Шпионы, не вернувшиеся с холода - Чингиз Абдуллаев

Руководитель группы наблюдателей доложил, что в пятнадцать пятьдесят они находились уже в первом терминале Хитроу, где всегда так много людей. Отсюда отправлялось большинство самолетов компании «Бритиш айруэйз». Наблюдатели доложили, что самолет из Варшавы идет с десятиминутным опозданием.

– Пусть рассредоточатся, – устало посоветовал Большаков, – их могут заметить.

Это было уже косвенное признание вины Писаренко. Ведь заметить троих наблюдателей могли только сотрудники спецслужб. Но никто не стал комментировать слова генерала.

– Может, еще чаю? – спросил Чеботарев.

– Лучше кофе, – ответил Большаков. – Хотя кофе мне нельзя. Сердце~

– Тогда всем принесут чай, – решил Чеботарев.

– Спасибо Александр Дмитриевич, – устало поблагодарил его Большаков.

– Пока ничего не ясно, – заметил Чеботарев, – не нужно заранее себя казнить, Иван Сергеевич.

– Уже все ясно, – выдохнул Большаков, – но я все равно в это не верю. И никогда не поверю.

Наблюдатели сообщили, что самолет сядет в семнадцать сорок пять. Все замерли, ожидая известий об аресте агента. Самолет сел в Хитроу. Теперь оставалось ждать. Пять минут, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять, тридцать.

– Его арестовали прямо в самолете, – предположил Большаков, держась за сердце, – не нужно никого больше ждать.

– Нужно, – возразил Чеботарев. – Извините меня, Иван Сергеевич, но мы обязаны все проверить до конца.

– Я сам поеду сегодня домой к Павлику и сам с ним поговорю, – мрачно сообщил Большаков, – если это он~ Не верю. Я все равно не верю.

Прошло еще двадцать минут. Наконец раздался телефонный звонок. Один из офицеров выслушав сообщение, повернулся к Караеву.

– В терминале появился отряд сотрудников полиции, – сообщил он. – Наблюдатели докладывают, что там больше десяти офицеров.

– Пусть уезжают, – решил Большаков, – теперь уже все ясно.

Он тяжело вздохнул, глядя на Караева. Тот схватил телефон, набрал номер.

– Пусть доложат более подробно, что там происходит, – приказал он.

Большаков взглянул на него, но уже ничего не сказал. Через минуту, показавшуюся вечностью, прозвонил телефон. Караев взял трубку, выслушал сообщение и неожиданно улыбнулся. – Продолжайте наблюдение, – приказал он.

– Это группа польских болельщиков, они уже в самолете принялись хулиганить, – сообщил Караев. – Сотрудники полиции арестовали их прямо в терминале. Подобное иногда случается даже в просвещенной Европе. Подождем нашего агента.

– Он не может выйти. Это был последний.

– Посмотрим, – сказал Караев.

Через две минуты раздался еще один телефонный звонок. И наблюдатели сообщили, что четвертый агент направляется к стоянке такси. В комнате наступило тяжелое молчание.

– Этого не может быть, – пробормотал один из офицеров, помогавших Караеву.

Большаков поднялся. Перевел дыхание. И неожиданно улыбнулся.

– Значит вы ошиблись, полковник Караев, – сказал он почти счастливым голосом, – выходит, что вы ошиблись. Все четверо агентов покинули терминалы и направляются в свои отели. Значит, «крота» среди наших людей нет.

– Он среди них, – упрямо возразил Караев, – мы не могли ошибиться. Возможно, англичане или американцы сумели вычислить нашу игру и придумали свой ход. Или решили арестовать прибывшего «ликвидатора» не в аэропорту. Хотя нигде в мире не оставляют «ликвидаторов» на свободе. Ни при каких обстоятельствах. Я полагаю, что нам нужно подождать до вечера, чтобы посмотреть и понять, как будут развиваться события.

– Все и так ясно, – поднялся следом за Большаковым генерал Чеботарев, – вы ошиблись, полковник. Такое иногда случается. Нужно признаться, что вы ошиблись. Мы начали крупную игру и просчитались. Мне даже страшно представить, сколько денег мы потратили на всю эту заварушку. Даже на телефонные звонки. Впервые в моей жизни наблюдатели звонили по обычным мобильным телефонам, хотя и через другие столицы. Я думаю, что наш «эксперимент» просто не удался. Иногда такое случается. Который сейчас час? Мы сидели здесь целых двенадцать часов. Нет четырнадцать. Сейчас уже десять вечера. А в Лондоне уже семь. Я думаю, на сегодня хватит. Ивану Сергеевичу нужно поужинать и заодно пообедать. А нам всем отдохнуть. Завтра будем анализировать сегодняшнюю операцию и искать ошибки.

