Сто первый мужчина. Роман - Сергей Усков

Обдумывая, как построить презентацию, Игорь Михайлович вышел из кабинета. Не успел он сделать и десятка шагов, как мимо пулей пронесся завхоз с небольшой коробкой, перевязанной розовым бантиком.

– Иван Львович, вы моё поручение выполнили относительно установки доводчиков на двери? Кстати, это требование госпожарнадзора, – сказал вдогонку Игорь Михайлович. – Да остановитесь же вы, наконец!

– Требование выполнил…, тьфу ты, поручение выполнил, – сказал с отдышкой завхоз, пряча глаза, увертываясь от прямого взгляда главврача, который, как ни крути, был его прямым начальником.

– Что с вами со всеми такое?! Георгий Вадимович выскочил из клиники, как чумной. Неля неслась за ним вприпрыжку. Теперь вы также несетесь. У нас что, оборотни завелись? Ваше возбуждение никак не вяжется с реальностью.

– Вы правы! – Завхоз приостановился у дверей своего кабинета, прежде чем нырнуть туда, как в омут. – И этот оборотень вон там моет у окна. Она меня достала, силы на исходе. Мне нужно пятнадцать минут тишины, чтобы прийти в себя.

Завхоз погладил розовый бантик на коробочке:

– Через полчаса я вам позвоню и доложу о проделанной за этот день работе. Если звонка не будет, то…

Иван Львович замялся, не зная как сказать, как заручиться помощью начальника в таком скабрезном интимном мероприятии. Дело в том, что у него свербело сильное опасение: как бы подаренная электровагина не оказалась мини электромясорубкой. Страшно! Но попробовать хочется.

– Что, то? Договаривайте.

– Вызывайте скорую помощью. А то и похоронную команду. Катафалк.

– Точно, у вас всех сегодня крышу сносит. Отдыхайте. Через двадцать минут жду вашего звонка.

Завхоз нырнул в кабинет, щелкнул замок. «Закрывается ещё» – с неудовольствием подумал Игорь Михайлович, но будучи наслышан о болячках завхоза, махнул рукой. Тут же переключился на оборотня у окна: «Раз уж день сегодня не задался относительно доброй настоящей работы, пойду разбираться, отчего они все, словно очумели».

Главный врач клиники вежливо поздоровался с Ларисой, и вместо того, чтобы этим обычным обоюдным «Здрасте» ограничиться, приостановился, спросил:

– У вас всё в порядке?

В ответ на её быстрый недоумённый взгляд пояснил:

– В плане работы все в порядке?

– Сейчас закончу мыть, и всё тут будет в полном порядке, – отчеканила Лариса, улыбнулась.

– Ивану Львовичу мерещатся оборотни со швабрами и мётлами. Что на это скажите?

– У нас разве психиатрическая клиника? Мы что, в психушку будем перепрофилироваться?

– С чего вы взяли?

– Есть подозрения, что в управляющей верхушке у кого-то скоро свихнётся голова.

– С чего вдруг?

– От переизбытка чего-то одного. У одного от алкоголя, у другого – от денег, у третьего – от работы, что взвалил на себя.

– Интересно рассуждаете! Кстати, веселое шоу вы вчера устроили с машиной завхоза. Надо же додуматься прикрепить презерватив к выхлопной трубе!

Лариса выпрямилась, взглянула прямо в глаза Игорю Михайловичу. Продолжая улыбаться, сказала:

– Это акция возмездия. Я опоздала на работу совсем на немного, если разобраться – по уважительной причине. Завхоз лишил премии, нахамил.

– Некорректность с подчиненными и сотрудниками также наказуема, – нахмурившись, промолвил Игорь Михайлович, разглядывая девушку.

«Какая она хрупкая и тщедушная! – Снова подивился он, и перевел глаза на её маленькие оттопыренные сосочки под тонкой футболкой. – Как несформировавшаяся до конца девочка-подросток. А ведь её вроде бы около тридцати».

– Если вас интересует марка презика, я могу узнать у Томы. – Прервала его размышления Лариса. – Это ее резинка.

– Почему не ваша? – спросил он и ругнул себя за глупый вопрос.

– У меня сейчас нет мужчины. Да и был бы – мне не нравиться с презервативом.

Игорь Михайлович опешил.

– Да, предметный и содержательный разговор у нас получается, – сказал он, – Вы что всем рассказываете свои интимные подробности?

– Нет, не всем. Мне стыдиться, впрочем, нечего… У вас помыть в кабинете?

– Помойте, только после обеда, пожалуйста.

– Хорошо, – сказала Лариса, после короткой паузы добавила: – Так узнать марку презика?

– Мне это также не нужно. Но женщина у меня есть.

– Жена? – с плутоватой улыбочкой вкрадчиво выспрашивала Лариса.

