол и взяли себе по эклеру.

— Ох, хорошо-то как! — вздохнула Анжела, прихлебывая чай. — Домом пахнет.

— Согласна. Я даже соскучилась по нему.

— Ты так и будешь жить при кафе?

— Не знаю. Нужна своя квартира, но где ее возьмёшь?

— Может, снимем где-нибудь неподалёку? — Анжела смотрела на меня так внимательно, что я почувствовала, как тревога поднимается штормовой волной.

— Зачем? Мы ещё не зарабатываем столько, чтобы тратить средства на съем жилья. Я даже не знаю, останутся у нас свободные деньги или нет после выплаты по счетам за свет, воду и аренду кафе.

— Ты все же подумай, — настаивала подруга.

— Так, Анжелка, колись! Что происходит? Ты не привезла с собой беду?

— Ничего себе заява! — вытаращилась на меня подружка. — Может, мне тогда убраться отсюда подобру-поздорову?

— Анжелка, не обижайся. Ты ведёшь себя так странно, что даже Степан заметил.

— А ему какое дело? Пусть о своей жизни думает, — продолжала злиться она.

— Не сердись. Мы сейчас одни, рассказывай.

— Рит, за эти пять лет Антон не показывался?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я поперхнулась чаем и закашлялась. Анжела постучала меня по спине, потом сунула в руки полотенце. Я вытерла вспотевшее лицо, но ещё несколько секунд пыталась отдышаться.

— Нет, — наконец выдавила я. — А почему спрашиваешь?

— Просто Леночка так на него похожа! Одно лицо.

— А ты ещё помнишь, как он выглядит?

— А то! Я же у вас на свадьбе фото делала. Парочку себе оставила. Показать?

Я замерла, не зная, как реагировать на этот вопрос, боясь выдать свои настоящие чувства.

— Нет. Не хочу.

— Ну, Слава богу! — выдохнула она. — А я все переживала, что ты его не забыла.

— Да, что случилось? Говори!

Тревога уже скрутилась в самое настоящее торнадо и гнало волну по всему телу. Пятка застучала по полу, я взяла эклер, но уронила, не донеся до рта. Тут же стала суетливо убирать вывалившийся крем. Короче, вела себя, как истеричная дура.

— В общем…, — Анжела сделала паузу, — это он все названивает. Нарисовался откуда-то через пять лет и непременно хочет с тобой поговорить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тряпка выпала из рук.

— А п-почему ты мне т-трубку не дала? — я едва выдавила из себя вопрос, настолько была шокирована.

— Зачем? — Анжела вскочила и забегала по кухне. — Он пропал, даже не поинтересовался, как ты перенесла его предательство, ничего не знает о ребёнке! Ты думаешь, я хотела, чтобы ты снова погрузилась в это дерьмо?

— Анжела, пожалуйста, не кричи, — шепотом попросила я и спрятала лицо в ладонях: оно было мокрое. Я даже не почувствовала, когда заплакала.

— Я не могу. Как представлю, что он опять появится на пороге, убить могу, — она схватила нож и замахнулась им на невидимого противника.

— Анжела, это моя жизнь, — не слушала я ее. — Я сама решу, что мне с ней делать.

— Да, ты уже один раз решила!

— Уходи!

— Куда? — теперь растерялась подруга.

— Совсем уходи. Не хочу тебя видеть.

— Да, ты сошла с ума! — Анжела покрутила пальцем у виска. — Кто гостя на ночь глядя из дома гонит?

Я встала и поплелась к двери. Не хотела ее видеть. Потом пожалею о своём поступке, но не сейчас. В эту минуту я ненавидела ее всей душой. Как? Как можно решать за другого человека такие вещи?

Перепуганная Анжела побежала за мной. Она встала впереди, раскинула руки и зачастила:

— Ритка, да ты послушай! — теперь плакала и она. — Я после твоего Антона всех модно одетых парней обхожу стороной. Вот как увижу на ком-то дизайнерскую тряпку, так и чешу подальше, только пятки сверкают.

— Это твоё дело, — я обогнула ее и вышла в зал для посетителей, освещённый призрачным светом ночной иллюминации города.

— И мое тоже! Сегодня пришёл один такой в кафе, весь из себя расфуфыренный. Заказал кофе и торт, но сидел и брезгливо ковырялся вилкой, а на меня как на таракана смотрел. Я чуть не выставила его за дверь. Еле сдержалась.

— Анжела, мне это не интересно, уходи!

Я действительно ее почти не слушала. Антон! Звонил Антон. Несколько раз. Вернее, каждый день. Не мог он просто так вдруг появится и начать преследование по телефону. Значит, что-то ему было надо. А эта дура…

Я повернулась к двери и схватилась за задвижку.

— Идиотка! Больная! Дай мне хоть куртку взять! — закричала Анжела.

Она побежала в квартиру и по дороге изо всей силы ударила по стулу, тот свалился, я на секунду переключила внимание.

Я подняла стул, подошла к двери и остолбенела: на крыльце стоял Блонди.

Глава 17. Антон

«Что делает Степан рядом с Ритой? Разве они знакомы?» — эти мысли терзали мою голову, пока я слушал длинные гудки. От нетерпения мял рукой простыню, даже не заметил, как сбросил одеяло на пол. Видеть свои неподвижные голые ноги при солнечном свете было еще противнее. Я уставился в потолок.

Когда раздался щелчок ответа, сразу выдохнул:

— Рита?

— Нет. А кто ее спрашивает? — в незнакомом голосе звучали подозрительные нотки.

— Позовите Риту к телефону! Срочно!

Но трубку взяла какая-то злобная курица: ни грамма вежливости.

— Кто это? — гаркнула она.

— Ее бывший знакомый.

— Какой? Не позову, пока не представитесь.

— Антон Стрельников, — выдавил я из себя.

И тут началась буря. Эта девица наорала на меня и отключилась.

Это было так неожиданно и несправедливо, что я несколько секунд смотрел на мобильник, не соображая, что это сейчас было. Я опять набрал номер кафе и услышал тот же грубый голос:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Оставь нас в покое, козел!

Так, я все понимаю, меня можно назвать козлом: пропал на пять лет и весточку о себе не подавал. Но это касается только нас двоих: меня и Риты. Почему какая-то мегера лезет в наши отношения?