Эльдорадо для Кошки-2 (СИ) - Юрий Валин

На этот раз пришлось обойтись без любимой косынки. Светло-желтые волосы, яркие сочные губы, обильно накрашенные глаза. Крупные серьги ощутимо оттягивали мочки ушей. На груди лежала толстая цепь с двумя массивными знаками — символическими отпечатками медвежьих лап. Рубины-когти, изящная чеканка — герб замка были подлинным произведением ювелирного искусства. Эх, если бы эта красота еще и весила поменьше… Против браслетов Катрин не возражала — в таком количестве они вполне могли заменить наручи. Брюки на девушке были новые, вот только потертые сапоги не слишком вязались с воинственной расфуфыренностью потомственной аристократки.

— Не смотри так алчно, — грустно сказала Катрин, — если меня не слишком потреплют, сможешь завалить меня на постель прямо во всей этой мишуре. Если захочешь.

— Захочу. Не хочу. Чтобы трепали.

— Договорились. Теперь давай нужные вещи.

Нож с запястья пришлось переместить за голенище, потому что из-за браслетов его извлечь в нужный момент было бы сложно. Кукри на бедре в поясных ножнах. Для пущей пышности Катрин напялила еще и куртку с меховой опушкой. Миледи и выглядеть должна как миледи, нравится ей или нет.

Зато другим нравилось. Когда Катрин появилась во дворе, ее внешний вид был оценен должным образом. Глазели жеребцы, мужчины, добропорядочный кобель-пенсионер тоже загляделся. Даже Даллап слегка вышел из своего апатичного состояния сестры-сиделки.

— Миледи, отчего вы не выглядите всегда так… достойно? — проскрипел Фир Болг.

— Да как-то… Привыкла уделять время рыбной ловле, чистке оружия и прочим смешным причудам, — пробурчала Катрин, вкладывая глефу в ремни у седла. — А для эстетического любования и восхищения у нас Блоод имеется.

Забиралась она в седло со сложными чувствами. Мужское внимание льстило, но больше мешало. Еще эти благовония…. Не нужно было разрешать Блоод плескать их так бесконтрольно.

Катрин похлопала Вороного по шее:

— Молодец! Умный, самостоятельный. Думай лучше о дороге…

Катрин выбрала путь через заброшенную деревню. Теперь пара всадников неспешно двигалась по заросшей улице. В высокой траве шмыгал кто-то ушастый, из провала двери с шумом выпорхнули дикие голуби. Энгус, после того как командирша на него рыкнула, перестал плестись сзади и ехал рядом. И вроде бы перестал прикидывать, кто привлекательнее: черненькая или беленькая? Тьфу, наказание какое-то с этим эстетством, лучше было бы на морду боевую раскраску из сажи навести. Эффект примерно тот же, а самой спокойнее.

Оплывшие стены, сгнившие ограды, проваленные крыши хлевов и амбаров. Запустенье. Катрин смотрела и пыталась разглядеть что-нибудь обнадеживающее. Некоторые дома казались крепкими. Вот здесь даже сохранилась тщательно сложенная поленница, чурбаки лишь побелели от бесчисленных дождей. Колодец — крышка обросла мхом, но держится…

Всё можно отстроить. Нужны только руки. Здесь войны не было, райские условия — ни мин, ни «растяжек». Живи и радуйся.

— Сможешь коммунальное хозяйство поднять? Инфраструктуру наладить?

— Чего? — изумился Энгус.

— Скажем так: возродить полноценное кузнечное хозяйство и скотный двор ты способен? Если рабочих рук прибавится?

— Ну… Если вместе с Даллапом, да если вы будете, тогда, наверное, сможем.

— В отношении свинарников на меня не рассчитывайте, — возмутилась Катрин. — Я человек городской, в этих делах ничего не понимаю. И Даллапа не впутывай. Я лично тебя спрашиваю, — сможешь?

— Свиньи дело не очень мудреное. Кузница сложнее. Нам еще конюшню утеплить нужно, сена запасти. Только как это сделать? Мало нас. И еще эти… дикие.

— Не такие уж они дикие, — философски заметила Катрин. — Разговаривать умеют. Ножами тыкать. Чем не люди? Сейчас познакомимся, подберем тебе девицу помилее. Женишься — вот и лишняя пара рук. Тут же и родственники подтянутся, дядюшки там разные, кузины-кузены…

— Жениться не буду, — категорически заявил Энгус.

Катрин с любопытством покосилась на него. Экая однозначная реакция.

— Что так? Продолжение рода и воскресные пьянки со скандалами — святая обязанность каждого самца. Я уж не говорю о более приятных сторонах семейной жизни. Нужно будет — я сама замуж выйду. С величайшей готовностью.

— Не выйдете, — убежденно заявил парень. — Вы не такая.

Катрин вздохнула. Кто бы ещё объяснил — какая?

