Шпионы, не вернувшиеся с холода - Чингиз Абдуллаев

– Дайте мне его адрес, – потребовал Витовченко, – я сам полечу в Ниццу и поговорю с этим мерзавцем, который пытался нас надуть.

– Не нас, – сразу возразил Жуковский, – а лично вас, Виктор. Ведь я с самого начала говорил вам, что никакой «красной ртути» просто не существует.

Витовченко пожал плечами. Конечно, никуда он не полетит. В конце концов, он даже заработал на Альтафини, хотя совсем не те деньги, на которые рассчитывал. Но сегодня утром Жуковский вызвал его для важного разговора, как говорил сам Глеб Моисеевич. И поэтому Витовченко приехал сюда загодя и прогуливался вокруг дома, чтобы войти в офис точно в назначенный срок.

– У меня к вам важное дело, Виктор, – сразу заявил Жуковский. – Я хочу, чтобы вы встретились с одним из ваших бывших знакомых, который должен прибыть в Лондон. У него будут важные сведения, которые он сможет вам передать при встрече. Этот человек знает вас давно. И поэтому доверяет только вам. Вы должны с ним встретиться и переговорить.

Жуковский поднялся, прошел по кабинету, подошел к небольшому столику, проверяя какой-то прибор, очевидно исключавший возможность прослушивания. И повернулся к своему гостю.

– Скажу вам прямо, Виктор. Я не знаю, зачем он приезжает и какие именно сведения у него будут. Возможно, это будет очень опасная встреча. Поэтому я готов выделить вам двух наших сотрудников охраны.

– Кто должен со мной встречаться?

– Щербак, – сообщил Жуковский. – Это Алексей Щербак. Вы знали его по совместной работе в ФСБ.

– Конечно, знал, – кивнул Витовченко, – но он работал в технических службах. Мы с ним почти не общались. И насколько я слышал, полковник Щербак уже давно на пенсии.

– Он будет в Лондоне через четыре дня, – сказал Глеб Моисеевич, – и хочет встретиться именно с вами.

– Если так нужно, то мы с ним встретимся, – согласился Витовченко, – только я не совсем понимаю почему вы говорите, что это может быть опасно. Ведь Щербак намного старше меня.

– Вы слышали, что в Москве появилась организация бывших ветеранов спецслужб? – неожиданно спросил его Жуковский вместо ответа.

– Там всегда были такие организации, – уверенно ответил Витовченко, – вы же сами все знаете. Есть ветеранские организации бывших военнослужащих, бывших пограничников, бывших сотрудников милиции. И есть такие организации среди бывших сотрудников Комитета государственной безопасности, хотя пограничники тогда тоже входили в состав КГБ.

– Я не об этом, – отмахнулся Жуковский, – вы меня не совсем поняли. В Москве создана специальная организация ветеранов, которая считает своим долгом завершать все дела, некогда не законченные советскими спецслужбами. Они приводят в исполнение судебные приговоры, вынесенные советскими судами в отношении бывших изменников и предателей.

– Если вы имеете в виду меня, то я не предатель, – обиженно заявил Витовченко, – и в отношении меня суд вынес приговор только в несколько лет тюрьмы. Поэтому вряд ли сюда прилетит кто-нибудь только для того, чтобы меня ликвидировать.

– Я этого не говорил, – возразил Жуковский чуть усмехнувшись, вы пока не совершали столь тяжких преступлений, чтобы по российскому законодательству приговорить вас к высшей мере. К тому же высшая мера в России – это сейчас пожизненное тюремное заключение, а не смертная казнь. Но подобные наказания вам не грозят. Однако Щербак может рассказать вам о новых методах борьбы с неугодными, которые сейчас применяются этой организацией. Эти сведения могут быть нам очень полезны, Виктор. Очень полезны, – повторил Жуковский, – но учтите, что это может оказаться и хорошо спланированной провокацией. Щербак прилетит из Канады, где он проживает последние десять лет. Нет никакой уверенности, что он сам не является членом этой организации. Ведь по-настоящему из КГБ никогда не уходят. И даже вы, уже бросив перчатку своим бывшим коллегам, в душе остаетесь все тем же полковником ФСБ. Или я не прав?

– Не знаю, – раздраженно ответил Витовченко, – я уже давно забыл, что когда-то служил в ФСБ. Они, выходя на пенсию, получают очень приличное пенсионное содержание и хорошую работу. А я сижу здесь без денег, без пенсии, без работы.

– Похоже, вы действительно недовольны своим положением. – Жуковский вернулся на свое место и уселся в кресло.

– А вы довольны? – неожиданно набравшись смелости спросил Витовченко. – Неужели вы хотели именно этого? Сидеть здесь, в Лондоне, и грозить всем издалека. Вы ведь были почти вторым человеком в стране. А кем сейчас стали? Извините, что я так с вами разговариваю, но мне обидно. И за вас, и за себя.

Жуковский покачал головой.

