Кризис на Центавре - Брэд Фергюсон

– А-а-а! Кого мы видим! Очень рад, лейтенант Ухура, что наконец пришел ваш звездный час.

Девушка остановила запись и развернула кресло в сторону вошедших. Это были доктор Маккой и лейтенант Сидеракис. Услышав поздравления, Ухура смущенно заулыбалась.

– Добро пожаловать! – радостно произнесла, она. – Питер, как ты себя чувствуешь?

Как всегда немногословный, Сидеракис кивнул в ответ.

– Готов приступить к дежурству, мэм.

– Я за него ручаюсь, – заговорил доктор. – Питеру здесь будет гораздо лучше, а то мы с ним рискуем свихнуться от скуки, если будем прятаться по углам: я в лазарете, он в каюте. Решили побыть немного в обществе, вот и пришли.

– И правильно сделали, доктор. Мне, кажется, Флорес с большой радостью уступит лейтенанту один из постов.

Досси Флорес действительно с видом явного облегчения смотрела на Сидеракиса.

– Прошу вас, Питер, устраивайтесь, – сказала она.

– Спасибо, Досси. Как тут обстановочка?

– Никаких происшествий. Находимся на стационарной орбите и твердо держимся курса. Защитные экраны включены на всю возможную мощность. В настоящее время находимся над западным побережьем северного континента в районе города Макивертон.

– Да, – печально произнес Сидеракис, – знаю, где находится этот город.

Его слова снова заставили всех присутствующих вспомнить, что штурман родился на Центавре, стоявший позади него Маккой озабоченно нахмурился.

– Извините, Питер, – нарушила неловкую тишину Флорес. – Ну… В общем, где мы, сейчас понятно. Я отключаю ваш пульт от своего.

– Хорошо, Досси. Еще раз спасибо. И не сердись, что я тебя прервал.

Девушка мило улыбнулась.

– Ничего, Питер. Все нормально.

Ухура жестом подозвала Маккоя и, чтобы никто их не слышал, шепотом заговорила:

– Как вы, доктор?

– Нормально, – устало улыбнулся Маккой. – Если сейчас вообще что-либо может быть нормально. Пришлось долго успокаивать Питера. Хоть немного отвлекся. У нас у обоих в Новых Афинах оставались родственники.

– Да, доктор, я знаю, – сочувственно произнесла Ухура.

– Самое неприятное, что ничего нельзя узнать о судьбе Джоанны. Мне даже не удалось переговорить с капитаном и Споком до их отлета. Жаль. Теперь придется ждать, пока они вернутся.

Ухура участливо положила ладонь на руку Маккоя.

– Не переживайте, доктор, – сказала она, – они же все прекрасно знают и понимают. Я буду постоянно на связи с капитаном, а он не меньше вашего хочет выяснить…, ну, что там вообще случилось. Капитан все сам проследит или, по крайней мере, поручит Споку. Я уверена!

Маккой грустно кивнул.

– Мне, наверное, следовало бы как-то связаться с сестрой. Они с мужем тоже волнуются не меньше меня. Когда Джоанна год назад поступила в медицинский колледж, они переехали на юг и продали дом. Вот что значит повезло, так повезло. Раньше они жили возле самого космопорта, примерно километрах в шести. Там был государственный заказник. Изумительное место, мы с Джимом не раз там гостили.

Маккой перевел взгляд на главный экран, всю нижнюю часть которого занимало бирюзовое свечение Центавра.

– Где-то там раньше были Новые Афины.

– Отсюда мы не увидим, доктор. У нас стационарная орбита, и мы по-прежнему висим над Макивертоном.

– Может, это и к лучшему, – задумчиво произнес Маккой.

Челночные корабли располагались в шлюзовом отсеке “Энтерпрайза”. Они были уже заправлены и готовы к полету, но все еще оставались пристыкованными к крейсеру.

Шесть человек, собравшихся отправиться на Центавр, слушали последние наставления капитана. Поврежденный глаз Чехова все еще болел и открывался не до конца. Лейтенант явно был не в духе. “Со стороны мы, наверное, похожи на актеров из какого-нибудь старого фантастического фильма”, – подумал он.

Кирк разговаривал с астронавтами через передатчик гермошлема. Они стояли на расстоянии меньше двух метров друг от друга и при разговоре никаких помех от ионизации пока не замечали.

– Перед тем, как мы покинем крейсер, – говорил Кирк, – я еще раз хочу вам напомнить следующее: офицеры Зулу и Чехов уже знают, что им следует делать во время старта, всем же остальным следует пристегнуться и оставаться на своем месте до тех пор, пока я или мистер Спок не подадим команду “отстегнуть ремни”. Не забудьте, что скорее всего нам придется совершать различные маневры, а посадочные модули не оборудованы гасителями инерции. И ни в коем случае не пытайтесь что-нибудь предпринимать самостоятельно, если вдруг в полете произойдет разгерметизация! В скафандрах воздуха хватит на очень долгое время. Мистер Спок, когда ваша команда прибудет в Новые Афины, не снимайте скафандры ни при каких обстоятельствах. Это приказ! Уровень радиации там достаточен, чтобы набрать смертельную дозу.

