Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала - Наталия Шило

– Ольдерогге. Вопрос о судьбе Востфронта сегодня получил разрешение. Управление Востфронта после овладения линией Ишима должно перейти к 5 армии на правах отдельной. Срок этому поставлен (к) середине сентября, после чего штаб фронта перебрасывается в Брянск, образуя новый Юго-Западный фронт. Штарм 3 в полном составе подлежит также переброске в этот же район. К этому же времени, т. е. к середине сентября из состава 3 армии надо выделить одну дивизию, которая также пойдет с нами. Наиболее простым был бы вывод 51 дивизии, но мне хотелось бы взять 30ю. Прошу Вас об этом переговорить с Межениновым, насколько это выгодно и в зависимости от условий создать (неразб.) для вывода 51 и 30 дивизии <…> моим заместителем по должности комфронта сегодня Ревсоветом Республики назначен командарм 3 Меженинов, а временно командармом 3 наштарм Алафузо. Передайте Меженинову, чтобы он немедленно сдал командование армией и выехал в Симбирск, откуда после установления общих оснований он немедленно поедет в Брянск вместе с том. Мураловым… Я выезжаю завтра вечером; в Симбирске будем 29-го утром. Тогда окончательно решим все»35.

В. А. Ольдерогге вернулся в Симбирск 29 августа.

«Главкому. Командарм 3 и 5. Копия: командтуркфронта. Симбирск, 29 августа. Возвратясь сего числа из служебной поездки в Москву, вступил в командование армиями Востфронта. № 04268/о. Ольдерогге, Муралов»36.

Таким образом, окончательное решение о свертывании Восточного фронта было принято после того, как в центре посоветовались с В. А. Ольдерогге, для чего его специально вызывали в Москву на совещание, которое состоялось 26 августа. Так что к решению ликвидировать фронт Владимир Александрович причастен самым непосредственным образом.

Постановление РВСР о назначении С. А. Меженинова помощником командвоста и М. И. Алафузо врид. командарм-3 состоялось 26 августа37. И С. А. Меженинов уехал в направлении Брянска.

Итогом этого совещания и стали решения, объявленные в приводившейся выше телеграмме начальника штаба Восточного фронта от 31 августа всем действующим армиям с разъяснением предстоящих перспектив. После овладения рубежом Ишима, которое ожидалось к 15 сентября, на Восточном фронте остается одна 5-я армия, которая на правах отдельной подчиняется Главкому, а все остальные уезжают на Юго-Западный фронт.

Таким образом, в августе 1919 года Главное командование уже не просто бросало против ВСЮР все силы, представлявшиеся минимально свободными на других фронтах. В центре решили, что с А. В. Колчаком уже покончено, больше он сопротивляться не будет, а потому с него достаточно простого добивания. Для этого целого фронта в составе двух армий действительно не нужно. С этой задачей вполне сможет справиться Главком сам во время, оставшееся свободным после А. И. Деникина и Н. Н. Юденича.

Сам А. В. Колчак, однако, был совершенно иного мнения относительно своих перспектив.

Один из активных участников Белого движения на Восточном фронте генерал-майор П. П. Петров впоследствии вспоминал:

«После Челябинской операции Западная армия, понесшая большие потери, но все еще не окончательно обессиленная, с боями отводилась на Курган. Скоро стало известно, что вверху решено было сосредоточивать все, что возможно, в районе Петропавловска с тем, чтобы оттуда перейти в наступление. Западной армии ставилась задача выделить в тыл не менее 4-х дивизий, а остальным задерживать движение противника. Сибирская армия, переорганизованная в 1-ю и 2-ю, должна была пополниться и подготовиться к переходу в наступление в районе Тобольска – Ялуторовска. Южнее Западной, переименованной в 3-ю, должна была собраться Степная группа с сибирскими казаками и генералом Ивановым-Риновым во главе. У красных к этому времениобозначилась угроза на Южном фронте, и они ослабили или начали ослаблять свои силы против нас. Район сосредоточения выбирался удаленный, чтобы дать возможность отведенным частям отдохнуть и пополниться, чтобы можно было ударить не с места, а с движением вперед. Конец июля и весь август прошли в подготовке к этому переходу в наступление. Предположения о том, что красные не смогут помешать сосредоточению, оправдывались, но, конечно, не все, как всегда, было выполнено, что предполагалось. Были по-прежнему большие недостатки в одежде, оружии, патронах, подводах и проч. Все же в первых числах сентября было решено перейти в наступление»38.

Эти воспоминания писались спустя несколько лет после указанных событий, в 1923 году, так что некоторые неточности вполне объяснимы. К тому же не обо всех деталях их автор по должности мог быть осведомлен лично. Так, одной из идей, планировавшихся в ставке А. В. Колчака, но не реализованных, была организация наступления приблизительно от меридиана станции Лебяжья. Окончательное решение о начале Петропавловской наступательной операции было принято не в начале сентября, а в последних числах августа. Тем не менее суть П. П. Петров изложил верно. Думать о возможности еще одной попытки реванша белые начали сразу же после неудачи под Челябинском. Кроме того, они оказались правы, полагая, что красные, занятые более важными для них событиями на других фронтах, помешать им в конечном итоге не смогут.

Впоследствии факт недооценки А. В. Колчака отмечался во всех советских разборах Тобольско-Петропавловской операции, начиная с самых первых: «Форсировав р. Тобол, высшее красное командование впало в ошибку, полагая, что на Тоболе белым было нанесено поражение. Ослабление сил армии – вывод 5-й див. в резерв и даже переброска ее на другой фронт (южный) – доказывает пренебрежение к неразбитым силам белых. Уверенность в превосходстве над белыми выразилась в несвоевременной подаче резервов… Имея достоверные сведения о том, что белые готовятся дать сражение на р. Ишим, красные не принимают надлежащих мер к обеспечению своего наступления»39.

Однако в августе 1919 года ситуация виделась совершенно по-другому.

Неотступное преследование

В начале августа 1919 года М. В. Фрунзе убыл в служебную командировку в Москву в Реввоенсовет республики. Его возвращение ожидалось со дня на день. Но поскольку частям армии, уже выходившим на ближние подступы к Тоболу, нужно было ставить очередные задачи, 11 августа М. Н. Тухачевский связался со штабом фронта для согласования ряда вопросов.

«Гарф. Кто просил тов. Фрунзе? За него будет говорить начальник штаба. Тов. Фрунзе еще не приехал.

– Командарм просил.

Гарф. Ну так пожалуйста, приглашайте командарма. Тов. Гарф у аппарата.

Тухачевский. У аппарата Тухачевский. Здравствуйте, тов. Гарф. Надо писать дальнейший приказ. Противник по всем признакам отошел за Тобол и мы имеем лишь конные части перед собой и небольшие арьергарды пехоты. Поэтому главными силами мы выходим на тракт Черноборье – Куртамыш – Кипельское – Кислянское, имея уступной резерв за правым флангом для связи с 35 дивизией, которая, выдвинув заслон на линию Тагузяк – Березовский, ударной группой из бригады пехоты и конницы Каширина атакует противника на линии ст. Березинская – ст. Тамерлан и отбрасывает противника за разграничительную линию40. Для меня все ясно, кроме разграничительной линии с 3 армией, которую я считал бы нужным провести Лебяжье – Окунецкое – озеро Гаша, что не помешает 3 армии бить по Кургану с севера. Передовым частям и охранению приказано будет выдвинуться на линию реки Тобол. Прошу указать разграничительную линию с 3 армией…