– Какое искреннее сочувствие я слышу, – иронично произнес он, – как, оказывается, вы меня любите, Виктор. Я даже не подозревал.

– Я себя больше люблю, – поняв, что переиграл, мрачно произнес Витовченко.

– Это верно. Себя вы любите больше других. Но «еще не вечер», дорогой Виктор. Если все получится правильно, мы еще вернемся обратно в Москву. И вы займете подобающее вам место. Например, в совете директоров «Газпрома». Или какой-нибудь большой нефтяной компании. Вам ведь хочется скромно сидеть на какой-нибудь трубе и не думать о деньгах, которые оттуда вам капают? Верно?

– Если вернемся, – сказал Витовченко. – В последнее время я начал сомневаться.

– Напрасно, – убежденно произнес Глеб Моисеевич. – Опыт развала Советского Союза и всех перемен, которые произошли за последние двадцать лет, учит нас, что не бывает ничего постоянного. Ничего застывшего в своих формах. Все течет и все меняется. И наше положение может кардинально измениться в ближайшие несколько лет. Или даже раньше.

– Посмотрим, – сказал Витовченко. – В таком случае я буду радоваться больше всех.

– Ловлю вас на слове. – Жуковский встал и, обойдя стол, подошел к поднявшемуся гостю. Пожал ему руку.

– До свидания, – сказал Глеб Моисеевич на прощанье, – и не забудьте, что ваша встреча состоится ровно через четыре дня. В пятницу. В три часа дня, в отеле «Хилтон» на Парк Лайн. Это совсем недалеко отсюда.

– Я знаю, – ответил Витовченко, – до свидания.

Когда он вышел, Жуковский долго сидел за столом, обдумывая разговор. Затем, подняв трубку, набрал знакомый номер.

– Мистер Бультман, это говорит Жуковский. У меня есть очень хорошая кандидатура для встречи с Щербаком.

– Это бывший сотрудник того ведомства, о котором я вам говорил? – поинтересовался Бультман.

– Конечно. Он там работал.

– Прекрасно. Вы рассказали ему о госте из Канады?

– Да, я уже назначил им встречу.

– В пятницу?

– Да.

– В таком случае нам нужно увидеться до пятницы, – предупредил его Бультман.

– Я готов встречаться с вами где угодно и когда угодно, – немного напыщенно заявил Жуковский.

– Мне это известно, – рассмеялся Бультман. – Тогда встретимся завтра в отеле «Савой». В пять часов вечера, во время традиционного чаепития.

– Договорились. – Жуковский положил трубку и откинулся на спинку кресла. Он закрыл глаза, обдумывая ситуацию. Так он просидел почти полчаса, пока не позвонил телефон.

ЗА ДВА ДНЯ ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. МОСКВА

Тимур Караев решил позвонить Элине в среду вечером, когда приехал домой. Он увидел в холодильнике бутылку «кьянти» которая сиротливо стояла в углу. Наполовину пустая или наполовину полная, в этот момент он не знал, как именно стоит к этому относиться. Он тяжело уселся на стул. В последние дни напряжение достигло предела. Уже через два дня они наконец сумеют узнать, кто является «кротом» в организации. Он даже не хотел думать о том, что сделают с этим человеком. В живых разоблаченного агента точно не оставят. Он достал бутылку, налил себе немного вина в обычную кружку. И медленно выпил, смакуя аромат «кьянти». Затем поднялся и прошел в другую комнату. Долго смотрел на телефон, не зная, как ему быть. Затем снял трубку и набрал номер ее мобильного телефона. Бесстрастный женский голос сообщил, что телефон отключен и абонент в данную минуту недоступен. Он посмотрел на часы. Только восемь пятнадцать. Где она может быть? Почему у нее отключен телефон? Неужели она куда-то ушла. Но зачем выключать телефон. Она выключала его только тогда, когда они были вместе в постели. От одной этой мысли ему стало нехорошо. Он резко поднялся. Достал свой мобильный и снова набрал ее номер. Оператор снова сообщил, что телефон отключен.

Он отбросил мобильник и подойдя к городскому, набрал номер ее домашнего телефона в Москве. Долго слушал телефонные гудки. Чувствуя, что начинает нервничать, Тимур бросил трубку. Он прошел в ванную, раздеваясь на ходу. Не буду больше звонить, твердо решил он. Уже стоя под душем, он подумал, что ведет себя как молодой и неопытный юноша. Нельзя так, сказал себе он. Нужно поехать к ней на работу, найти ее и поговорить. В конце концов, трагедия в Италии не его вина и не ее беда.

Нужно попытаться с ней объясниться. Они уже не молодые подростки, чтобы обижаться друг на друга. И вести себя так глупо. Но сейчас он не будет ей звонить. Сегодня у него просто нет сил, чтобы отправиться к ней и что-либо объяснить. Нужно дождаться пятницы и провести операцию. А уже затем встретиться с Элиной и наконец обо всем поговорить.