Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала - Наталия Шило

– Конечно, передать бригаду 35-ой Хвесину было бы естественно, но так как мы все-таки наступаем на восток, то это слишком свяжет мне руки, лучше уже я сам, пользуясь желдорогами, постараюсь двинуться и сбросить противника на Орск. Тов. Хвесин способный человек, прошу ему передать привет. Вы были в центре, чем объяснить нереволюционный масштаб ведения нами войны и чем объяснить пристрастие к старой рухляди вроде Гиттиса и Егорьева? Обоих знаю. Тухачевский.

– На Ваш последний вопрос затрудняюсь дать короткий ответ. Вокруг него в центре кипит скрытая и полускрытая борьба, в общем и целом, к сожалению, до сих пор не приведшая к ясности и твердости в решении вопросов о командном составе. Может, как-нибудь придется увидеться, тогда расскажу подробнее или же узнаете об этом еще скорее от товарища Позерна. Пока, всего доброго, привет Ивану Никитичу. Фрунзе.

– Иван Никитич выехал в Москву на совещание, Сибирсков, вероятно, завтра-послезавтра будет у Вас. До свидания. Желаю всего наилучшего. Тухачевский.

– Спасибо. Фрунзе»52.

В данном разговоре следует обратить внимание на ряд моментов.

Во-первых, М. В. Фрунзе, будучи еще действующим командующим Восточным фронтом, просил М. Н. Тухачевского оказать ему в дальнейшем активную помощь на туркестанском направлении. С этой целью 5-й армии специально собирались снизить разграничительную линию, растянув на юг правый фланг на участке 35-й сд. В данном случае М. В. Фрунзе действовал в интересах уже и будущего Туркестанского фронта. Поскольку он не был уверен в возможностях своего левого фланга, ему требовалась поддержка. При этом он дал М. Н. Тухачевскому понять, что 5-я армия с этого как минимум ничего не потеряет, потому что иначе войска все равно заберут. М. Н. Тухачевский согласился. В данном случае речь, разумеется, идет не о «просьбе по дружбе», хотя в ходе совместной работы на Восточном фронте у М. В. Фрунзе и М. Н. Тухачевского установились хорошие отношения не только служебные. Об этом же свидетельствует и тональность вышеприведенного разговора, который на определенном этапе вышел за рамки сугубо делового и принял неофициальный характер с элементами критики обоими действий вышестоящего руководства, что возможно только между людьми, доверяющими друг другу. Однако в данном случае дело в другом. Дополнительное усиление на стыке с потенциально слабым соседом было в интересах и 5-й армии, страховкой от возможных неприятностей с той стороны.

Во-вторых, М. Н. Тухачевскому, при понимании необходимости действовать на юг, явно не нравилась идея дальнейшего продвижения 5-й армии на восток до тех пор, пока не будет очищен от противника Орско-Актюбинский район. Это означало сохранение потенциальной угрозы в тылу и на правом фланге, который неизбежно должен был еще растягиваться по мере продвижения на восток на главном направлении.

В-третьих, М. Н. Тухачевский ожидал впереди «генерального сражения» – либо удара противника от линии Тобола, либо, во всяком случае, его серьезного сопротивления на естественном оборонительном рубеже с привлечением свежих частей из тыла – и тогда армии предстояло прорывать заранее подготовленную оборону.

«Генерального сражения» тогда не состоялось. 5-я армия, форсировав Тобол, сбила противника дальше на восток. Однако такие ожидания имели под собой все основания. Впоследствии бывший командующий 3-й армией белых генерал К. В. Сахаров признался: «Западная армия была переименована в 3-ю неотдельную армию, ей была поставлена задача выделить не менее пяти дивизий в резерв, перебросить их быстро по железной дороге в тыл, пополнить и подготовить к наступлению. Сначала этим районом был назначен город Курган и река Тобол; но тяжелые бои и условия отступления 3-й армии после Челябинска не дали возможности выполнить этого; нельзя было вывести в резерв хотя бы одну дивизию, так как все части были в постоянном движении, маневрах. Возьми мы с фронта в это время в тыл хоть одну часть, остальные не справились бы с боевыми задачами, и Западную армию постигла бы участь Сибирской»53.

Еще одним свидетельством того, что в Омске действительно думали «устроиться» на Тоболе, стали воспоминания бывшего военного министра колчаковского правительства А. П. Будберга:

«Доложил адмиралу свой проект организации обороны линий рек Тобола и Ишима с использованием на это болтающихся по Омску генералов и офицеров, военных инженеров и рабочих обывательских команд. Конечно, эти линии не непроходимые преграды, но все же их надо форсировать, а главное – они дадут определенную и осязаемую линию фронта. Адмирал приказал передать этот проект в ставку для доклада ему более подробно.

Мне страшно хочется добиться, чтобы мою мысль поняли; я считаю, что наши войска в их современном состоянии не годны для полевой и маневренной войны и что для выигрыша необходимого нам времени надо перейти к обороне на укрепленной позиции. Артиллерия красных и их технические средства наступления очень слабы, и в этом наш большой плюс при обороне.

Мы потеряли устойчивость, и это надо восстановить на время укреплениями, заграждениями и применением военной техники. Единственные пригодные для обороны рубежи – это линии рек Тобола и Ишима; правда, что они не особенно сильны, но имеют много непроходимых участков, сокращающих линию фронта, а затем их надо все же форсировать, что при сохранении у нас еще довольно сильной артиллерии дает нам крупные преимущества.

При желании за 2–3 недели можно удовлетворительно укрепить эту линию, построить наблюдательные пункты, пулеметные и орудийные блиндажи, наладить связь, исправить мосты и дороги, организовать сигнализацию, пристрелять подступы и пр. и пр. Затем сейчас же отвести за эту линию все наиболее потрепанные дивизии и дать им время отоспаться, отъесться и отдохнуть; поставить их по участкам, чтобы они к ним прижились, присмотрелись, а офицеры за то же время произвели необходимые рекогносцировки, изучили слабые стороны и пр. и пр.

Применение техники должно дать возможность иметь резервы для маневра и против случайностей, развивая огневую оборону артиллерией и пулеметами.

Все же вместе взятое даст возможность остановить и потрепать неприятеля, поднять дух войск, дать им отдых, произвести необходимые реформы и выправить наше почти безнадежное положение.

Огромным минусом для проведения моего проекта является шумиха, созданная Ивановым-Риновым с поголовным выходом сибирских казаков; вместо прежней паники здесь приподнятое фанфаронство, и от казаков ждут чуда и в него верят; при таком оптимизме разговоры об укреплении Тобола и Ишима и, что я считаю тоже нужным, Иртыша считаются паническими и даже нежелательными»54.