Аляска золотая - Андрей Бондаренко

— Следовательно, ваш господин Леонов — личность неординарная, заслуживающая уважения и самого пристального внимания. И, главное: нас очень интересуют его отпрыски. Те, которые родятся от него — по возвращению в Настоящее…. Всё тот же заслуженный академик Адольф Смит уверяет, что у этих детей могут быть самые невероятные способности. Практически речь идёт о создании новой человеческой расы…. Может быть…. Всему виной именно эти временные казусы: вашему ЛеоновуМеньшикову сейчас уже за сорок, а когда он вернётся в Настоящее, ему будет только двадцать шесть лет. Кстати, наш аналитик, господин Ли Хо, уже подобрал для драгоценного Егора Петровича его вторую «половинку». То есть, женщину, призванную родить эти самых детишек, которые будут наделены упомянутыми выше невероятными способностями. Очень интересный и нестандартный вариант, знаете ли…. Так что, уважаемый господин Координатор, готовьтесь! Старт Капсулы состоится уже через полторадва месяца, когда с Луны доставят должное количество «топлива». Если, конечно, у вашего агента ничего не получится…. Кстати, уважаемая Айна Афанасьевна, вы же ещё не утратили, эээ…, влияния на некоторых интересующих нас молодых и симпатичных особ? Хорошо, мы с вами потом побеседуем отдельно, с глазу на глаз…

Глава шестая

Что у пьяного на языке…

Через две недели все суда эскадры встретились в бухте португальского городка Маракайбо, причём «Кристина» пришла последней.

— Нас ураганом очень сильно отнесло на север, — смущённо оправдывался Фруде Шлиппенбах. — Пришлось возвращаться на добрую тысячу миль, вот и припозднились немного…

Егор и Санька тут же на шлюпке перебрались на «Король» и с радостью убедились, что с детьми ничего страшного не произошло.

— За нами тётенька Наоми очень хорошо присматривала! — подетски серьёзно пояснила Лиза Бровкина.

— Присматривала, старалась, господин и госпожа! — покорно сложив руки у груди, кланяясь и мило улыбаясь, подтвердила японка.

Санька многозначительно посмотрела на Егора, медленно перевела свой взгляд на детей, на берег, на Наоми. Потом снова уставилась на мужа и чуть заметно подмигнула.

«Ага, надо детей, первым делом, доставить на берег. Пусть походят по твёрдой земле!», — смекнул сообразительный внутренний голос. — «А наша Александра Ивановна в это время сообщит Наомисан о безвременной кончине её обожаемого жениха…».

Егор пошептался с Лаудрупом, через пять минут на передней мачте «Короля» были подняты соответствующие сигналы, назначающие общее совещание на берегу.

Петька и Катенька, узнав, что их любимая мама, с которой они не виделись столько времени, остаётся на борту брига, тут же надулись.

— Я очень скоро подъеду, любимые! — со слезами на глазах заверила их Сашенция. — Сделаю одно очень важное дело, и подъеду! Ну, правда, мне очень надо! Не обижайтесь, родные мои, ради Бога! Вот и тётя Наоми остаётся со мной…

На берегу, поручив детей заботам Гертруды Лаудруп (и русских солдат во главе с сержантом Дмитрием Васильевым), Егор собрал капитанов кораблей вокруг себя и поинтересовался:

— Что у вас, господа? Как пережили ураган? Вижу, что на плаву. Но, похоже, у «Александра» не хватает одной мачты?

— Так точно, господин командор! — виноватым голосом доложил Емельян Тихий. — Задняя мачта сломалась у самого основания, одного матроса убило насмерть, второго — покалечило…. Мы на их места определили двух новеньких — из ваших крепостных. Ничего, обучаются…. Эээ, извините, что без вашего разрешения….

— Ты всё правильно сделал, шкипер! — успокоил Егор. — А что у нас на «Орле»? — вопросительно посмотрел на Ганса Шлиппенбаха.

— Всё нормально, сэр командор! Только вот небольшая течь открылась по левому борту. Но, ничего страшного. Сейчас законопатим, смолу разогреем…

Егор выжидательно взглянул на Лаудрупа, тот в ответ только досадливо махнул рукой и печально вздохнул, мол: — «Лучше не спрашивай, командор! Столько всего неприятного, что и не перечислить. «Король», он же старенький…».

— Что же, господа, всё не так уж и плохо! — резюмировал Егор. — Потери минимальные, ни одно судно не пошло ко дну…. Приступайте к ремонтным работам!