– Ошибок не было, – тихо возразил Караев.

– Хватит, – строго сказал Чеботарев, – я все-таки старше вас по званию. Хватит, полковник. Всякому терпению приходит конец. Вы ошиблись и нужно в этом откровенно признаться. Вы и ваши помощники неправильно рассчитали возможности наших людей. Вам дали все документы нашей организации, а вы решили начать с самого простого, объявив подозреваемыми практически все ее руководство. Но это самый доступный и самый примитивный путь. Нужно было более внимательно исследовать работу всех остальных.

– Извините меня товарищ генерал, но мы все проверили самым тщательным образом, – не унимался Караев, – ошибка исключена. Никто из остальных членов организации не мог знать об отправке Фармацевта.

– Значит, знали, – недовольно прервал его Чеботарев. – Давайте прекратим эту бесполезную дискуссию. Непреложным фактом является провал нашей операции, полковник. И с этим уже ничего нельзя поделать.

Чеботарев сказал «нашей», но все понимали, что это был лишь слегка завуалированный упрек. Операцию готовил и за нее отвечал лично полковник Караев.

– Завтра мы с вами поговорим, – кивнул на прощанье Большаков. Он, похоже, был доволен, что все закончилось именно таким образом.

Они повернулись, направляясь к двери. Большаков шел первым, чуть прихрамывая. Чеботарев следом за ним. Когда они дошли до дверей, раздался еще один телефонный звонок. Из Киева. Туда позвонил наблюдатель из Лондона, а они перезвонили в Москву. Караев выслушал сообщение и положил трубку. Было заметно, как у него дрожит рука. Сегодняшний день оказался сложным и для него.

– Что? – спросил Большаков. – Что вам сказали?

– Один из агентов арестован в отеле. Англичане узнали, в какой отель он едет, когда он заказывал себе машину. И не стали его трогать. Они позволили ему доехать до отеля и только затем его взяли.

– Кто? – крикнул, уже не сдерживаясь, Чеботарев. – Откуда он прилетел?

– Из Дублина, – очень тихо произнес Караев, – это был рейс для генерала Попова. Арестован агент, о котором мог знать только он.

В наступившей тишине все услышали как пошатнулся Большаков, едва не упав. Возможно, он поскользнулся. Но успел схватиться за дверь. И только тогда все остальные офицеры бросились к нему.

ДЕНЬ СОБЫТИЙ. ПЯТНИЦА. ТРИНАДЦАТОЕ ЧИСЛО

Витовченко приехал на встречу за полчаса до назначенного времени. В этой части города могли случаться большие автомобильные пробки, и он знал об этом лучше других. Именно поэтому он прибыл в отель «Парк Хилтон» заранее. И сидел в холле, разглядывая гостей, проживающих в отеле. Гости производили впечатление. Если в соседнем «Дорчестере» останавливались очень состоятельные люди из аристократический семей, а в находившимся чуть дальше «Гровноре» жили приехавшие в Лондон богатые арабы и азиаты, то в этом отеле традиционно останавливались американские и европейские бизнесмены.

В три часа раздался телефонный звонок. Витовченко недовольно достал аппарат и услышал незнакомый голос.

– Добрый день господин Витовченко. Это говорит Щербак. Извините, что вынужден вас беспокоить. Но я не успеваю на нашу встречу в «Хилтоне». Может, сделаем немного иначе? Недалеко от вас, через две улицы, есть хороший японский ресторан. Я буду там примерно через час. Может, вы тоже туда придете? Это совсем недалеко, вам нужно пройти только две улицы. Небольшой японский ресторан «Васаби».

– Я его знаю, – ответил Витовченко, – хорошо. Я подойду туда через час. Только вы сами не опаздывайте.

– Не опоздаю, – пообещал Щербак.

Витовченко посмотрел на часы и решил, что у него еще достаточно времени. Он успеет выпить чашку кофе, прежде чем отправится в этот японский ресторан. Непонятно, зачем ему нужен этот Щербак? Какие документы он может передать, если много лет живет в Канаде? И почему Жуковский не послал на встречу кого-нибудь из своих охранников? Или не пригласил этого канадского гостя к себе? Так было бы намного удобнее. Впрочем, у олигарха было много странностей.

Через час Виктор Витовченко сидел в японском ресторане в ожидании гостя. Тот появился, опоздав минут на десять. Он был выше среднего роста, плотный, коренастый, с одутловатым лицом, покрытым бородавками и родинками. Рыжие редкие волосы были не причесаны. Узел галстука ослаблен и болтался на уровне второй пуговицы сверху. К тому же он был одет в довольно мятый костюм. Витовченко поморщился. Какой-то непонятный субъект. Кажется, они действительно были знакомы еще в прежней жизни, когда работали в ФСБ. Щербак узнал его сразу.