– Ну, разумеется! – Игорь Михайлович продолжал удивляться и себе, и ей, и снова крепко ругнул себя, что втянулся в глупый разговор с подчиненной.

– Жена не считается! – резюмировала Лариса, продолжила сосредоточенно мыть пол.

– Что значит, не считается?

– А то и значит, – Лариса выпрямилась, посмотрела глаза в глаза.

Игорь Михайлович ощутил непонятное волнение: холодок ли, пробежавшийся по телу, легкое оцепенение, притормаживающее обычный ход мышления… В конце коридора раздался резкий металлический звук, резанувший по ушам. Игорь Михайлович и Лариса обернулись. Виновницей оказалась Тома, закончившая уборку, и выронившая ведра при виде начальства.

Главврача побаивались как-то по-особому, без животного страха. Он был немногословен, говорил всегда по делу, не спорил, не ругался. Он – представитель высших мира сего, у которых хранятся ключи от всего того, что у них в скромном варианте, в зачатке. Это честно заработанные деньги, знания, четкая ориентация на прибавление того, что есть, мировоззрение, сосредотачивающее силы в этом направлении.

– Пойду, помогу Томе, – сказала Лариса. – Она сегодня как вареная. Не высыпается.

Игорь Михайлович пожал плечами: ваше право помогать или не помогать. И, озадаченный, зашагал в сторону ординаторской. «Эмоционально эта девушка, похоже, очень развита, – размышлял он. – Кто ж её так развил?»

– Ругал? – спросила Тома, с разгорающейся тревогой тронула за руку Ларису.

– За что ругать? Ни он, ни я не сделали друг другу ничего плохого.

– А я подумала, что ругает за наклейку, что ты прилепила ему на комп.

– Не на лоб же прилепила. Это для него цитата дня. На все дни, пока я другое не придумаю. Ха-ха-ха!

У Ларисы была странная забава. Все те газеты и журналы, приготовляемые для посетителей-клиентов, обновляла она. Старые выбрасывала, предварительно пролистав с ножницами в руках и с сигаретой во рту. Её интересовали в основном заголовки. Она их вырезала, складывала в папку. Потом из них составляла собственные заголовки с прикольным смыслом. Тома сидела рядом. Они ухохатывались, когда получался удачный словесный вернисаж. Во время уборки эти наклейки закрепляли скотчем на дверях, на креслах, в туалете на кафельной плитке, в гардеробных на шкафах для одежды. В креслах для посетителей. Средоточием такого народного творчества поначалу был завхоз. На дверях, на шкафах он периодически колкие остроты.

Завхоз стервенел, срывал наклейки-нашлепки. На следующий день находил другие. Всё это обновлялось с упорным постоянством. С гоготом и хохотом, с улыбочками и дурашливыми гримасами.

Однажды Игорь Михайлович обнаружил на клавиатуре компьютера неприметную, размером с ноготь большого пальца, вырезку, закрепленную скотчем. «Сиди и работай!» – гласило на газетном клочке. Что значила эта установка? Что за посыл, назидание? И главное – от кого! От служащей, в чьей функции самый неквалифицированный труд. Этот слоган «Сиди и работай!» не противоречил его убеждениям, не портил внешний вид печатного устройства, поэтому остался в неприкосновенности.

– Ты хочешь сказать, этой наклейкой на комп ты его программируешь? – спросила Тома, сморщив личико в потуге размышления.

– Часто, если не всегда, делаешь по интуиции, по наитию, не думая. И оказывается – не промахнулась!

– Я так не умею. Я хочу сделать, но боюсь.

– Вот ты к тому чего хочешь, определись и двигайся мелкими шажками… Ладно, пойдем в раздевалку, чаю попьем. Хватит на сегодня работать.

Доставая из шкафчика чайник, Тома обнаружила, что исчезла коробка с искусственной вагиной. Спросила, теряя дар речи:

– Лариса, куда подевалась эта резиновая штучка, что Ванька принёс.

– Я её завхозу подарила от всех нас! – И пояснила в ответ на недоумённое лицо подружки: – Удобный случай выпал.

– А ты сделала, что хотела? Мы же хотели, чтобы эта резиновая штучка укусила его от всех нас за это самое место, за член укусила бы то есть.

– Сделала, но не так. Хотя в устройстве этой штучки разобралась. Ха-ха-ха! Пусть сначала он попробует. Испытает на себе. Потом его выспросим как, да что. Дальше скажем, чтобы вернул. На перопрограмирование. Дескать, добавить способ минета. Он вернет, это точно! Вот тогда и сделаем, что хотели! – Лариса представила, поморщилась. – Хотя противно после него в руки брать.

– Ффу! Меня уже тошнит. Перепачкаемся его спермой.