На крыльях - Петроний Аматуни

Итак, — вы в зоне. Летите по прямой. Решение сделать отличный правый переворот вами принято. Вы слегка приподнимаете нос самолёта над горизонтом, градусов на двадцать, и энергичными движениями рулей кладёте самолёт на спину, переворачивая его через правое крыло.

Земля устремляется влево от вас и встает вертикально, стеной! Правая консоль крыла на мгновение указывает на перекрестье дорог (центр зоны), а вы тем временем полностью убираете газ, и наступает приятно щекочущая нервы тишина.

Воздух становится уступчивым, земля же продолжает своё движение вбок и вверх, вытесняет своей громадой небо и неподвижно повисает над вашей головой; самолёт — на спине, вверх колёсами. Если вам придет в голову мысль поискать небо — нет ничего проще: оно под вашими ногами!

И никто, кроме вас, не подозревает в эту секунду, что произошло во вселенной: земля лишь вам одному явилась в таком «легкомысленном» для её солидного возраста положении...

Задержав самолёт вверх колесами, вы тут же плавно подбираете ручку управления немного на себя (то же самое делает и Пашков), и самолёт начинает опускать нос к земле, скорость нарастает, воздух снова становится упругим и плотным и, скользя по крыльям и вдоль фюзеляжа, создаёт такой шорох, словно это морские волны, выбегая на пологий берег, волокут за собой гальку и песок.

На душе у вас становится весело, а всем телом вы испытываете такое ощущение, будто несётесь вниз на гигантских, фантастических качелях. Земля, точно пугаясь прямого удара, бесшумно устремляется под самолёт, а небо уже на своем законном месте. Выводя самолёт из пикирования, вы, как только капот мотора снова подойдёт к линии горизонта, не торопясь даёте газ.

Вы летите теперь уже не на юг, как прежде, а в обратном направлении, на север, и если до этого аэродром был за хвостом самолёта, то теперь он впереди. И высота у вас уже не две тысячи метров, а меньше, предположим — тысяча восемьсот.

Переворот через правое крыло закончен, вы дали газ, предусмотрительно набрали нужную вам скорость и можете начать другую фигуру: боевой разворот или петлю, бочку или горку и... Нет, что ни говорите, а есть в авиации такие вещи, которые и описать невозможно, так они хороши!..

... Пашков выполнил задание полностью, когда командир, осматриваясь, увидел совсем близко от самолёта большого орла.

— Смотри, наш собрат хочет пристроиться к нам! — засмеялся он.

— Вижу, — ответил Пашков и повеселел: раз командир спокоен, значит, ругать не будет. — А может быть, орёлик сейчас сам пилотировать начнёт, товарищ командир?

— Кто знает, что у него на уме! Смотри, смотри...

Отлетев в сторону, орел плавно накренил крылья, энергично развернулся влево и вдруг к середине разворота уверенно перевернулся на спину через левое крыло, затем устремился к земле и, выйдя из «пикирования», сильными взмахами крыльев вновь набрал только что потерянную им высоту.

И хотя он сделал переворот не по наставлениям и инструкциям, а по-своему, по-орлиному, эта фигура получилась у него такой непринуждённой и изящной, такой естественной, что командир, глядя на орла, вздохнул от чего-то и сухо, отрывисто сказал Пашкову:

— Давай домой! Поболтались и хватит...

— Есть, — ответил Пашков и, помрачнев, стал вспоминать каждую свою фигуру, отыскивая в них грубые ошибки. «Определённо, наколбасил!» — огорчённо подумал он, убирая газ и планируя на аэродром.

— Разрешите получить замечания? — осторожно обратился он к командиру после полёта.

— Недурно, — ответил командир отряда. — Пожалуй, я вас направлю на курсы инструкторов... Но смотрите мне, чтобы всё было без сучка и задоринки!

— Есть, товарищ командир, — обрадовался Пашков.

— Дайте вашу рабочую книжку. Я вам поставлю последнюю, зачётную оценку. Завтра вы получите свидетельство об окончании школы.

* * *

Тогда Пашков смотрел на авиацию только как на спорт, — он искал и в изобилии нашёл в полётах острые ощущения. Летал на соревнованиях, страстно полюбил высший пилотаж и стал мастером в этой области; не подозревал, что всего несколько лет спустя он расстанется с этим увлечением и станет «серьёзным» пилотом Аэрофлота.

Он часами крутился в воздухе, выделывая сложнейшие каскады фигур, полагая, что только в этом — главное содержание авиации.

Первоклассные гражданские лётчики — люди несколько иного склада, но поговорите с любым из них, и вы поймете, что нет никого и из этого крылатого племени, кто в своё время (незабываемое, молодое!) не пережил бы азартного увлечения высшим пилотажем.

... 18 августа ростовчане вместе со всей страной праздновали Всесоюзный день авиации. На спортивном аэродроме собрались тысячи нарядно одетых людей. Всех привлекала обширная программа празднества и, в особенности, высший пилотаж. А кое-кто хранил в своём кармане билет с приглашением покататься на самолёте!

Погода была ясная, в высоком ярко-голубом небе плавало всего три-четыре кучевых облачка; они казались такими эффектными на окружающем фоне, что шутники уверяли, будто начальник Аэроклуба самолично запустил их ввысь для украшения необъятного купола своего «авиационного цирка»...

Самым острым номером были затяжные прыжки. Высоко над головами зрителей в небе повис крошечный самолётик, звук его мотора долетал до слуха лишь слабым комариным жужжанием. Вдруг кто-то заметил точку, отделившуюся от самолёта. С ним спорили, уверяли, что ничего нет, потом другие заметили тёмную горошинку на голубом полотнище неба и, наконец, все увидели микроскопическую фигурку человека, падавшего на них словно из другого, фантастического мира.

Фигурка быстро увеличивалась в размерах и становилась отчётливей, и чем больше сокращалось расстояние между нею и землёй, тем сильнее волновались зрители; у многих захватывало дух, будто это они сами стремительно прорезали двухкилометровую толщу воздуха.

Казалось, ещё секунда-две — и всё будет кончено... Но когда напряжение людей достигло предела, над фигурой парашютиста вспыхнуло ослепительное белое облачко, хлопнуло и превратилось в тюльпан! Падение прекратилось, и теперь вверху плыл круглый купол парашюта с синими и белыми лепестками. Ещё полминуты — и ноги парашютиста коснулись мягкой травы всего в сотне метров от зрителей.

Парашютист сорвал с головы шлем и... перед изумлёнными людьми предстала красивая златокудрая девушка! Гром аплодисментов приветствовал храбрую ростовчанку — не каждый день видишь воочию такие необыкновенные небесные «цветы»...

Затем в небе появились бесшумные изящные птицы с узкими длинными крыльями — юные планеристы показывали своё мастерство. Они выписывали в вышине чёткие петли и перевороты, виражили и, быстро вращаясь в штопоре, устремлялись вниз.