Санька — непривычно тихая и какаято смущённая — прибыла на берег только часа через полтора. Пообщавшись немного с детьми, она взяла Егора за рукав камзола, отвела в сторону и проговорила, пряча глаза:

— Знаешь, Саша, я, наверно, ошибалась — в отношении Наоми…. Когда я рассказала про Илью, она стала белее простыни и застыла на месте — словно соляной столб. Постояла так с минуту, и упала в обморок. Весь затылок разбила себе…

— Продолжай, дорогая! — подбодрил жену Егор.

— Мы с Николаем Савичем перенесли японку в каюткомпанию, уложили на диван, я ей перевязала голову…. Оставила при Наоми Уховастаршего, а сама прошла в её каюту и всё тщательно — как ты учил в своё время — обыскала. Настойчиво и вдумчиво…. Два деревянных сундучка и одна кожаная сумка. Ничего интересного не нашла. Несколько кимоно, нижнее бельё, две пары деревянных сандалий, носовые платки, белые носки, ниткииголки, маленькие ножницы, баночки и скляночки — с безобидным содержанием. Какаято мазь, сильно пахнущая морскими водорослями, косметические белила, восточные специи…. Совершенно ничего необычного! Даже немного обидно. И — очень стыдно…

— А как сама девушка?

— Уже нормально. Пришла в себя, я ей дала успокоительных капель, бокал вина. Сейчас она уснула, Савич за ней присматривает…

В рваные, покрытые многочисленными заплатами паруса дул лёгкий северовосточный ветер. Эскадра медленно, с трудом преодолевая встречное течение, входила в широкий залив. Узкие волны за кормой «Короля», шедшего первым, неторопливо разбегались к далёким берегам, едва различимым в утреннем сиреневорозоватом тумане. Волны были странными, серебристыми и очень ленивыми.

— Устье Рио де ла Платы, что в переводе с испанского языка означает — «Серебряная река»! — торжественно объявил Лаудруп. — Знающие и опытные люди утверждают, что шире этой реки — в месте её впадения в Атлантический океан — нет во всём мире…

Егор, уже неоднократно слышавший этот восторженный географический очерк, только незлобиво усмехнулся и, зябко поёжившись на холодном ветру, недовольно пробормотал себе под нос:

— Ветер осенний какойто, очень уж промозглый…

— Конечно же, осенний! — согласился с ним Людвиг. — В южных широтах нашей планеты апрель и май — осенние месяцы. Видимо, сам господь Бог так придумал…

Да, была уже середина апреля 1704 года, плавание откровенно затягивалось. Сперва в Маракайбо они простояли на две недели дольше, чем планировали: пока новую мачту поставили на «Александре», пока просмолили борта, обновили такелаж и достали надёжную парусину для запасного комплекта парусов….

А потом задули сильные северные ветра. Прячась от них, корабли эскадры долго отстаивались в бухте Каракаса, потом — в устье полноводной и тёмнокоричневой Амазонки — вблизи безымянной португальской деревушки.

Наконец, суда прошли самый западный южноамериканский мыс — под названием КаабуБранку — и тут же повернули на юговосток. Но, нет, опять всё не слава Богу! Неожиданно северные ветра сменились сильными южными, временами переходящими в настоящие шторма и бури.

Опять пришлось идти неровными рывками: неделю плывёшь вдоль болотистого берега, покрытого густой тропической растительностью, две недели отстаиваешься в какойнибудь неприметной, но гостеприимной бухте. Салвадор, Виттория, СанПаулу, ПортуАлегри — вот далеко неполный перечень крохотных посёлков, вблизи которых им пришлось бросать якоря…

Регулярные погодные катаклизмы сильно потрепали все четыре корабля эскадры, только вот о серьёзном ремонте оставалось только мечтать.

— В этих португальских деревеньках даже приличного бронзового гвоздя не найти! — от всей души возмущался Лаудруп. — Не говоря уже о парусине и о надёжных стальных стяжках для бортовых досок. Первый серьёзный порт, где можно нормально отремонтироваться, будет только в устье реки ЛаПлаты. Там расположен один славный городок — с длиннющим названием, которое полностью переводится с испанского языка как — «Город Пресвятой Троицы и Порт нашей Госпожи Святой Марии Добрых Ветров». Укороченное испанское название — Санта Мария дель Буен Айре, совсем короткое — БуэносАйрес. То есть — город добрых ветров! Очень красивое и ёмкое названье, чёрт меня побери…

Корабли эскадры, выстроившись в один ряд — носами против течения реки — встали на якоря возле портовых сооружений и мастерских, не доплыв до самого БуэносАйреса порядка пятнадцатишестнадцати миль.

— Здесь — настоящая цивилизация! — с гордостью объявил Лаудруп. — Есть даже самые натуральные постоялые дворы — с белыми простынями! По крайней мере, мне так рассказывали знающие люди…