Выехали за деревню. Ниже по склону раскинулся одичавший сад. Розовели вишни, урожай слив тоже обещал быть неплохим. О яблоках и говорить нечего. Всадники двинулись вдоль деревьев. Пора бы и заявиться на место встречи. День перевалил на вторую половину. Катрин надеялась, что «деревенские» порядком истомились в ожидании. Что собственно и требовалось. При условии, что предводители селян вообще соизволят явиться на рандеву.

Жеребец потянулся, хватанул с дерева яблоко, быстро схрумкал. Катрин сорвала ему еще одно.

— Леди Катрин, я люблю вас, — вдруг сказал Энгус. — И леди Блоод я тоже люблю. Не волнуйтесь, я знаю свое место и ни о чем таком не мечтаю. Вы и так дали мне больше, чем я заслуживаю. Позвольте мне просто служить вам. Вот разводить свиней и заправлять кузней, куда лучше меня сможет Даллап. И Ингерн очень хозяйственная. Они преданны вам и, без сомнения, готовы отдать за вас свою жизнь. Но я умру за вас с радостью.

— Всё-всё, остынь. Умирать с радостью — занятие крайне глупое и нерациональное. Ты лучше этакие патетические фокусы никому не обещай, — пробурчала Катрин.

— Вы с Бло — самые красивые и самые необычные женщины королевства. Служить вам — истинное счастье.

— Насчет Блоод, ты, несомненно, прав. Она самая красивая и самая необычная. Я тебя понимаю. Просто счастье, что она одна такая. Двух таких ни тебе, ни мне не пережить, — Катрин сорвала яблоко, бросила парню. — Хватит лирических отступлений. Уши вянут слушать, как ты пытаешься куртуазным быть. Поехали, рискнем здоровьем, взбодримся…

Энгус покорно захрустел слегка недозрелым фруктом, и пара всадников двинулась напрямую к месту встречи.

Опушка леса тянулась хмурая и тихая. Нависало низкое, сулящее близкий дождь, небо. Оленей видно не было, как впрочем, вообще ничего живого. Копытные — понятно, но где птицы? Когда Катрин забирала оленью тушу, местечко выглядело гораздо оживленнее. И трупы на месте были…

— Там кто-то есть, — вполголоса сказал Энгус и потянул из-за пояса топор.

— Похоже на то, — согласилась Катрин, — только томагавк свой пока не трогай.

Надо отдать должное парню, слушался он беспрекословно. Доверяет. Катрин подумала, что на его месте вряд ли была бы столь уступчива. Переться почти безоружным прямо в лапы злым колхозникам — решение сомнительное.

— Вперед, — Катрин подбодрила жеребца каблуками. Энгус безмолвно двинулся следом.

Они рысью влетели на поляну. Девушка подняла Вороного на дыбы. Жеребец недовольно заржал. В тон ему Катрин заорала:

— Незачем прятаться. Если хотите говорить — выходите. Мне некогда играть в прятки.

По-прежнему стояла тишина. Никаких признаков оппонентов. Катрин уже хотела добавить: «выходи, подлый трус». Может быть, какой-нибудь бесстрашный барсук и ответит на вызов.

Кусты все-таки зашевелились, из леса высыпало два десятка аборигенов. Вооружены дяденьки были демократично, но изобильно. Луки, копья, топоры — оружие вполне могло бы иллюстрировать музейный зал «Быт первобытнообщинного строя». А при взгляде на рожи селян, появившиеся из кустов, Катрин живо вспомнила одного из классиков родной литературы — бритву местные жители презирали так же категорично, как и великий босоногий граф на пике своей популярности.

Смотрело одичавшее крестьянство недобро. Вперед выступил кряжистый тип и, с заслуживающей уважения прямотой, пробасил:

— Не прыгай, девка. Говори, кто ты, да зачем наших сельчан погубила-искалечила, а после мы уж порешим, что с тобой делать надобно.

— Не затрудняйся, уважаемый. Что мне делать, я и сама как-нибудь решу. Твои шалуны решили мою служанку обидеть. Глупая и безответственная идея. Скажи спасибо, что я хоть одного вашего урода живым отпустила. Кстати, еще раз меня девкой назовешь — прикажу тебя вздернуть. Сейчас вешать грубиянов очень модно в центральных королевских землях.

— Много болтаешь, красавица, — кряжистый сельский вождь, не скрываясь, положил мозолистую лапу на рукоять топора за поясом. — Уж не этот ли сопляк меня вешать будет? Кишка у него не лопнет? Сейчас мы из него ёжа-то сделаем.

Бородатые стрелки дружно натянули луки.

Энгус игнорируя направленные на него стрелы, спокойно заявил:

— Вас извиняет только ваше очевидное невежество. Вы бы слушали госпожу. Видят боги, вам еще повезет, если просто повесят. Нынче за оскорбление особ, приближенных к королю, положено двухдневное оскопление и варка в кипящей моче. Миледи — законная хозяйка Медвежьей долины и «Двух лап», вот так-то. Имеет право.