После этих слов и без того невеселый Чехов издал что-то вроде легкого стона. Он постарался утешить себя тем, что это вовсе не так уж страшно, и что лучше несколько часов походить в этом резиновом мешке, чем потом черт знает сколько времени валяться с лучевой болезнью в больнице. Если, конечно, успеешь до нее добраться живым.

Кирк тем временем продолжал инструктаж:

– И еще. Я не думаю, что на высоте двадцати тысяч километров оборонительная система для нас опасна. Компьютер не реагирует на флайеры, многие из которых летают на такой высоте. Следовательно, нам необходимо как можно быстрее снизиться, чтобы нас приняли за обычный флайер.

Кирк на некоторое время умолк, стараясь определить настроение членов экспедиции.

– Пока позволяет ионизация, – продолжал он, – будем держать связь через коммуникаторы, потом перейдем на радио. Но вести разговоры будем только я и Спок. Теперь, кажется, все. Будут ли какие-нибудь вопросы? – он помедлил в ожидании вопросов, но их не последовало. – Очень хорошо. Желаю всем удачи и мягкой посадки! Мистер Зулу, займите ваше место в челноке.

Кирк помахал на прощание рукой, и астронавты направились к своему модулю, называвшемуся “Колумб”. На борту командирского челнока красовалась надпись “Галилей”.

Устроившись на своих местах и пристегнувшись ремнями безопасности, которые специально для этого полета сконструировал Монтгомери Скотт, астронавты отсчитывали последние секунды перед стартом. По шлюзовому отсеку разносилась прерывистая сирена, оповещавшая о начале разгерметизации. Зулу и Кирк занимались последней проверкой систем “Галилея”. Маленький корабль был готов к старту, и все индикаторы светились слабым зеленым светом. Капитан знал, что главный инженер “Энтерпрайза”, как всегда, все проверил сам.

– Как настроение, Зулу? – послышался в наушниках пилота голос Кирка.

– К полету готов! – бодро отозвался лейтенант. – Все показатели в норме, ручное управление включено. Все готово, капитан.

– Отлично! – Кирк переключил канал передатчика. – “Галилей” вызывает “Колумба”! Проверка связи. Как слышите меня, Спок?

– Слышу вас хорошо, капитан! Чехов докладывает, что все системы корабля функционируют нормально. Мы готовы к полету!

– Приготовиться к старту! Конец связи.

Кирк снова переключил коммуникатор.

– Говорит капитан Кирк! Вызываю капитанский мостик! Лейтенант Ухура, как меня слышите?

– Нормально, капитан. Бог вам в помощь, сэр!

– Спасибо! Присматривайте за крейсером! Отбой! “Галилей” вызывает дежурного по шлюзовому отсеку! Начинайте обратный отсчет! Нам пора.

– Есть, капитан! – послышался голос дежурного, – катапульта на взводе! Через тридцать секунд даю на стартовой площадке вакуум. Счастливого пути, сэр!

– Спасибо. Конец связи!

Капитан отключил переговорное устройство.

– Читал когда-нибудь о подобных высадках? – спросил он лейтенанта. – Лично я, честно говоря, никогда не думал, что придется самому вот так, по старинке, выпрыгивать на планету.

– Да уж, – улыбнулся Зулу, – раньше первый пилот всегда вел корабль до самой планеты. Много тогда народу погибло, особенно во время первых контактов с какой-нибудь цивилизацией. – Зулу широко улыбнулся, и Кирку показалось, что он заметил, как блеснули его зубы за тонированным стеклом гермошлема. – Кажется, последний инцидент был на Вулкане. Все шло нормально, пока капитан Гаррисон не захотел пожать руку главе Всепланетного Совета. Аборигены решили, что он хочет напасть на их вождя.

– Старина Гаррисон не мог ограничиться просто отданием чести! Хорошо, что он не вздумал поцеловать жену этого самого главы!

Неожиданно их беседу прервал голос дежурного:

– Полный вакуум в шлюзовом отсеке! Люк отсека открыт! Даю обратный стартовый отсчет!

– Все! Пора, мистер Зулу! Поднимайте корабль.

– Есть, капитан!

Раздался вой двигателей, и небольшой корабль прямоугольной формы отделился от пола и завис в воздухе. Кирк включил монитор внешнего обзора напротив кресла второго пилота. Примерно в пяти метрах от них над полом парил “Колумб”.